У царя Мидаса ослиные уши - Бьянка Питцорно

– Не отпустили: говорят, нужно помогать в баре, – соврала Лалага, добавив ещё одну ложь в цепочку, уже и без того настолько длинную, что теперь она с трудом вспомнила бы все её звенья.

Тильде она рассказала правду, но кузина не слишком удивилась методам воспитания Пьерджорджо, хотя и объявила наказание совершенно не заслуженным и преувеличенным.

– Надо же! – презрительно воскликнула она. – Что нам теперь, не танцевать танго? Тоже мне, нашли причину всех грехов!

В итоге в шлюпку с ними попал Серджо Ладо, вместе с другими гостями ожидавший своей очереди на причале. Этот франт, наверное, думал, что выглядит по последней моде, но его набриолиненный начёс выглядел просто смешно. Всю дорогу он пытался вытянуть из Тильды обещание оставить за ним первый же медленный танец.

Тильда, выглядевшая ещё красивее, чем обычно, надела зелёные брюки-капри и кружевную рубашку того же цвета, что только подчёркивало её светлые волосы. Сложную причёску она заколола более чем двадцатью шпильками и раз пять закрепила лаком,

Лалаге тоже хотелось брюки, но мать заставила её надеть дурацкое голубое платье с оборками, похожее на передник уборщицы, и белые кожаные сандалии: типичный наряд маленькой девочки. Она пыталась сопротивляться, но Аузилия встала на сторону синьоры, насыпав ещё соли на рану.

– Ты прекрасно выглядишь. Настоящая куколка, – а Тильда трусливо сбежала, запершись в туалете, чтобы избежать необходимости защищать кузину.

– Да-да, и выглядишь, как кукла. Ла-ла-гы-гы! – издевался Саверио, возмущённый, что остаётся дома с близнецами.

Лалага скрестила руки на груди, чтобы не дать натянуть на себя это чудовищное платье, и без конца повторяла:

– Я это не надену. Хочу брюки.

Наконец мать, окончательно потеряв терпение, заявила самым суровым и решительным тоном:

– Ладно. Значит, останешься дома, – и Лалаге пришлось смириться.

На пирсе Тильда тихонько шепнула ей на ухо:

– Выглядишь великолепно. Похожа на Анну-Марию Пьеранджели.

Наверное, она просто хотела утешить сестру – хотя могла быть в этом и некоторая доля правды, кто знает.

Вёсла тихо поскрипывали, ритмично погружаясь в тёмную воду. Танкер вдали весь светился. Отражаясь в спокойном море, он напоминал огромное, абсолютно симметричное созвездие. Наконец шлюпка подошла к борту, теперь предстояло подняться по трапу. На высоких каблуках сделать это оказалось нелегко, и синьоре Пау даже потребовалась помощь матросов. На палубе гостей приветствовал помощник капитана, встретивший Тильду как старую подругу:

– Добро пожаловать, мадемуазель!

Лалага бросила настороженный взгляд на родителей, но они, похоже, не нашли в этом ничего странного. Ей лейтенант ничего сказать не успел, потому что Пау сразу слились с толпой на палубе. Оркестр уже начал играть: звучал вальс, пары, сталкиваясь друг с другом, кружились на пространстве не шире тротуара. Лалага ахнула, увидев Джорджо, танцующего с Франциской Лопес, и взволнованно поглядела на Тильду, но та хихикала в ответ на комплименты своего утреннего кавалера, офицера, похожего на Расса Тэмблина. Лалага так и не поняла, видела та своего возлюбленного или нет, и решила, что если кузина способна так играть, то она просто фантастическая актриса.

Потом она заметила капитана, прокладывавшего себе путь среди танцоров с бокалом шампанского в руке, и направилась к нему. Сердце её неистово билось, щеки горели. Она надеялась, что не покраснела или, по крайней мере, что родители этого не заметили. И вот наконец красавец Контериос рядом! Он передал бокал синьоре Пау:

– Добро пожаловать на борт, синьора. Моё почтение, доктор.

– Уже знакомы с малышками, капитан? – поинтересовался доктор Пау. (МАЛЫШКАМИ?!) – Это моя племянница, а это – дочь.

Капитан вытянулся во весь рост, щёлкнул каблуками и протянул Тильде руку.

– Очень приятно, – сказал он формальным тоном, будто видел её впервые.

Теперь настала очередь Лалаги, которая смущённо уставилась в пол, чувствуя, как кровь стучит у неё в ушах. Контериос ласково погладил её по голове, но не сказал ни слова. Потом галантно улыбнулся матери:

– Никогда бы не сказал, что у Вас такая взрослая дочь.

«Узнал ли он меня? Почему не посмотрел мне в глаза? И что значит «взрослая»? – спрашивала себя Лалага. – Достаточно взрослая, чтобы влюбиться, несмотря на белые сандалии модели «Малыш»?

– Могу ли я иметь честь пригласить Вас на танец, синьорина? – Расс Тэмблин поклонился Тильде и увёл её.

– Давай, Лала, не стой тут, прилипнув к матери. Спускайся вниз, там есть и другие ребята, – сказал доктор Пау.

Глава седьмая

Но Лалагу сразу же поймала Ливия Лопес, которая затащила её в тёмный угол под кубриком:

– Видала? У моей сестры Франциски новый ухажёр. Если постараемся, может, даже застанем