В Шторме - Pax Blank

- Как я сказал - я ставлю только то, что лежит передо мной. Возможно, тебе следует быть осторожнее.

- Верь мне, я осторожен.

- Да, брось! Это же забавная игра, - переиначил Хан свое излюбленное выражение для обозначения смехотворно нелепых возможностей: “Забавная прогулка по Звезде Смерти”.

- Ты вообще видел банк? - Люк многозначительно взглянул на груду сложно-тисненных фишек на столе, представляя, что это только часть охранников, через которых они должны будут пройти к выходу из Дворца.

- Просто ты смотришь сразу на весь банк, - ответил Хан.

- У нас нет столько фишек, чтобы увидеть весь банк, - подчеркнуто произнес Люк.

- Эй, пятьдесят процентов любой игры это карты, которые ты получил именно в этот день.

- Я не верю в удачу, - ответил Люк. - Мы сами делаем свою удачу.

- Чертовски правильно, - согласился Хан. - Я предпочту подтасованные карты удаче любого дня.

- Что, если не получится подтасовать карты?

- Всегда есть какой-нибудь способ подтасовки, - сказал Хан и поднял верхнюю карту колоды, держа ее рубашкой к Люку – сам же смотря на лицевую часть.

- Что это за карта, скажи?

Люк взглянул на Хана - и этого было достаточно для ответа.

- Восьмерка, палки.

Хан опустил карту на стол лицом вверх: восьмерка палок.

- Видишь? Вот, что я называю подтасовкой карт.

Люк задумчиво посмотрел на Соло.

- Это, конечно, замечательно - если ты единственный за столом, способный провернуть такую уловку.

- Эй, даже если ты не единственный, это все равно чертовски большое преимущество, - Хан хлопнул по картам, понимая, что их беседа становится немного слишком определенной. - Ты играешь или нет?

- Я играю, - сказал Люк, все еще размышляя о бо́льшей картине. - Я просто жду правильных карт. Они придут.

- Но не на этой неделе?

- Слишком много фишек на столе, - объявил Люк, сбрасывая свои карты.

- Мудрый выбор, приятель. Ты не мог оценить это лучше меня, - усмехнулся Хан, таща к себе фишки. - К тому же, я думаю, мне они понадобятся сегодня.

- Превосходно, - нахмурился Люк, уставившись на груду фишек перед Ханом, пока тот раздавал следующую партию в этой несуществующей игре. - Я думаю, мне действительно нужно начать подтасовывать карты.

.

- Стало быть, тебе дали чуток больше пространства для прогулок, - кивнул Хан в сторону свободно открытых дверей гостиной, ведущих в столовую. Эти три комнаты были всем, куда у малыша был доступ.

- Угу, - неопределенно ответил Люк, перестраивая свои карты без какого-либо порядка с изображаемой заботой. Они играли уже в течение часа, передав разными способами большую часть информации. – Хотя не настолько больше, чтобы включить туда посадочную площадку.

- Ну, это вряд ли. Тебе нужно было бы пройти еще четырнадцать этажей вниз для этого, - небрежно произнес Хан, не поднимая глаз.

Оба замерли в тишине на несколько долгих секунд, ожидая, что Джейд прервет их, но если она и заметила сказанное, то оставила это без каких-либо комментариев.

Наконец Люк взглянул на Хана, и тот небрежным кивком головы указал в сторону, по-прежнему расставляя свои карты: площадка находилась на восточной стороне башни.

- Хм… - просто откликнулся Люк и выдвинул десять изощренно украшенных фишек в центр стола, вопросительно поднимая брови.

Хан фыркнул:

- Как хочешь. Давай попробуем это удвоить?

Он пододвинул двадцать своих фишек, заставляя Люка сильно нахмуриться.

- Это… тридцать или это двадцать на мои десять?

Теперь нахмурился Хан:

- Это тридцать. В целом.

- Тебе нужно перевернуть карту, - неопределенно сказал Люк, выглядя потерявшимся в своих размышлениях.

Хан протянул руку и перевернул верхнюю карту. Люк взглянул на него:

- Ты видел саму колоду? (используется игра слов: “deck” обозначает, как “колоду карт”, так и “палубу” – прим. перев.)

- Что?

- Колоду, - многозначительно повторил Люк. - Ты видел колоду?

- Эту колоду? - Хан нахмурился, с сомнением смотря на стопку карт перед собой.

Но Люк лишь молча продолжал сверлить его взглядом, желая, чтобы тот понял его.

- Колоду, на которую ты только что ставил.

- Слушай, теперь я не понимаю, о чем ты говоришь, - растерялся Хан, наклоняясь вперед.

- Как ты можешь не понимать, о чем я говорю?

- Ты спрашиваешь, не жульничал ли я?

Как он мог жульничать в несуществующей игре?!

Люк сосчитал до десяти, и затем положил руку на выдвинутые фишки…

- Я говорю…, ты просто предлагаешь тридцать - или ты видел колоду?

Рыжая теперь смотрела на них, начиная проявлять любопытство.

Хан таращил глаза в течение еще нескольких секунд… затем понимание ударило его: малыш говорит о летной палубе - посадочной площадке.

- О… нет, нет, - Хан сделал паузу, снова входя в роль. - Нет, я не видел колоду, я сделал ставку, основываясь только на том, что передо мной.

Люк, забавляясь, покачал головой, стараясь не встречаться с Ханом глазами.

- Парень, мы должны прекратить эту игру.

- Или найти лучший способ для нее, - Хан подавил усмешку.

Некоторое время они не смотрели друг на друга - боясь, что если они это сделают, то начнут смеяться - гадая, пытался ли кто-нибудь, просматривая кадры наблюдения, следовать за этой абсурдной игрой высокой ставки.

.

.

.

Лея стояла одна в темноте своей каюты, закрывая руками рот. Она просто стояла, неподвижно и очень тихо.

Прошло время - долгое, долгое время, в течение которого она мучительно наблюдала тянущиеся в иллюминаторе звезды. В конце концов выпустив долгий, утомленный вздох, она очень спокойно вышла из комнаты и направилась к офису Мон.

- Мне нужно кое-что рассказать вам, - сказала она просто.

Понимая по дрожанию голоса, что это было очень важно, Мон беспокойно нахмурилась.

Она повернулась к Харлину, своему помощнику:

- Можете дать нам несколько минут, пожалуйста?

Тот дипломатично кивнул и вышел, оставив их наедине.

Лея долго не решалась начать, и Мон никоим образом не торопила ее, давая время собраться с духом - пока она изо всех сил пыталась заговорить.

- Я… думала о передаче наших данных… и о Люке, - она знала, что ей не нужно уточнять детали.

.

Предыдущим вечером, когда уже заканчивалась ее смена, Мон вновь вызвала Лею к блоку коммуникаций, заставив сердце колотиться по дороге туда в нехорошем предчувствии.

- Лея, пройди сюда, пожалуйста, - жестикулировала Мон, указывая на маленькую заднюю комнату, в которой руководитель комотдела и два его лучших специалиста провели последние четыре недели, работая над расшифровкой старых автоматически заархивированных передач, прослеженных от комлинка, найденного в вещах Люка.

При ее появлении руководитель ком опустил глаза и отступил на полшага назад.

Конечно же там были и Мадин, и Акбар со своим скрипучим, громким дыханием в ограниченном пространстве.

Лея напряглась - все это выглядело плохо.

- Лейтенант Лимэрит, пожалуйста, - попросила Мон.

Тот, тихо кивнув, повернулся к Лее:

- Я… сожалею, мэм.

Он протянул свои длинные, тупоконечные пальцы к пульту управления и включил сообщение, обрезанное и искаженное помехами, прерывающееся шипением…, но тем не менее ясно распознаваемое: « …все шансы, что в ближайшее время мы будем перемещаться. Разведывательные корабли, включая меня, послали в системы на Кореллианском Торговом Пути; это на таком же расстоянии, как и Внешнее Кольцо. Там будет располагаться полупостоянная база, поэтому вам необходимо обеспечить наилучшую возможность, когда все будут на месте. Координаты дам позже, когда получу подтверждение.»

Было хорошо - пусть и странным, искривленным способом - услышать снова голос Люка, даже при таких условиях. Он продолжал говорить, сделав лишь краткую паузу, словно раздумывал, не упустил ли чего:

«Насколько я знаю, Мон Мотмы не будет на этой базе. Ни Мадина, ни Акбара. Там будет находиться Лея Органа при поддержке генерала Риикена. На данный момент информации больше нет. Свяжитесь со мной в течение трех недель.»

Вот и все. Вероятно, потребовалось меньше секунды, чтобы сообщение было заново сжато и закодировано. И потребовалось меньше секунды, чтобы проклясть человека, которому она безоговорочно доверяла три года. В наступившей тишине Мон начала говорить - тоном человека, который не хочет продолжать, но знает, что это необходимо:

- У нас есть четыре расшифрованных сообщения. Мы дали фрагмент одного из них ботанам, не говоря им, кто на нем, и попросили проверить голос по их независимым агентским базам данных. Они пропустили его через свое оборудование. - Она замолчала, и затем мрачно забила последний гвоздь: - У них есть этот голос, проходящий, как голос имперского агента под именем Волк; нет никакого визуального удостоверения его личности, но известно, что он - тот, кто заново выстраивал сломанные связи между Черным Солнцем и Империей после массового убийства фаллиенов, вербуя Ксизора для работы на Императора. Фактически у них ничего нет на него, кроме информации, что он сын чрезвычайно высокопоставленной персоны в личной свите Императора. Одно время предполагалось, что он сын Оруса Кардо - его единственный сын причислен к императорской гвардии, и он подходящего возраста, на четыре года старше, чем заявлял о себе Скайуокер. Но шпионы ботанов во дворце заявили, что сын Кардо все еще там. Кто бы он ни был, контакт ботанов в Черном Солнце утверждает, что этот агент - Волк - пропал, оборвав с ними связь около трех лет назад после одной из успешных миссий Черного Солнца. Единственное описание, которое у них есть говорит о том, что он был человеком среднего роста, спортивного телосложения, двадцати с небольшим лет, со светлой кожей, светлыми волосами и голубыми глазами.