Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но для остальных инцидент исчерпанным не был. Они ещё о новенькой не высказались и ждали только повода.
Уже в автобусе Дим никак не мог успокоиться, так его потрясла эта машина.
– Пап, а этот… линкор – хорошая машина?
Тим пожал плечами, вешая на крючок у окна пальтишко Дима.
– Смотря для чего.
– Ну-у… пап, ну, расскажи про «линкор». Ты же знаешь, – и, видя, что Сашка с Шуркой и дядя Гриша смотрят на них, гордо сказал: – Папка всё про машины знает. Всё-всё. И… – большая ладонь Тима легла на его колено. Дим запнулся и тут же нашёлся: – И умеет всё-всё.
– Ну что, Тим, – улыбнулся Грег, – уважь, расскажи про «линкор». Я таких машин раньше не видел.
– Это «линкор-люкс», – смущённо улыбнулся Тим. – Он только на хорошей дороге хорош. А так… управление мягкое, но в уходе капризен.
– Работал на нём? – спросил Сашка.
– Так, – Тим неопределённо покрутил ладонью в воздухе, – налаживал пару раз. Ну, и в пробных проверял.
– Понятно, – кивнул Шурка. – А ещё какие «линкоры» есть?
– Есть, – кивнул Тим. – «Линкор-тревел» для путешествий. Он надёжный, ему дорога не особо нужна, кроме, ну, уж очень густого старого леса, везде пройдёт. «Линкор-фургон» – это тоже для путешествий и… для всякого. Дом на колёсах.
Разговор завязывался очень интересный. Дим весь сиял и вдруг, случайно поглядев в окно, вскрикнул:
– Пап! Война!
Тим круто развернулся к окну, одновременно пригибая голову Дима, почти сталкивая его с кресла на пол. За окном проплывали чёрные развалины каких-то домов.
Тим перевёл дыхание и убрал руку, помог Диму опять сесть прямо.
– Нет, Дим, это… это просто… – Он запнулся, не находя нужных слов. – Война кончилась, Дим.
– Да-а, – протянул Дим, – я помню. Пап, а мы в лагерь едем?
– Да.
– А на Горелое Поле нас не завезут? Тогда тоже говорили: в лагерь и на работы, а привезли туда.
Во внезапно наступившей тишине голосок Дима оглушительно звенел на весь автобус.
– Нет, – твёрдо ответил Тим.
– А Горелое Поле…? – начал было Сашка, но замолчал, получив тумаки сразу с трёх сторон: от Шурки, перегнувшегося к нему Грега и неожиданно ловко дотянувшегося до него с заднего сиденья Терёхи.
– Димка, а у тебя какая машина есть? – спокойно, будто ничего не случилось, спросил Грег.
– А никакой! – Дим отвернулся от окна и стал объяснять: – вот осядем, определимся, тогда с деньгами полегче станет, а уж тогда…
Постепенно страшная тишина, вызванная словами Дима о Горелом Поле, сменилась ровным гулом обычных разговоров.
Вдоль дороги всё чаще мелькали развалины, виднелись ямы воронок и рвы окопов, заросшие за лето травой, но всё ещё заметные. Автобусы въезжали в район боёв. Грег посмотрел на мелькнувший в окне указатель и присвистнул.
– В столицу едем.
Тим, как раз достававший для Дима шоколад, бросил короткий взгляд на пейзаж за окном и кивнул.
Развалины очень заинтересовали Алису.
– Мам, а это что? – и вспомнив что-то: – Это война, да?
– Да, – кивнула Женя, зябко передёрнув плечами. – Это война.
– Да-а, – вздохнул кто-то. – Война-войнища.
– Ну, кому войнища, – откликнулся ещё кто-то, – а кому и войнушка.
– Ага-ага, кому война, так тётка зла, – радостным голосом: наконец-то подходящий повод – почти пропела женщина, сидящая перед золотоволосой. – А кому война, так и мать родна.
– Да уж, – сразу поддержали её. – Кто потом с кровью умывался, а кто на пуховых перинках лёживал.
И заметался по автобусу разговор о сволочах и стервах, что сладко ели да мягко спали, когда всем, ой, как худо пришлось. Не называя, не обращаясь, по-русски и по-английски, со смаком и сочными подробностями…
Эркин участия в разговоре не принимал, с жадным, как у Алисы, любопытством глядя в окно. Фёдор не выдержал.
– Ты что, бомбёжек не видел?
– Нет, – мотнул головой Эркин. – Я ж в имении был, его не бомбили.
– А-а! Ну, смотри-смотри. Хочешь, поменяемся?
– А… ты?
– Я уж насмотрелся, – Фёдор судорожно сглотнул.
Эркин посмотрел на него, покачал головой и сел прямо. И тихо, даже как-то виновато сказал:
– Я совсем не знаю… войны.
– Не жалей, – так же тихо ответил Фёдор, – интересного там нет. А это… – он кивком показал на окно, – это не война, это так, следы. Понимаешь… Ты вот мёртвых видел?
– А как же? – даже удивился вопросу Эркин. – Конечно, видел.
– Мёртвыми не только люди бывают. Понимаешь… это трупы. Всё трупы. Домов, заводов там, городов… Понимаешь?
– Я понимаю.
– Ну вот, – Фёдор потёр лицо ладонями и улыбнулся. – Была бы душа жива, а остальное… нарастёт. Будем жить, так и проживём, и наживём.
– Ага, – согласился Эркин, откидываясь на спинку кресла.
Золотоволосая сидела неподвижно, словно, не слыша всех этих разговоров и намёков, глядя перед собой холодно застывшими глазами. Да, она знала, на что шла. Знала, что будет трудно. Это её решение, и она не отступит. Она всегда добивалась своего. И никогда не жалела о сделанном. И не сделанном – тоже. Как там было сказано? «Человек, возьми всё, что ты хочешь, но заплати за это настоящую цену». Да, примерно так. Ну что ж, за всё надо платить, и это… это её цена. Она не отступит, нет… За что они её так…? Да, как всегда. За всё сразу и ни за что конкретно. Это надо выдержать, пережить. И помнить, что бывало и хуже. И могло быть намного хуже. А это – не самое страшное.
Женя поглядела на Эркина. Спит? И, как всегда, почувствовав её взгляд, он повернул к ней голову и открыл глаза. Улыбнулся. И снова опустил веки. А улыбка так и осталась на его губах. Женя удовлетворённо вздохнула и села поудобнее, расслабилась. Боже, ну, чего она так устала? Ладно, всё в порядке, всё будет хорошо, ей можно и отдохнуть.
Дим разглаживал обёртку от шоколада, любуясь блестящей фольгой и уже не обращая внимания на мелькавшие за окном дома и деревья. Тим достал из сумки разговорник и теперь просматривал его, проверяя себя. Судя по ровному тихому гулу, многие заснули. Он бы тоже поспал, но мало ли что увидит и вспомнит Дим… лучше быть начеку. Едва не проболтался малыш… Что он грамотный, это можно и не скрывать, об этом даже хозяева знали, а остальные рабы если не знали, то догадывались, а уж сейчас-то… но вот об остальном… чем меньше об этом будут знать, тем лучше…
…Он спокойно с привычной тщательностью и аккуратностью, разбирает, чистит и собирает пистолеты. Рядом сидит Дим и восхищённо наблюдает за
