Йоханнес Кабал. Некромант - Джонатан Ховард

— Я Йоханнес Кабал, театральный антрепренёр. Что здесь происходит?

— Боюсь, у меня нет времени объяснять вам, сэр. Город находится в чрезвычайном положении. Вам нужно уезжать отсюда как можно быстрее.

Между делом Кабал заметил, что у него за спиной затевается серьёзная ссора. Он узнал голос брата. Чиновнику он сказал:

— Не думаю. Мы только приехали. Я совладелец «Ярмарки братьев Кабалов». Моё имя — Йоханнес Кабал.

— Да сэр, вы уже говорили, — раздражённо ответил служащий.

Ссора за спиной Кабала внезапно оборвалась глухим стуком. Над головами людей пролетел мужик, который вытолкнул детей с поезда. Через секунду Хорст подошёл к Кабалу.

— Не стоило этого делать, но он вывел меня из себя. Надеюсь, он не ушибся.

— Спросишь его, когда приземлится. Это, — сказал Кабал служащему, — мой брат, Хорст.

Раздражение железнодорожника сошло на нет. У людей со здоровым инстинктом самосохранения такое случается.

— Чем могу помочь, джентльмены?

— Что происходит?

— Ужасная катастрофа, господа. Мы услышали об этом всего два часа назад, и с тех пор город стоит на ушах. Я такого ещё не видел.

— Может и так, только мы последние полчаса или около того торчим в двух шагах от станции. Никому не приходило в голову хотя бы сообщить нам в чём дело?

— И в чём же всё-таки дело? — добавил Хорст. — Никто толком ничего не говорит.

— Что? — спросил щуплый немытый тип, потирая ушиб в форме черепа на лбу. — Вы сюда на поезде приехали?

— Нет, — ответил Кабал. — Мы всю ярмарку в карманах притащили.

Вокруг начали шептаться:

— У них есть поезд… У них есть поезд.

Появление нового пути к спасению произвело фурор среди жителей Мёрсло.

— Это не пассажирский поезд, так что не обольщайтесь, — устало сказал Кабал, но было уже поздно. Небольшая группа людей, для которых фразы «поспешишь — людей насмешишь» и «Глокая куздра штеко будланула бокра» [4] были в равной степени китайской грамотой, быстро превратилась в толпу, слезла с конца платформы, и ринулась в темноту с намерением захватить поезд.

— Сэр! — воскликнул чиновник. — Их нужно остановить. Они на всё способны.

— Вы знакомы с теорией эволюции? — спросил Кабал.

— Что?

— Они вот-вот выяснят, почему интеллект является признаком выживания. Так по какому поводу паника?

— Сюда движется армия, сэр! Армия!

Хорст с Кабалом переглянулись.

— Мы не знали, что кто-то объявил войну, — сказал Хорст.

— Нет, господа. Не такая армия. Армия психов! Вдали резко затихли энергичные крики «Ура!» тех, кто отправился захватывать ярмарочный поезд.

— Армия душевнобольных. Ну надо же. Тут что, в разгаре футбольный матч?

— Нет, сэр! Это… армия Малефикара!

Если чиновник ожидал, что это произведёт на них впечатляющий эффект, то вынужден был разочароваться. Кабал закатил глаза, а Хорст спросил:

— Кого?

— Руфуса Малефикара, — сказал Кабал. — Кто его выпустил?

— Наверное, он сбежал, сэр. С большей частью пациентов.

Во тьме, за платформой номер два, раздались крики. Служащий вздрогнул и побледнел.

— Ничего страшного, — ободряюще сказал Хорст. — Они просто встретили нашу охрану. Йоханнес, кто этот Руфус… как его там?

— Малефикар. Сам он называет себя чернокнижником и Великим Зверем. На самом деле, обычный… как это называется?…а, задрот. Украл какую-ту эзотерическую книгу в одном крупном университете, кучу сил потратил, чтобы прочитать её, ещё больше — чтобы понять, что прочитал. Никому даром не нужно таким заниматься. Все эти знания заняли столько места у него в голове, что остатки мозгов из ушей вылезли. Вообразив себя воплощением истинного зла на Земле, он принёс омерзительные жертвы своим тёмным богам, потребовав взамен великую силу.

Хорст прикоснулся ко лбу, симулируя головокружение.

— У меня дежа вю.

Кабал не обратил на него внимания.

— Очевидно, тёмные боги кому попало силу давать не будут; они научили его парочке трюков и спустили с поводка.

— Тёмные боги? — просил служащий, испугавшись такого злодеяния.

— Существа из другой вселенной, имена которых звучат так, будто их придумал пьяный египтолог. Как бы то ни было, умение достать кальмара из шляпы ещё не прибавляет ему власти. Последнее, что я слышал, его посадили в сферическую камеру в Бричестерской лечебнице. Значит он снова на свободе? Как здорово.

То, как Кабал сжал губы говорило об обратном.

— Что собираешься делать, Йоханнес?

— Разобраться с этим. Мы уже раньше встречались с мистером Малефикаром. И не сказать, чтобы нашли общий язык. Я с ним переговорю, скажу, пусть уводит свою армию тронутых куда подальше.

— И он тебя послушает?

— Сомневаюсь, но должен же я предоставить ему выбор, перед тем как убивать. А между тем, мы должны что-нибудь сделать, чтобы не дать нашим потенциальным клиентам покинуть город.

— Это по моей части, — сказал Хорст, и, со скоростью почти незаметной для глаза, вознёсся на кучу брёвен.

— Дамы и господа, прошу минутку внимания! — сказал он громко и отчётливо.

Бушующая толпа не выказала ни малейшего интереса. Дамы и господа, казалось, обладают иммунитетом к увещеваниям. Люди продолжали драться за место в поезде.

Невероятно громкий выстрел, за которым последовал звон посыпавшегося с крыши платформы стекла, удивительным образом привлёк всеобщее внимание. Даже поезд как будто ошалел. Кабал подул на ствол своего «Веблей» и убрал револьвер обратно в саквояж.

— Мой брат хотел бы кое-что сказать, — только и произнёс он в полнейшей тишине.

— Спасибо. Дамы и господа, я Хорст Кабал из «Ярмарки братьев Кабалов». Человек с револьвером, любитель пострелять — мой брат, Йоханнес. В наших же интересах уберечь вас от надвигающейся угрозы в лице Армии Малефикара и предложить вам лучшее из передвижных шоу. Всё, чего мы просим — это ваше терпение, пока мы разбираемся с первым и ваше присутствие, когда подготовим второе. Ещё раз спасибо и да хранит вас Бог.

Он спрыгнул на землю.

— Ты сказал «да хранит вас Бог»? — прошипел Кабал.

— Им это понадобится, — ответил Хорст.

Когда Кабал встретился с Руфусом Малефикаром и его армией психов, солнце уже полчаса как взошло. Направляемый множеством благодарных граждан, он шёл сквозь улицы городка под восторженные крики толпы, как местный герой, что являлось полной противоположностью тому, чем обычно его встречала всякая толпа до этого момента. Цветы и поцелуи были для него в новинку после горящих факелов и пеньковых верёвок, однако так же мало пришлись ему по вкусу.