Паритет интересов - Николай Александрович Живцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот это да. Кто бы мог подумать? А казался приличным человеком, – шептались понятые, пока мы пересчитывали купюры. Они оказались разных достоинств: от десяти до сторублевых.
– Итого двадцать три тысячи рублей, – озвучил я сумму. – Понятые, подпишитесь, пожалуйста, в протоколе, – поторопил я их, а то они как-то прибалдели. Видимо, ударились в мечты о том, как бы сами потратили столько денег.
Сумма для этих времен оказалась довольно большой, у Вадима при пересчете даже руки подрагивали, а управдом весь на слюну изошел.
– Пустой он теперь точно далеко не убежит. – Довольный, я поделился мыслью с Вадимом, когда мы, не забыв поблагодарить за оказанное содействие, распрощались со всеми и вышли из подъезда.
– Этот гад удрал в моих наручниках, – не в тему отозвался Вадим. – Они на мне числятся! Теперь отписывайся. – Он удрученно махнул рукой.
– Это хорошо, что ты тогда был не вооружен, – хмыкнул я.
– Издеваешься?! – набычился Вадим.
– Наоборот, радуюсь за тебя. – Я широко улыбнулся и повернул в сторону дороги.
Нам повезло. Мимо проезжала патрульная машина, правда, не нашего района, но согласились довести до центра. Мне еще надо было кое-куда заскочить, а Вадиму лишь бы в сторону дома. Овсянников жил в противоположном от него конце города.
Было уже около шести утра, когда я вжал палец в дверной звонок.
Глава 15
– Альберт? – На меня удивленно смотрел, пытаясь укрыть за полами халата трусы в полоску, заместитель прокурора Митрошин.
– Здравствуйте, Борис Аркадьевич, – с невозмутимым видом поприветствовал его я.
– Что случилось?
– Мне нужна санкция прокурора, – не стал я юлить.
– Что-то срочное? Проходи. – Он развернулся и пошел в сторону кухни.
Переступив порог квартиры, я снял обувь, повесил куртку на вешалку, пакет с деньгами закинул на полку для головных уборов, после чего проследовал за прокурором. По пути достал из папки постановление об обыске.
– Папа, кто там?! – Из комнаты выглянула Алина. Увидела меня, ойкнула и вновь скрылась за дверью.
Даже не успел ничего толком рассмотреть.
– Присаживайся. – Митрошин указал мне на стул. Сам же поставил чайник на газовую плиту. – Давай рассказывай, – поторопил он меня.
– Вчера вечером фигуранта дела по серии квартирных краж задержали, но вину он не признал, а во время конвоирования сбежал. Мы поехали к нему по месту жительства. Думали, он домой рванет, но ошиблись. И, чтобы два раза не кататься, я принял решение провести обыск. Нашли деньги – двадцать три тысячи рублей, – закончил я доклад.
Митрошин хмыкнул.
– Только деньги? А вещи потерпевших? – спросил он.
– Они только деньги брали. – Ответ мне самому не понравился.
– Чем воры двери вскрывали?
– С помощью отмычек, но в квартире мы их не нашли. – Моя самоуверенность с каждым ответом становилась все меньше.
– Значит, у вас есть только деньги, – резюмировал Митрошин, а я нахмурился. – Задержание оформить успел? – Прокурор продолжил экзекуцию.
– Я порвал постановление, – сообщил я, уже будучи не так уверен в правильности своих недавних действий.
– Жулика ты сам конвоировал?
– Нет, – помотал я головой.
– Тогда зачем документ порвал? Выгораживаешь кого-то? – Поскольку я молчал, Митрошин встал из-за стола, достал из навесного шкафа кружки, выставил передо мной банку растворимого кофе с сахарницей, при этом приговаривая: – Эх, молодость, молодость, во всем ты хороша, вот только идешь рука об руку с глупостью.
Мне только и оставалось, что внимать его мудрости.
– Альберт, подставляться нельзя, – усевшись напротив меня, он очень серьезно посмотрел мне в глаза, – сожрут.
– Думал, так будет лучше для всех, – пожал я плечами.
– Да, ты прав, проблем теперь ни у конвоиров, ни у дежурной смены не будет. А у тебя?
Я молчал, прикидывая варианты.
– Да не будет у меня никаких проблем, – наконец пришел я к выводу.
– Может, и обойдется в этот раз, – не стал стращать меня Митрошин. – Но лучше бы ты действовал по закону – оформил побег из-под стражи.
– Но тогда бы всех наказали, – удивился я его совету.
– Всех, кроме тебя, – внес поправку Митрошин.
– Ну и чего бы я этим добился?
– Зато теперь выходит, что никто не сбегал. Это следователь сглупил, отпустил жулика без подписки. А затем обыск у него провел. Ночью и без санкции прокурора и нашел только деньги, которые невозможно идентифицировать, – ответил мне Митрошин.
От его выводов стало как-то душно.
– Я открою форточку, вы не против? – спросил я, вставая.
Митрошин разрешающе махнул рукой.
Вернувшись за стол, я сделал пару жадных глотков. Язык обожгло.
– Альберт, – наблюдая за моими мучениями, заговорил Митрошин, – как следователь ты мне очень нравишься. С тобой приятно работать. Ты молод, честен, ты радеешь за свое дело, не боишься рисковать, готов отстаивать свои убеждения – все это в тебе мне импонирует. Но твоя порядочность однажды выйдет тебе боком. Следователь должен поступать по закону, и только по закону. Поверь мне. Я старше и опытнее тебя.
– Понял, – произнес я, не отрывая взгляда от своей кружки.
Затянувшуюся паузу нарушил Митрошин:
– Тебе надо найти отмычки. У жулика есть сарай или гараж?
– Не знаю, – неуверенно ответил я. Не ожидал такого вопроса.
– Вот, первым делом сегодня это и узнаешь. Квартиру ты уже обыскал, так что гаражом дело уже не испортишь. – Митрошин вновь усмехнулся.
Я же налег на кофе. Пришел с утра, развеселил прокурора. Кто у нас молодец?
– На адресе жулика кто-нибудь остался на случай, что тот домой вернется? – спросил Митрошин после того, как с наслаждением допил кофе.
– Некому. Скворцов и так двое суток не спал, а я сразу к вам поехал.
– А эта твоя непосредственная начальница Журбина? Где она во время всего это безобразия была? Почему она не контролирует расследование уголовного дела молодым следователем, который в должности только два месяца?
– Так вечером все случилось. Овсянникова в отдел только около девяти привезли. – Мне его слова совсем не понравились.
– А указания она тебе по расследованию уголовного дела оставила? Есть они в деле?
– Борис Аркадьевич, я не буду ею прикрываться! – возмутился я, причем искренне.
– Альберт, это не шутки! Ты обыск провел без санкции и без веских на то оснований!
– Не дадите, значит, санкцию?
– А основания у тебя есть? – ответил вопросом на вопрос Митрошин.
– Деньги и побег жулика. Своими действиями он подтвердил свою вину, – активизировал я мысленный процесс.
– Так не было же побега, – вернул мне мои же слова прокурор.
– Может, и обыска не было? – предложил я. Теперь-то чего тушеваться?
– А деньги? Двадцать три тысячи? – вприщур спросил меня Митрошин.
«Поделим на троих», – хотел предложить я, но благоразумно промолчал.
– Борис Аркадьевич, я не понимаю, к чему вы меня подводите? – вслух спросил я.
– Подвожу я тебя к мысли, что действовать надо всегда по закону, и тогда голова не будет пухнуть из-за проблем, – закрепил он урок.
– Я уяснил, – произнес я и вновь уставился в кружку.
– Да у нас гости. – В кухню вошла жена Митрошина, за ее спиной, пытаясь обойти мать, топталась Алина.
– Доброе утро, – вставая, поприветствовал я обеих.
– Какой воспитанный молодой человек. – Светлана Григорьевна подбадривающе мне улыбнулась. Видимо, разговор она слышала. – Садись, не стой, сейчас завтрак приготовлю. Одним кофе сыт не будешь.
– Да я уже ухожу, – сказал я, потянувшись за своей папкой. Все равно ловить здесь было больше нечего.
– Вот еще. Пока не поешь, не отпущу, – не терпящим возражения
