Дикая война - Ерофей Трофимов

с кем он тут сговориться мог? — иронично прогудел урядник. — Ерунду говорить изволите, сударь.

Не обращая внимания на их спор, Мишка продолжал сидеть в поперечном шпагате, наклоняясь то в одну, то в другую сторону.

— У господина купца две лавки сгорело ночью. Что сказать можешь? — повернулся майор к парню.

— Жаль, что не всё, что имеет, — зло фыркнул Мишка. — Я бы всё спалил.

— Следы на пожаре найти сможешь? — не унимался майор.

— Нет, — последовал жёсткий ответ.

— Как нет? — не понял начальник полиции. — Ты ж в этом деле лучший. Или это слухи?

— Торг не тайга. Да и за время пожара там всё давно затоптали да водой залили, — презрительно усмехнулся парень. — И собак туда водить бесполезно. Всё горелым провоняло, а собаки этого запаха не любят, — злорадно закончил он и, плавно сгруппировавшись, скатился со шконки на пол, чтобы тут же встать на ноги.

— Ты… ты… ты спалил, пёсий сын! — завизжал купец и, протягивая к нему руки, кинулся к парню.

Резкий удар головой в лицо отбросил купца назад, и Мишка, обведя собравшихся презрительным взглядом, прошипел:

— Этого дерьма вы на меня не повесите. Пусть эта шваль с того спрашивает, кого обманул.

Растерянно переглянувшись, майор с урядником дружно вздохнули, и майор, жестом указав уряднику на купца, вышел. Урядник с дежурным, кое-как поставив купца на ноги, вывели его в коридор, и дверь снова закрылась. А на следующее утро Мишку повели к судье. Даже в камере парень не давал себе раскиснуть и впасть в отчаянье, так что перед мировым судьёй он предстал умытым, собранным и даже в чистой одежде.

Но едва началось так называемое слушанье, Мишка понял, что судья получил от купца серьёзный откат и уповать на честность и беспристрастность тут не приходится. Выслушав купца, он даже не пытался что-то выяснить у самого Мишки. Поворошив лежащие перед ним бумаги, судья тюкнул молоточком по столу, невнятно пробормотав:

— Десять рублей на ассигнации штрафу, в казну за учинённое безобразие, и виру в десять рублей купцу за нанесённую обиду.

— Могу я домой за деньгами сходить? — угрюмо спросил Мишка, покосившись на небрежно развалившегося в кресле майора, которому явно было глубоко наплевать на творившееся безобразие.

— Под конвоем, — подумав, кивнул судья.

Одарив купца долгим, ненавидящим взглядом, Мишка развернулся и направился к двери. Уже в коридоре с отставанием в полшага рядом с ним пристроились двое молодых полицейских с винтовками. Так они и дошли до Мишкиного дома. Быстро и в полном молчании. Там, достав из сундука деньги и сообщив тётке о решении судьи, парень отправился обратно. Сладкая парочка оказалась на месте, что-то тихо обсуждая. Пройдя к судейскому столу, Мишка пришлёпнул перед судьёй ладонь к столу десятку, а купцу в лицо швырнул пачку рублёвых бумажек.

Потом, не говоря ни слова, он развернулся и вышел. Уже в коридоре, закрыв за собой дверь, парень жарко выдохнул:

— Придёт время, сочтёмся, твари.

Получив у дежурного свой пояс с оружием, парень спустился в мастерскую участка и, собрав свой инструмент, понёс всё домой. Сделав четыре ходки, он перенёс из мастерской всё, что не было получено от службы, и, заперев дверь, положил ключ перед дежурным, устало сказал:

— Уряднику скажешь, что оружейника и следопыта у вас больше нет. Я предательства не прощаю.

Вздохнув, полицейский только кивнул. Вернувшись домой, Мишка прошёл в баню, которую попросил затопить Глафиру, когда приходил за деньгами, и, помывшись, принялся играть с Танюшкой. Девчушка, которой так никто и не смог объяснить, почему мамки больше нет, с удовольствием рассказывала ему обо всём, что с ней было в прошедшие дни. Глядя на них, Глафира только вздыхала и украдкой утирала глаза.

Сам же Мишка, слушая малышку, механически улыбался ей, то и дело кивая и думая, что ребёнку нужно будет сделать разные игрушки. Не дело девочке возиться с обрубком полена, изображавшим куклу. Уж такую вещь он всегда и сам вырезать сможет. И даже с двигающимися конечностями. От размышлений его оторвал стук в дверь. Глафира впустила гостя, и Мишка с удивлением увидел казаков. Подъесаула и сына атамана.

Перекрестившись на образа, казаки присели к столу, и подъесаул, ехидно усмехаясь, молча выложил на стол солидную пачку ассигнаций.

— Это что? — не понял парень.

— Деньги.

— Вижу, что деньги. С чего вдруг?

— Извинения от купца, — зло усмехнулся подъесаул.

Убедившись, что Глафира, подхватив ребёнка, отправилась в баню, Мишка задумчиво оглядел гостей и покачал головой. Все кусочки пазла сложились.

— Так это вы, черти косопузые, лавки его обнесли, а потом, чтобы не узнали, спалили их, — тихо усмехнулся парень, накрывая деньги ладонью.

— А не надо добрых людей обижать, — отозвался сын атамана.

— Батя знает? — повернулся к нему Мишка.

— Он вроде как ничего не заметил, — подмигнул ему парень. — Да ты не бойся. Товара у нас давно уже нет. А деньги… Тебе теперь их много надо будет. Дочку растить.

— Благодарствую, — кивнул парень, убирая подношение. — Только больше не надо. А то он и так пытался всё на меня свалить.

* * *

На следующий день Мишка ушёл в тайгу. Поговорив с тёткой, он убедил её, что после случившегося будет лучше, если он окажется как можно дальше от людей. Понимая, что в подобном состоянии он способен натворить бед, Глафира грустно кивнула и отправилась собирать ему припасы в дорогу. Впрочем, до начала охотничьего сезона оставались считаные дни. Как только закончится бабье лето, можно будет отправляться на заимку. Вот до этого момента Мишка и хотел исчезнуть.

Оружие, боеприпасы, кресало, свечи, сухари, специи — в общем, всё, что требуется опытному охотнику, чтобы прожить в тайге пару недель, у него с собой было всегда. Вельбот под присмотром лодочного мастера, топливо дома есть. Короче говоря, вернувшись, он загрузит в вельбот всё необходимое и снова исчезнет. На этот раз до самых морозов. Ну, а потом он вернётся на заимку уже на своих аэросанях. И пропади пропадом все службы вместе с их продажными руководителями.

Шагая по тайге, он вспоминал события, приведшие к сегодняшнему результату, и пытался понять, что случилось с ним самим. С чего вдруг он так завёлся? Ну, ушёл бы сразу после того, как набил морды купцовым прихвостням. Так нет. Еле сдержался, чтобы этому козлу мохнорылому шею не свернуть. Хотя если быть честным, за подобные оскорбления одного мордобоя мало. В приличном обществе и за половину к барьеру ставили. В общем, всё правильно сделал.

Звериная тропа вывела его к широкому, но мелкому ручью. Резко остановившись, Мишка осторожно снял винтовку с плеча