У царя Мидаса ослиные уши - Бьянка Питцорно
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Услышав свою дочь и племянницу, она выглянула в окно.
– Сегодня сядем ужинать раньше, в четверть девятого, – сообщила она. – Потрудитесь явиться вовремя.
– Почему? – поинтересовалась Лалага.
– К половине десятого мы идём танцевать на танкер. Капитан недавно заходил в амбулаторию и пригласил твоего отца.
Лалага почувствовала, что сердце сейчас выскочит из груди.
На какое-то мгновение она подумала, что капитан Контериос хочет взять её в жены. Ведь так это бывает в кино: в разгар праздника он прямо с капитанского мостика торжественно объявит об их помолвке. Но тотчас же обозвала себя полной дурищей: она вспомнила, что экипаж танкера приглашал отдыхающих и сливки общества Портосальво на большой бал каждое лето.
Сама она бала никогда не видела, потому что была ещё слишком маленькой, но вместе с братьями, сестрой и прислугой часто стояла на причале, любуясь огромным судном, полностью залитым светом среди ночной темноты, и слушая приглушенный расстоянием оркестр.
Тильды, однако, ничуть не сомневалась, что приглашение касается и их двоих.
– Что мне надеть? – спросила она деловито. – Нужно что-то поэлегантнее?
Тётя на секунду задумалась.
– Почему бы и нет? На этот раз вы тоже можете пойти, – кивнула она, больше своим мыслям, чем отвечая на вопрос: так племянница меньше будет сожалеть о ротонде в Плайямаре. Что касается Лалаги, в городе ей ни за что не разрешили бы пойти на бал. Но сейчас они у моря, на отдыхе. Даже Анна Лопес берет с собой дочерей, в том числе и младшую.
Тильда потащила Лалагу в спальню, закрыла дверь и прошептала заговорщическим тоном:
– Вот увидишь, там и Джорджо будет. Я же сказала, что Джакомо дружит с одним из матросов. Это похоже на сон! Я буду танцевать в его объятиях при лунном свете, – воскликнула она и закружилась по комнате.
– Но тебя же все увидят! – встревожилась Лалага: после стольких мер предосторожности и тысячи ухищрений совать голову в пасть льва!
– И что? – отрезала Тильда. – Разве мы идём не танцевать? Джорджо здесь никто не знает. Кому придёт в голову, чтобы мы вместе? – она вдруг запнулась и строго посмотрела на сестру. – Если, конечно, ты меня не предала.
– Ты же знаешь, что нет. Но мне это не кажется разумным.
– Потому что ты трусиха. А мне кажется ещё менее разумным не пойти с ним танцевать, когда есть такая возможность. Конечно, я буду танцевать и с другими. Ах, да, смотри, ты тоже должна делать вид, что его не знаешь. Пусть нам его кто-нибудь представит, как будто мы не знакомы.
– Ладно, – сдалась Лалага. Видимо, Тильде нравится играть с огнём. Но она-то не такая! Похоже, на борту придётся держаться от кузины подальше.
К счастью, есть дела и поважнее. Разумеется, она не настолько наивна, чтобы на самом деле ожидать предложения руки и сердца, но без сомнения капитан Контериос пригласит её танцевать, когда обязанности хозяина дома ему это позволят.
Как там он сказал? Dulceridentem! Она повернулась к зеркалу, широко улыбнулась, налила в стакан воды из кувшина и принялась энергично чистить зубы.
Тильда тем временем опустошала шкаф, яростно раскидывая одежду по кровати и стульям.
– Что же мне надеть? – повторяла она в отчаянии. – Что же мне надеть? И как причесаться? Как лучше – с серёжками или без?
«А мне что надеть, чтобы не выглядеть маленькой девочкой, как сегодня днём?» – подумала Лалага. Но в тот момент она вспомнила про Ирен и бросилась в материнскую спальню.
– Мама! Ведь Ирен сможет пойти с нами?
– Тьфу ты! Вы что, приклеились друг к другу?
– Пожалуйста, мамочка дорогая, я тебя очень прошу...
– Ладно. Раз уж Анна Лопес берет троих, я тоже возьму троих. Но чур не ныть! И почему твоя подруга не идёт со своими родителями?
– Спасибо, мамулечка моя любимая. Я буду тебе благодарна до самой смерти, – театрально воскликнула Лалага.
– Не дури, достаточно просто поблагодарить. Пусть будет готова к четверти десятого.
Глава пятая
За барной стойкой синьора Карлетто расставляла бутылки с ликёрами. Как и Пьерджорджо, она встретила Лалагу, мрачно нахмурившись.
– А где Ирен? – спросила Лалага.
– В своей комнате. Она наказана, а значит, останется там надолго. Так вот!
– Но что она такого натворила?
