Таежные отшельники - Игорь Назаров

Мы с Львом Степановичем решили идти к геологам на Каир пешком. Я уже исчерпал весь запас времени, нужно возвращаться в клинику, к повседневной работе. Короткие сборы. Перед уходом измеряю у «людей в возрасте» артериальное давление — у всех оно остается повышенным. Адаптация идет тяжело.

Прощаемся со своими знакомыми из Москвы и с Лыковыми. Слышу из уст Карпа Иосифовича: «Благодение великое!» Приятно видеть и слышать признательность человека, и самая главная награда для доктора — видеть, как обездвиженный и почти умирающий больной вновь встал на ноги и глаза его полны радости жизни. В такие моменты чувствуешь, что не зря живешь на свете и нужен людям, что твоя профессия одна из лучших в мире.

Для защиты от злого зверя и всех неприятностей в пути Агаша передает мне «охранительную грамоту»: «Господи Иисусе Христе сыне божий помилуй мя грешнаго», выведенную старославянским шрифтом красным фломастером. Одновременно, на этом же листочке — приветствие Светланке и всей моей семье: «Ниский поклон домашним всем вообще Игорю Павловичу и супруге твоей Тамаре и дочерем Светлане Валерии И желаем от господа бога доброго здоровиа в жизни всякаго благополучиа Писала Агафия II сентября». Это выведено уже синим фломастером.

В пятом часу дня выходим на Каир. Спуск к Абакану занимает всего 18 минут. У лыковской «пироги» попили чистейшей водички, Лев Степанович сделал несколько фотоснимков и — дальше в путь. Вновь следы медведей, маралов, последний совершенно свежий — даже песок в нем еще сырой. Через 1 час 40 минут дошли до шалашика у ручья, впадающего слева в Абакан. Короткая передышка, съели по бутерброду и двинули дальше. Без каких-либо происшествий около восьми часов вечера прибыли к геологам. Весь путь занял 3 часа 20 минут, это при том что до шалаша мы шли довольно быстро, а потом уже вразвалочку.

Геологи, как гостеприимные хозяева, конечно, в первую очередь ведут нас на кухню. Повариха выставляет все самое лучшее, что у нее осталось от ужина рабочего люда. Промявшись на тропе, с удовольствием поглощаем гороховый суп, картошку тушеную с мясом и оладьи. Попутно женщинам с кухни не терпится узнать, как там у Лыковых? Мы «зацепились языками» (как говорит Карп Иосифович) и рассказывает им свои новости. В свою очередь женщины делятся своими впечатлениями о встречах с Лыковыми. Из их разговоров узнаем кое-что и об отношении Лыковых к нам. Например, повариха рассказывает, что Агафья делится с ней: «Игорь Павлович чаще молчит, а когда заговорит, его слушать надо — резоны приводит». Выходит, нас тоже тщательно изучают и оценивают.

После ужина измерял у геологов артериальное давление — у многих повышенное. У Ерофея Сазонтовича тоже не нормализовалось — 150/100 мм рт. ст. Его это беспокоит, расстроился. Осмотрел аптечку геологов, обнаружил там несколько средств, снижающих давление. Оставил еще и своих гипотензивных препаратов. Научил Ерофея Сазонтовича измерять артериальное давление по тонометру, имеющемуся у них, пояснил, когда и как нужно применят те или иные препараты. Осмотрел и дал советы рабочему с ожогом глаз от электросварки.

Вечером Ерофей Сазонтович истопил баню, и мы млеем на полку, стонем под ударами веника. Ночуем в этот раз в отдельном домике, предварительно нарубив дров, откалывая их от огромной чурки, лежащей у крыльца, и протопив печку. Спится почему-то плохо, часто просыпаюсь. Вышел на улицу. Холодно. На траве лежит иней. Ночь удивительно чистая. Звезды, как огромные изумруды. Половинка луны ярко плывет в бездне. Так и мы со своей землей летим в бесконечном мироздании. Зачем и куда летим?

25 сентября. Утро пронзительно ясное, несколько градусов мороза. Погода летная, значит можно ждать самолет. Мой рюкзак уже собран, я в готовности номер один. Лев Степанович еще должен дождаться съемочную группу, а мне нужно торопиться.

От нечего делать слоняемся по поселку, мешаем людям работать. Постепенно солнышко берет свое, на освещенной чурке сидеть даже жарко, а в тени еще лежит иней. Уже 12 часов, а самолета все нет. Значит, на поезд сегодня я уже опоздал. Что ж, остается подчиниться необходимости и созерцать прекрасный таежный день. На юге ярко сияет солнце, а на севере настолько чистое небо, что четко видна половинка луны со всеми ее кратерами и морями. Смотришь на нее, и кажется, что она плывет в синеве и даже крутится. А в легкие льется удивительно чистый, осязаемый воздух тайги, замешанный на запахах хвои и еще чего-то неуловимого, что тревожит душу и предсказывает в природе грядущие перемены поздней осени, ненастий и снегов.

В 13 часов сквозь монотонный звук работающего движка электростанции слышен рокот мотора и над верхушками елей по каньону Абакана показывается самолет. Быстро на аэродром.

Через 30 минут взлет. В кабине АН-2 я один в соседстве с огромной бочкой из-под солярки. Летим низко, иногда прямо над верхушками деревьев. Сверху прослеживается четкая зависимость — на северных склонах кедрач и ельник, на южных — березняк и осинник. Сверкают краски осени, но уже более блеклые, чем несколько дней назад. Много «седины» от опавших берез ближе к вершинам. Взбираемся в гору, чуть не чиркая крыльями о вершину и, вдруг, внизу открывается бездна — скала круто обрывается. Яркое солнце слепит газа, самолет все дальше уходит в горы, внизу гольцы покрытые снегом.

Начинается болтанка. Хорошо, что огромная бочка предусмотрительно закреплена растяжками, иначе бы мне несдобровать. В иллюминатор видно, что горы слева подернуты серой дымкой, справа — сияние горных хребтов. Видимость идеальная. Бесконечная грандиозно-величественная страна гор. Великое мироздание!

Мелькнуло «Черное озеро». Оно сегодня действительно аспидно-черное в обрамлении темно-зеленого хвойного леса. Белыми ленточками блестят на солнце бурлящие ручейки и речки. Вдруг на голой вершинке горы видны фигурки двух людей. Откуда в этом безбрежье на высоченной горе люди? Присматриваюсь повнимательнее. Да ведь это два низеньких кедра, неизвестно каким ветром занесенные и укрепившиеся на верхушке горы.

Уходим от острых скал, гольцов и провалов. Начинают преобладать горы с темным хвойным покрытием, но видны и оазисы буро-желто-красноватого лиственного леса. Величава и могущественна природа Саян в это время года, как, впрочем, и во все времена. Постепенно горы становятся все положе, а там вдалеке справа и сзади к самому небу вознеслись снежные хребты и вершины. Вот справа появилась сверкающая, петляющая и делящаяся на несколько рукавов, лента какого-то притока большого Абакана, вероятно, малый Абакан. А сам Абакан (кстати, в переводе «Медвежья кровь») слева внизу, несколько вдалеке течет сине-зеленоватой, уже широкой с плавными изгибами дорогой, окаймленной белесоватыми россыпями песка и гальки по берегам. Все площе и площе горы, все меньше снега внизу. В вдалеке — синий, сверкающий белизной вершин, Саян.