Рождение чудовища - Гульнара Черепашка

– а может, хватит, а вдруг ничего не получится, - передразнил Амади. – Я нашел это место, этот рудник; я нашел Гатеру и договорился с ним. Я нашел Накато, подготовил ее и обучил. Я водил ее через мир духов, когда она обращалась к этим дикарям. Я же страховал ее, когда она выходила к людям сама. Ты лишь принес весть! И поддерживал связь, узнавал, что творится в поселке.

- Значит, я сделал меньше, чем ты.

- Прости, Иму. Но ты и правда сделал намного меньше, чем я, - тихо проговорил Амади. – И еще кое-что. Подумай сам. Допустим, ты отказался бы принимать участие в моей авантюре – это и правда была авантюра чистейшей воды, здесь ты прав. С самого начала был прав. У нас были все шансы проиграть. Но мы выиграли. И ты получил то, что ни за что не получил бы где-то еще. Да, твой кристалл совсем крохотный. Но в нем сокрыта небывалая мощь. Ты стал куда сильнее, чем был прежде. Неужто оно того не стоило?

- Ты умеешь убеждать, Амади, - прохрипел Иму, остывая.

Плечи его поникли, да и сам он понурился, даже будто сделался ниже и тише. Накато на какое-то мгновение даже сделалось жаль его. Плата ниже обещанной – жестокое, должно быть, разочарование! И действительно, не поспоришь – Амади сильнее.

Сама Накато, увидев, что дали колдунам в уплату, тоже ощутила разочарование. Два мелких невзрачных камушка, чем-то похожих на кремень. У Иму – почти песчинка.

Ужинали в молчании. Иму не подымал глаз, вид у него оставался понурый. Как у поклеванного страуса. Амади прямил спину, победно ухмылялся – но вид Иму портил ему настроение. И он мрачнел, сжимал зубы. Накато видела, как перекатываются под кожей желваки.

И к чему вот Иму вздумалось спорить?! Любопытно, что это за камушки, и зачем они? Наверняка не простые – не зря ведь два колдуна положили столько сил, чтобы их заработать?

- Что думаешь делать – здесь останешься, в поселке – ты ведь вроде как своим стал для них? Или с нами на юг пойдешь? – осведомился Амади.

- Останусь, - хмуро уронил Иму после продолжительного молчания. – Нечего мне на юге с эдаким богатством делать, - он отхлебнул шумно из кружки.

- Что ж, дело твое, - Амади кивнул.

- Ты на юг собираешься? – Иму вроде как встряхнулся.

- Завтра с утра выходим. Нечего здесь больше делать.

- Да, тебе здесь больше делать нечего, - тот кивнул. – Ты долго на месте не задерживаешься. Перекати-поле. Тебе нужны авантюры и риск, - и смолк, неодобрительно качая головой.

На это Амади промолчал. Накато сидела, чувствуя себя не на своем месте. Точно так, как если бы вдруг очутилась за одной трапезой с братом и с кем-нибудь еще из глав родов или первых воинов. Ей казалось, что вот сейчас они двое спохватятся, и Амади рявкнет – пошла, мол, прочь!

Вместо этого тот отставил кружку, поднялся с поваленного бревна. Потянулся с наслаждением, зевнул.

- Трудная выдалась зима, - выдал он. – Накато, нам завтра рано поутру выходить в дорогу. Пора укладываться.

Девушка кивнула. Хотела подняться и идти в шатер, но как-то вовремя вспомнила, что шатер принадлежит Иму. Должно быть, тот слишком быстро поднялся и направился ко входу – напоказ. Да, она всю эту зиму спала в шатре – но только потому, что ее пустили. Она сползла с поваленного ствола, служившего сиденьем, закуталась плотнее в накидку и улеглась сбоку от костра. Амади хмыкнул, но не возразил. Значит, она поступила правильно.

Иму скрылся внутри, задернул полог. Никогда прежде так не поступал. С другой стороны – никогда прежде не бывало между колдунами таких размолвок.

Амади подбросил дров в костер и тоже сполз с бревна, улегся, привалившись к нему боком. Глаза прикрыл. Накато какое-то время следила из-под опущенных век, как отсветы пламени играют на его лице, подсвечивая черты, делая их резкими. Потом сон сморил ее.

*** ***

Проснулась от того, что показалось – кто-то толкнул в бок.

Накато распахнула глаза и тут же в испуге прикрыла веки. Застыла, боясь выдать, что уже не спит.

Иму сидел спиной к ней, склонившись над лежащим Амади. Накато видела только вытянутые ноги, запутавшиеся в белой накидке, одного колдуна и напряженные плечи и спину другого. Доносилось надсадное сопение, тихий рык и хрип. Да что происходит? Что творит Иму?!

Руку кольнуло резкой болью – точно раскаленным угольком приложило. Печать! Амади активировал печать?

«Проснись!»

Слово отчетливо прозвучало внутри сознания. Невыносимое ощущение удушья. Накато встрепенулась. Это не ей воздуха не хватает – это Амади сейчас задохнется!

Она приподнялась потихоньку. Иму, похоже, не слышал и не замечал, что происходит за его спиной. Он пыхтел, точно пытаясь удержать Амади. Душит! Накато проснулась окончательно, в голове прояснилось.

Котелок стоял возле костра. Она протянула руку, бесшумно поднялась на ноги.

Должно быть, ее движение породило какой-то звук. Иму обернулся стремительно, но в быстроте с нею тягаться он не мог. Котелок с размаху опустился ему на темя.

Звонкий удар разнесся по расчищенной поляне. Кожа треснула на голом черепе и съехала на сторону, кость вмялась. Иму застыл на пару мгновений – а потом мешком завалился набок. Накато застыла, уставившись на него недоуменно. Опустила котелок на землю, склонилась к колдуну. Из-под безжизненного тела, кашляя и хрипя, выбирался Амади. Он мотал головой, держась за горло, и неловко перебирал ногами, отползая в сторону.

Иму не дышал. Накато как-то сразу поняла, что в себя он уже не придет. Ей случалось видеть тех, кого пришибло насмерть.

Она стояла в растерянности, не зная, что делать дальше. Что-то скажет Амади, когда поймет, что случилось?!

Тот пришел в себя спустя немного времени. Огляделся, взгляд задержался на мнущейся Накато. Затем – на Иму. Колдун перевалился неловко, протянул руку, пощупал пульс на шее. Кряхтя, уселся на колени перед телом, встряхнул слегка за плечи, окликнул по имени. От встряски тело перевернулось на спину, голова запрокинулась, стукнулась оземь глухо.

- Иму! – окликнул Амади. – Иму, друг! Иму!

Накато попятилась. Сейчас, вот сейчас колдун вспомнит о ней! Но он не глядел в ее сторону. Он переполз немного, так, что тело Иму оказалось у него на коленях. Обхватил его и сжал в руках. Взвыл тоненько.

Он так и не взглянул на Накато. Даже когда она, пятясь, запнулась о