Жестокие духи - Кэт Чо

– Прекрасно, – заявил Чуну. – Пойдешь со мной. Но, если из тебя высосут душу, я не виноват.

Он направился в пещеру и услышал нерешительное шарканье Джихуна позади.

– Ты ведь это несерьезно, да? – прошептал Джихун, в его дрожащем голосе ясно слышалось, что нервы у него на пределе.

– По поводу чего? – уточнил Чуну. – Изъясняйся конкретнее, я же так редко говорю серьезно.

– Что из меня высосут душу?

Чуну тихо усмехнулся. Похоже, несмотря на браваду, инстинкт самосохранения у Джихуна все еще присутствовал. Эту черту Чуну мог оценить по достоинству.

– В смысле, – нервно продолжил Джихун, – раньше я бы в это не поверил, но после того, как у меня в груди три месяца пробыла бусина кумихо, я немного опасаюсь, как бы меня не покинуло нечто существенное или, наоборот, как бы что-нибудь не подселилось.

Чуну повернулся к Джихуну и потрепал его по щеке.

– Не волнуйся, я не позволю, чтобы с твоим хрупким человеческим телом что-нибудь случилось.

Джихун отбросил его руку, и Чуну снова рассмеялся. Возможно, не зря он взял Джихуна с собой. По крайней мере, с этим мальчишкой будет весело.

Чуну прошел в глубь пещеры, осторожно обходя камни, выступающие из стен. Чем глубже они заходили, тем темнее становилось, и в конце концов Чуну пришлось вытащить фонарик, который он взял с собой. Он-то пока еще видел неплохо, но вот Джихун к темноте привыкнуть не сможет. Он услышал, как Джихун закряхтел, наткнувшись на низкий валун, который Чуну только что обогнул, но у Чуну больше не было желания дразнить Джихуна. Чем больше они углублялись в пещеру, тем холоднее становилось, как будто что-то вытягивало все тепло из воздуха.

– Здесь нет звука, – прошептал Джихун. И Чуну чуть не подпрыгнул от эха его голоса.

Но Джихун был прав: даже сейчас единственным звуком были их шаги.

«Синхе, ты здесь? – мысленно спросил Чуну. – Ты меня слышишь?»

Чуну почти ожидал, что сейчас у него в голове прозвучит ответ. Но ничего не услышал, кроме тяжелой, бесконечной тишины, которую нарушали только звуки их шагов.

Потолок пещеры опускался все ниже, и вскоре им обоим пришлось идти пригнувшись. Что-то задело Чуну за макушку, но он не осмелился поднять руку и проверить, что это. Если ему повезло, это был просто сталактит. Но если не он… Какие существа могли жить в столь темном месте?

Внезапно плотная тишина отступила. Вместо этого в воздухе разлился низкий гул.

– Держись позади, – велел Чуну.

И, словно по сигналу, они вошли в круглую пещеру. Потолок здесь был достаточно высоко, чтобы они могли с трудом, но выпрямиться.

– Где мы? – прошептал Джихун благоговейным голосом человека, который знал, что находится в священном месте. Или проклятом.

Несмотря на предупреждение Чуну, он вышел из-за его спины, чтобы осмотреть внутренность пещеры. Подняв телефон, он осветил фонариком все пространство. Тогда они увидели, что в центре пещеры что-то стояло.

– Ваза? Мы ради нее перлись сюда?

Чуну не ответил. У него не было времени объяснять Джихуну то, чего не могли видеть его слабые человеческие глаза. Чуну уставился на вазу. Она выглядела слишком новой, слишком блестящей. С узором из ветвей, который из-за положенных на светлую керамику чернил казался скорее синим, чем черным. Точно таким же, как в тот день, когда он ее заказал. А вокруг гладкой керамики лежала тень. Словно поток энергии, который окружает многих сверхъестественных существ. Энергии существа столь сильного, что ее почти ничем нельзя было сдержать.

«Кроме любви». Слова, сказанные ему сотни лет назад. Слова, заверявшие его, что только он может поймать в ловушку женщину, которую он обещал любить больше всего на свете.

Но он пришел сюда не ради вазы. Чуну осмотрел стены пещеры.

– Ты это слышишь? – спросил Джихун.

– Что? – Чуну провел рукой по каменной стене.

– Как будто… шепот. Ты не слышишь?

Чуну уставился на Джихуна, который выглядел одновременно сбитым с толку и зачарованным. Неужели он действительно что-то слышал? Чуну заставил себя напрячь слух, но до него донеслось только эхо его собственного дыхания.

– Наверное, просто ветер, – ответил Чуну, хотя не чувствовал и дуновения ветерка на своей коже. – Просто стой на месте. Мне нужно сосредоточиться.

Он повернулся к стенам, провел по ним руками. Камень был холодным как лед. Казалось, Синхе вытянула всю энергию из пространства вокруг своей тюрьмы. Питалась всем, до чего могла дотянуться.

Он попытался вспомнить события того дня, который пытался забыть сотни лет. Как он последовал за шаманкой в эту пещеру. Как он также поцарапал макушку. Только вот тогда он лихорадочно приложил к голове руку, прежде чем понял, что больше не истекает кровью. И это разожгло в нем огонь. На такую участь его обрекла Синхе, поэтому он должен был ей отомстить.

Поглощенный своей яростью, он даже не вздрогнул, увидев Синхе без сознания посреди пещеры, стены которой были оклеены талисманами. Рядом с ней стояла его ваза. Она должна была стать его свадебным подарком, а станет ее тюрьмой.

То, что когда-то было создано с любовью, будет запечатано ненавистью.

Шаманка вместе с ним провела ритуал. Все закончилось, когда Чуну проткнул большой пуджок, приклеенный к северной стене пещеры. Он ожидал, что упрется в камень, но его панмани прорезал стену, как масло.

Теперь он нашел это место. Но вместо ручки посоха он обнаружил дыру размером с кулак. Пусто.

– Он исчез, – пробормотал он.

– Ты действительно ничего не слышишь? – Джихун как будто и не слышал Чуну, а когда токкэби повернулся, он стоял прямо рядом с вазой. Руки его лежали на крышке. – Она говорит, что он здесь.

Раздался скрежет: Джихун начал поднимать крышку.

С криком ужаса Чуну метнулся через пещеру и с треском опустил крышку. Он думал, что ваза расколется пополам от удара, но она выдержала.

– Глупец! Ты знаешь, что ты чуть не натворил?

– Что? – Голос Джихуна дрогнул. Впервые он уставился на Чуну со страхом.

– Если она выберется и…

Чуну не смог закончить мысль. Его глаза метались по пещере, ища какие-нибудь изменения. Неужели похолодало? Что это за странный ветерок? Или это Джихун прерывисто дышит?

– Как ты вообще ее с места сдвинул? – прошептал Чуну, уставившись на вазу.

– Она должна была быть… заперта? – спросил Джихун.

– Да, иначе это никакая не тюрьма.

– Тюрьма? – пискнул Джихун.

– Да, и нельзя, чтобы то, что в ней заперто, вырвалось наружу.

– Почему?

– Вряд ли она окажется доброжелательным духом.

– Кто она? – допытывался Джихун, и стало ясно, что он этого так просто не оставит.

– Кумихо.

– Почему кумихо заперта в этой вазе? – Голос Джихуна дрогнул.

– Это не важно. Важно то, что она была опасна и я помог заманить ее в ловушку, – пробормотал Чуну, вспоминая ту роковую ночь, когда его жизнь изменилась. Лунный свет, заливающий комнату. Синхе в его сиянии. Такая похожая на демона, пришедшего забрать его душу.

Глаза Джихуна расширились, он сделал шаг назад, вытянув руки, как будто пытался отогнать