Избранное (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

— Если только немного. — Он помолчал. — Если бы не ты, я был бы сейчас совсем другим.

— Да, — подтвердила я. — И я не желала бы встретиться с тем другим нос к носу. Ты и мальчишкой пугал, а потом… Знай останавливай!

— Но мы же сумели сделать то, что хотели!

— Методом проб и ошибок, верно? А ты сперва хотел всего и сразу, — напомнила я. — Да и теперь хочешь, будто я не чувствую!

— Хочу, — подтвердил Том. — Но я поклялся — не тебе, себе, — что я буду держаться. Что я получу бессмертие, но не с бухты-барахты, я его заслужу. И что я проживу свою жизнь так, чтобы меня вспоминали — как человека, а не как… чучело какое-то. И чтобы мне самому не было стыдно за эту жизнь. Впрочем, — добавил он, — мой здравый смысл всегда со мной!

— Ну тебя, — улыбнулась я, прижавшись к его плечу. — Хватит болтать, начинается награждение!

Мы внимательно слушали, кого и за что премирует совет Хогвартса. Нам явно ничего не светило, мы были отшельниками, а уж что мы там изобретали — об этом никто не знал. Во всяком случае, мы на это надеялись…

— Редли, Томасина! — прозвучало мое имя. — Рейвенкло! Девушка выдающихся способностей, экзамены сданы на высший балл, поэтому…

Двери Большого зала вдруг распахнулись. В проеме виднелась такая процессия, что я предпочла зажмуриться. Тут были все: Гвидион Праймус, Германика Секунда, Гавейн Терциус, Грегори Квартус, Гвендолин Квинта, Гай Секстус, папа, сам дедушка Гарольд и бабушка Джульетта, и это не считая кузенов и кузин…

— Генриетта Томасина, — негромко выговорил дедушка, — добро пожаловать. Ты доказала, что достойна быть принцессой.

По-моему, Дамблдор подавился чаем. А вот директор Диппет, напротив, заулыбался как-то на редкость гадко. Возможно, он что-то подозревал либо же знал наверняка.

— Том Марволо Риддл, — властно произнес дедушка. — Почему ты молчишь?

— Я поражен, — ответил тот серьезно. — Милорд, я прошу руки Томасины. Благословите и позвольте принять ваше имя!

— Да будет так, — сказал дедушка сурово. — Том Марволо Риддл, урожденный Гонт, потомок Слизерина, мы отдаем тебе в жены нашу внучку, Генриетту Томасину и принимаем тебя в род Принцев. Поцелуй невесту, — добавил он уже обычным тоном, — и давайте домой. Хватит тут время терять, праздновать завтра будем!

— В нашем семействе даже помолвка выливается в цирковое шоу, — мрачно сказала я, когда последние Принцы покинули зал, а Том перестал меня целовать. — Правда, давай домой. Василиска забрали, прочих тоже…

— Хагрид плачет и просится с нами, — сказал Том.

— Он пятый курс едва закончил!

— Вот именно. Дальше ему никак, он не вытянет, способностей не хватает. А бабушке Марте нужен помощник, — с намеком ответил Том. — С единорогами и гиппогрифами…

— Бог мой… Бери с собой кого хочешь, хоть Хагрида, хоть акромантулов, только убраться бы отсюда! — простонала я. — И зелье наше не забудь, нам его еще пить!

— Не сомневайся, Томми, — серьезно ответил он. — Мы еще его доработаем. Думаю, мы выпьем его, когда будем в самом расцвете лет…

— Если ты нас не угробишь до того момента, — прервала я его полет мысли.

— Уже нет, — улыбнулся он. — Мы всё сделали. Осталась ювелирная доработка рецептуры, а она не терпит спешки. Но у нас еще очень много времени, Томми! Правда?

— Конечно, Том, — улыбнулась я в ответ. — И зачем нам власть над миром?

— Она нам вовсе не нужна, — серьезно ответил Том. — Мир и так наш. Весь, как он есть, целиком, без остатка. Идем!

Весной сорок пятого года мы, взявшись за руки, стояли на пороге новой жизни. На пороге бессмертия.