Литературные тайны Петербурга. Писатели, судьбы, книги - Владимир Викторович Малышев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1863 году Алексей Сергеевич переселился в Петербург, где писал обозрение журналов в «Русском инвалид» и стал секретарём и ближайшим сотрудником «Санкт-Петербургских ведомостей», занявших после перехода к В.Ф. Коршу одно из первых мест в рядах умеренно-либеральной печати. Здесь Суворин под псевдонимом А. Бобровский поместил ряд очерков текущей жизни, собранных затем в отдельной книжке под заглавием «Всякие: очерки современной жизни». Издание, содержавшее острые сатирические выпады, послужило поводом к возбуждению против Суворина в 1866 году судебного преследования. Суд приговорил автора к двум месяцам тюремного заключения, но судебная палата заменила потом это наказание з неделями содержания на гауптвахте, а сама книга была сожжена.
Слава фельетониста
Но широкую известность Суворин приобрёл во второй половине 1860-х годов, когда он стал писать в «Санкт-Петербургские ведомостях» воскресные фельетоны, показавшие его блестящий талант журналиста, соединявший в себе тонкое остроумие с поднятием острых социально-общественных тем. Как считали современники, это были лучшие опыты русского политического памфлета, в которых автор не стеснялся нападать очень резко на отдельных лиц.
По своим убеждениям Суворин был поначалу умереннолиберальным западником, исходившим из принципов широкой политической свободы, терпимости и протеста против узкого национализма. Огромный успех злободневных фельетонов сделал его имя ненавистным для многих, и когда в 1874 году Корш и его редакция были устранены от «Санкт-Петербургских ведомостей», то одним из главных к тому мотивов были выставлены фельетоны Суворина. Но читатели его не оставили. Когда Суворин в начале 1875 году выпустил две книжки своих «Недельных очерков и картинок», то эти очерки, писанные на злобу дня, были раскуплены в несколько дней – факт для книжной торговли того времени почти небывалый.
Для своего времени Суворин был известным драматургом. Большим успехом пользовалась его драма из жизни актёров «Татьяна Репина», сюжет которой был навеян реальным событием – самоубийством молодой актрисы Евлалии Кадминой в Харькове в 1881 году. Чехов, друживший в то время с Сувориным, написал одноактное «продолжение» «Татьяны Репиной» под тем же названием с теми же персонажами. Такой же успех имела и драма «Медея», написанная Сувориным в сотрудничестве с В.П. Бурениным.
В начале своей журналистской деятельности Суворин не имел чёткой идеологической позиции, сотрудничал как с консерваторами, так и с умеренными либералами. Главным, как считают его биографы, он видел народное просвещение, написал много исторических брошюр для народного чтения, изданных московским «Обществом распространения полезных книг». Но за свои острые фельетоны и очерки, в том числе против главного имперского консерватора тех лет, Михаила Каткова, считался едким либералом-западником. Однако довольно быстро его взгляды претерпели существенные изменения и его стали считать консерватором.
В конце 1875 года Суворин приобрёл вместе с В.И. Лихачёвым газету «Новое время», которую сделал ведущей газетой России. В этой газете публиковались многие выдающиеся писатели и мыслители того времени, такие как Михаил Меньшиков, гениальный Василий Розанов, Антон Чехов, которого именно Суворин сделал знаменитым, и многие другие. В роли официального редактора сам он не мог выступить по цензурным причинам, хотя именно он им и был, а считался только ее издателем. Суворин сделал «Новое время» газетой европейского типа – острой, новостной, с многочисленными объявлениями —, а с другой – твердо консервативной. Параллельно он успешно развивал книгоиздательскую деятельность, выпустив сотни книг русских и зарубежных классиков, в том числе в популярной серии «Дешёвая библиотека», а также справочную литературу, такую как «Вся Россия» и «Весь Петербург».
Горячий русский патриот
В 1901 году Суворин принял участие в создании монархической организации «Русское собрание», вошёл в его совет. За это его стали травить не только революционеры, но и все тогдашнее «прогрессивное общество». Либералы обвиняли Суворина в предательстве, он же, напротив, упорно отстаивал русские интересы и интересы православных братьев-славян – болгар и сербов, которые в 1876 году восстали против многовекового османского ига. Даже Чехов, бывший с Сувориным одно время в близких отношения, и которого именно Суворин сделал знаменитым, перестал с ним сотрудничать, хотя и продолжал переписку до конца своих дней. Однако никаким «черносотенцем», каким его иногда называли, Суворин, конечно, не был. Он был горячим русским патриотом, который остро переживал надвигающуюся на Россию революционную смуту, но надеялся на то, что она воспрянет.
«Великороссия, – писал он, – встанет. Она покажет ещё независимость и бодрость своей души и заставит уважать себя, как государственную, великую, даровитую силу, и сплотит нас снова, не уступив ни пяди того, что она приобрела своею кровью, своим вековым тяжёлым трудом. Она докажет, что именно в этом корне русского племени вся созидательная и объединительная сила, и она проявится с такой упругой энергией, которой вы ещё не знаете…».
Но Суворин понимал, что деятельность либералов и, уж тем более революционеров, направлена именно против консервативного большинства России, её государство образующего русского стержня, и предупреждал о грядущей грозной опасности. «Когда возвратится, – писал он, – сознание к русскому, что настала пора упорной умственной и физической работы, что без этого Русь погибнет и распадётся? Да неужели погибнет? Вы, конечно, видите, что на Великоросса идут с оружием и дреколием. На него именно идёт эта революция. Его именно она хочет поглотить, обессилить и обезволить. Со всех окраин идут крики, что Великоросс ничтожен, что он должен уступить и подчиниться, что его век прошёл, его вековые работы уничтожены, его главенство должно разлететься прахом. Окраины поднимают оружие против него и грозят. Он, создавший Империю, должен спокойно выслушивать проклятия и угрозы и нести на своем горбу всю эту свалку. Твердый, мужественный, даровитый, государственный, Великоросс считается уже какой-то неважной величиной».
Тревоги оправдались…
Увы, тревоги Суворина оправдались. Хотя он сам и не дожил до революции, но именно русский народ, как он пророчески предсказывал, стал ее главной жертвой. Сам Суворин скончался 11 (24) августа 1912 года в Царском Селе, на даче вблизи Баболовского дворца.
О своей работе журналиста сам Суворин писал так: «Кто поставлен был в такие тиски, как современный журналист, тот едва ли выйдет сух из воды. Провинность я за собой чувствую, как журналист, но если я удостоюсь того, что моя деятельность будет когда-нибудь оценена беспристрастно, то я уверен, что
