Избранное (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

Генри на всякий случай отвернулся, взглянул на лошадей. Стыдно сказать: не удержался, подсмотрел все-таки за девушкой, как тогда, под дождем. Безо всякой задней мысли глядел, как ни удивительно, полюбовался просто: точеная фигурка в потоках воды, мокрые волосы кажутся совсем темными… был бы художником, правда бы картину написал!

Что-то зашуршало в траве, Монтроз резко обернулся, чтобы тут же получить горячий привет аккурат в физиономию – неслышно появившийся из высокой травы Гром смачно облизал любимого хозяина, взгромоздив тяжеленные лапы ему на плечи.

– Плохо без собак, – сказала Мария-Антония, насмешливо глядя на него. – К тебе целый отряд подкрадется, а ты и не заметишь, привык на своих псов полагаться!

– Молчи лучше! – беззлобно огрызнулся Генри, радуясь, что хотя бы Гром нашелся. Тот насторожил уши, и Монтроз едва слышно свистнул, наблюдая, как колеблется трава – не по ветру, против него: это Звон выходил на позицию.

– Ты исключительно вежлив сегодня, – констатировала принцесса.

– Тони… – сказал он шепотом. – Тони…

– Что?

– Обернись. Только… очень… медленно…

Девушка обернулась в недоумении, и тут же Звон поприветствовал хозяйскую спутницу от всей широкой собачьей души.

– Генри Монтроз! – Принцесса утерлась рукавом и хотела было дать тумака псу, но вовремя передумала. – Убери своих зверей подальше от меня, будь так добр! Что?..

Генри упал навзничь, сграбастав Грома, и смеялся – уж больно грозно выглядела принцесса. Звон, благоразумно не приближаясь к хозяину на расстояние вытянутой руки, потрусил к воде и принялся шумно лакать, потом плюхнулся в воду и поплыл, старательно загребая лапами.

– Иди, – наподдал Монтроз Грому, и пес мигом присоединился к брату, учинив настоящую баталию на мелководье. – Тони, ты не обижайся, я…

– Я вижу, ты рад, что твои собаки вернулись целыми и невредимыми, – кивнула она и улыбнулась. – Я тоже рада. Только, очень тебя прошу, Генри…

– Что?

– Прикажи им отряхиваться где-нибудь поодаль!

Принцесса оказалась резвее, чем он мог предположить, – вмиг она оказалась на изрядном расстоянии от импровизированной стоянки, а псы, окружив любимого хозяина, принялись с несказанным удовольствием вытряхивать влагу из густых шкур.

– А раньше сказать нельзя было?!

– А ты сам не догадывался, что они сделают? – парировала принцесса, возвращаясь на место. Мокрые псы развалились на траве, счастливые до кончиков хвостов. – Будто не живешь с ними бок о бок.

– Так мы не всякий день в реке купаемся, – пробормотал он, сознавая ее правоту. – Все больше по прерии мотаемся, так что, сама понимаешь…

– Понимаю, конечно, – усмехнулась девушка и вдруг посерьезнела. – Генри, ты сказал, скоро мы будем в Барри и ты намерен переправиться на тот берег.

– Точно.

– А потом что?

– А потом, если нам повезет, мы уедем отсюда достаточно далеко и достаточно быстро, – ответил он задумчиво. – Если не повезет, тогда потащимся, как прежде. Но я очень надеюсь, что до этого не дойдет. Помнишь дымок, что ты видела?

– Конечно. Это что-то важное?

– Еще какое важное! – Генри прижмурился от удовольствия. – Если это действительно был дым огневоза, тогда нам повезло!

– Что это? – нахмурилась принцесса.

– Я не смогу рассказать, – покачал головой Монтроз, припомнив первое знакомство с этой штуковиной. – Увидишь, тогда поймешь. Судя по дыму… ну да, он ушел в Рокуэлл, вернется дней через десять. Мы как раз доберемся, если не спеша, до Тиммахина, придумаем, как замаскироваться и всякое в том же роде, а там уж… – Он потянулся и упал в траву. Добавил мечтательно: – Денег хватит.

– Судя по твоей физиономии, Генри Монтроз, – сухо сказала принцесса, – этот твой огневоз суть некая чудесная вещь. Я очень надеюсь, что она окажется достаточно чудесной, чтобы избавить нас от преследователей.

– А я не надеюсь, – покачал головой Генри. – Одни отстанут, другие привяжутся. Просто… так будет быстрее и безопаснее, слово тебе даю. А пока будем ждать оказии, повторяю, придумаем, как замаскироваться. Для начала, – приподнялся он на локте, – заплети-ка ты обратно две косы, а? Тебе бы еще щеки покруглее, была бы вылитая фермерская дочка!

– Уж прости, если лицом не вышла, – процедила принцесса, заплетая волосы, и Генри опомнился.

– Я сегодня болтаю, сам не знаю что, – сказал он виновато. – Я просто…

– Ты думаешь, за кого меня лучше выдать, – спокойно сказала девушка. – Можешь не извиняться, я способна понять, когда ты грубишь, а когда пытаешься шутить. Не сказала бы, что шутки твои суть образец остроумия, но это лучше, чем когда ты молча таращишься в одну точку!

– Я не таращусь, я мыслю! – буркнул Генри, укладываясь обратно в траву. Мокрый Гром попытался подползти к хозяину под бок, но тот отпихнул пса. – Спать соберешься, бери одеяло и ложись. А я так…

– Ужинать не будешь? – проявила прозорливость принцесса.

– Припасы беречь надо, – притворно зевнул Монтроз. – Обойдусь.

– Глупо, – сказала она. – Но дело твое. А вот руку покажи.

– Обойдусь, – повторил он, глядя на нее снизу вверх. – Я и не с такими…

– Верю, – кивнула Мария-Антония. – А все-таки покажи. Не желаю, чтобы мой единственный спутник свалился в горячке за полшага до цели путешествия!

– До цели еще шагать и шагать, – фыркнул Генри, но подчинился. Сам покосился с интересом, ничего нового не увидел и сказал с удовлетворением: – Говорю же, на мне как на собаке!

– Теперь я в это верю, – без улыбки ответила девушка и легла рядом, не озаботившись даже расстелить одеяло. – Ты везучий человек, Генри Монтроз.

– Я знаю, – серьезно ответил он. – И я боюсь, что однажды это везение просто кончится. Тогда мне крышка.

– Не думаю, – сказала принцесса, глядя в потемневшее небо. – Ты сам куешь свою удачу. Пока ты в ней не сомневаешься, беды не будет. Я знала таких людей, поверь мне.

– Да уж, ты куда опытнее меня… – пробормотал Генри, подвинулся, чтобы голова Марии-Антонии удобнее легла на его здоровое плечо. – Спи уже, что ли… Я подумаю пока. Есть пара мыслишек, надо их обмозговать…

Рассвет застал их в пути: отдохнувшие лошади шли бодро, собаки привычно сновали взад-вперед, разведывая дорогу, по левую руку поблескивала Майинаха, неспешно катившая воды на юго-восток, с реки долетал прохладный ветерок, и ехать было не в пример приятнее, нежели по раскаленной прерии.

Барри – небольшой городок, выросший из пограничного форта, показался впереди на четвертый день. Генри нарочно не желал торопиться, прикинув, сколько времени потребуется огневозу, чтобы оказаться в Тиммахине. Выходило, что преизрядно, а ему вовсе не хотелось торчать на одном месте больше, чем это необходимо. Конечно, следует иметь запас времени, но по-любому выходило с избытком, даже если остаться отдохнуть в Барри!

– Приехали, – удовлетворенно сказал он, – к белым, стало быть, людям. Ты это…

– Буду помалкивать, – кивнула принцесса и снова собрала волосы на затылке, затолкав получившийся «хвост» под одежду. – Я помню, что изображаю юношу, не беспокойся.

– Ага. И не отставай, – напутствовал Генри. – Найдем, где переночевать, а там видно будет. Узнаем, когда паром на ту сторону пойдет, отдохнем, поедим по-человечески… Как ты на это смотришь?

– С вожделением, – ответила Мария-Антония. – В особенности на хороший ужин.

– Отлично, – обрадовался Монтроз. – Тут рыбу речную на угольях готовят – пальчики оближешь! Ну да сама увидишь. Поехали!

В Барри никто не обратил на них особенного внимания: еще двое путников, только и всего, мало ли тут таких шляется взад-вперед! На единственном постоялом дворе Генри удалось выцыганить отдельную комнату: он сомневался, что принцесса пожелает ночевать в общем зале. Не откажется, конечно, но навряд ли будет довольна. Комнатка оказалась так себе, под самой крышей, с крохотным оконцем, которое пришлось выставить, чтобы впустить хоть немного воздуха, со скрипучей пружинной кроватью и облезлым ковриком на щелястом полу. Из удобств, ясное дело, – только таз да кувшин с водой, ну да здесь на большее рассчитывать не приходилось.