Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит - Владислав Олегович Савин

А наши земли считать бесхозными, и как появится в их Европах очередной великий завоеватель, так непременно полезет за нашим «жизненным пространством». И свои разборки побоку – вон, Наполеон их всех согнул и потоптал, а они утерлись и с ним вместе на нас пошли. И Гитлер так же, всех придавил и ограбил, а они в его армию, завоевывать поместья на востоке с русскими рабами.

– Так что, старшой, нам теперь все время к войне готовиться?

– Булыга, а ты слышал такие слова: «Россия к войне всегда оказывалась не готовой»? А теперь подумай, ведь смысл у этого есть и обратный. Что когда мы к войне были готовы, никогда не находилось дураков и самоубийц, на нас нападать! Вот и ответ тебе, хочешь мира – готовься…

– Сытые, гады. На нас смотрят, как на зверей в зоосаду. Затемнения нет, даже окна не заклеивают, а сколько молодых парней на улице, и в штатском – даже непривычно видеть такое. Мы воевали, а они обжирались?

– Зато ты на танке, а они перед танком, а если мы захотим, будут под танком – есть разница? Ты знаешь, что один наш Ленфронт гораздо сильнее, чем вся их армия? Потому что у них перед войной было: «Армия сегодня – это анахронизм, гораздо эффективнее встраиваться в мировую систему обеспечения безопасности», – а если попросту, договориться, чтобы нас не трогали, и все? Вот только таким, как Гитлер, на все договоры плевать, и как до шведов дошло, что их сейчас захватывать будут, они лучшего не придумали, как нас попросить защитить, поскольку сами не могут. Так что ты им не завидуй – ты зато в такой стране будешь жить, после этой войны, что никто не посмеет на нее не то что напасть, но даже подумать об этом! А за такое и драться не грех.

«Армия – это анахронизм, и давайте больше полагаться на пакты, чем на штыки», – такая политика действительно была, как нам рассказывали, в Норвегии, Дании, Швеции в тридцатых[71]. Но не могу же я сказать Булыгину, что похожие слова я сам слышал из телеящика от какого-то вонидзе! Так в Норвегии Квислинг, который изрекал такое, жалование в Берлине получал – ну, а наши «телеведущие» и обозреватели… выводы делайте сами! Нет, за что уважаю сталинский СССР, здесь кто-нибудь скажи такое, его бы, как Даниила Хармса, даже не в лагерь, а в психушку!

Мирно проследовав колонной до ближайшей станции в сопровождении шведской полиции в голове, указывающей нам путь, мы погрузились в уже ожидающие нас поезда – в Швеции колея европейская, в отличие от русской в Финляндии. Причем нашу сводную группу – два батальона егерей («лесники» 19-й отдельной бригады Ленфронта), штурмовой батальон одного из полков Печенгской дивизии, роту танков, связистов, еще кого-то и наш флотский спецназ со снаряжением – отправили первыми эшелонами. И повезли не на юг, а на северо-запад – сколько я помню карту, на Нарвик, или еще куда-то к норвежской границе – значит, шведы отменяются, все-таки с немцами будем воевать?

Перед самой отправкой появился Гаврилов, ввел в курс дела. Задание особое, как раз по нашей специальности, ну а егеря на подхвате, чтобы нам выйти на исходные. Карта, состав сил противника, наша связь и взаимодействие с остальными частями. Настоятельно рекомендовал нам в драку до времени не лезть, «а впрочем, в автономке всякое бывает, да и знаю, не удержитесь вы – потому и прорезервировал группу». В принципе, там и двух человек хватило бы – доплыть и мину прилепить. Но плыть придется километров тридцать, была бы «Сирена», никаких вопросов, но ее на руках по горам не протащить. Так что придется первую часть водного пути на «зодиаках» – впрочем, есть надежда плавсредство добыть на месте, как было когда-то в самом первом нашем выходе здесь на аэродром Хембуктен.

В вагоне удалось чуток вздремнуть. Пейзаж по пути был ничего интересного: сосны, камни и песок – как наша Карелия. Место, где мы вступили в бой, называлось Бьернфьельд. Городок уже на норвежской стороне, в километре от границы и расположен очень удобно, через него обе дороги на Нарвик идут, и грунтовая, и железка. Причем нас, то есть первый эшелон, выгрузили на каком-то полустанке еще на этой стороне, и майор из разведки сообщил нам, довольно подробно, про охрану границы немцами – система их постов и патрулей, тропы на ту сторону. А около майора засветились какие-то местные, на контрабандистов похожие – штирлицы наши, что ли, или и в самом деле контрабасы? Если прямо было сказано, что немцы больше смотрят за теми, кто из Норвегии бежит, а туда с товаром – так вроде сквозь пальцы?

Нам же надо было всего лишь, пока не началось, скрытно туда пройти, оборвать телефон и следить, чтобы никто не убежал. «А коменданта вам притащить не надо?» – «Нет, – отвечают, – куда он денется, и времени мало, работаем наверняка». По сравнению с тем, что было под Петсамо, тьфу – немцы тут непуганые, партизан здесь не бывало, ну а мы, кто из будущего, всё ж и подготовку имеем, и этот, северный театр, нам отлично знаком, к местности привычны. Пути подрывать не стали, просто поставили «башмак» (партизанское изобретение – крепится к рельсине, поезд или дрезина наедет, колесо поднимет – и под откос), в нескольких местах перерезали провода, а дальше лишь сидели на холмике, откуда лучше видно, и смотрели за представлением. Петр Егорыч поработал и тут, для его «фузеи» всё как на ладони; я не стрелял ни разу. Гарнизон там был – неполная рота каких-то тыловых. Против штурмового батальона, усиленного танками, это даже не смешно.

Горы вокруг. Не Альпы, больше на Урал похожие – пологие, поросшие хвойным лесом, максимальная отметка тут тысяча четыреста с чем-то. В десятке километров в западу начинается Ромбакен-фиорд, идущий с запада на восток, крайний аппендикс Уфут-фиорда. К нему по проходам в низинах меж гор ведут две дороги, «железка» и грунтовая – первая, изгибаясь к югу буквой «зю», сначала от Бьернфьелда на юг, до станции и поселка Каттерат, затем поворачивает строго на запад, и идет по южному берегу Ромбакен-фиорда через Ромбак, Стреуменес и на Нарвик. Путь кратчайший, но очень поганый, там за Ромбаком тоннель, а перед ним и после – мосты через речки в ущельях. Речки эти впадают в фиорд; и дальше как по коридору – справа море, слева горы, Нарвик в конце этой узкой прибрежной полоски и лежит. Грунтовка же от нас идет выгнутым на север полумесяцем, сперва на северо-запад, но всё забирая влево, через перевал, и после уже на юго-запад, выходит на северный берег Ромбакен-фиорда, а он там