Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит - Владислав Олегович Савин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так что даю по радио сигнал Бородулину. И вижу, как наши идут по ущелью – впереди дозорная пара, готовая немедленно залечь, за ней восемь остальных. Дозорные поднимаются на перевал, через минуту один, стоя в полный рост, дает отмашку остальным – чисто!
Всё. Перевал наш, десяток разведчиков Бородулина занял позиции, у них два ПК и «калаши» у всех. И мы наверху – теперь можно продвинуться еще вперед. Чтобы, когда немцы придут, оказаться у них с фланга и тыла. И нашим не будем мешать, находясь гораздо выше сектора их огня. Восемь снайперок, в том числе одна «фузея», три СВД и четыре «винтореза», при защищенной радиосвязи между снайперскими позициями (распределение целей!) – это очень серьезно!
Радио от наших – уже вышли из Каттерата. Идут медленнее – груз у них! – но часа через три будут. Вот будет юмор, если в поселке мы застанем лишь безоружных норвежцев! Говорят, что дуракам везет – но исключительно оттого, что дурак, идя напролом, экономит время и силы, которые умный тратит на подготовку. И потому везение это – лишь до случая, когда нарвешься на действительную опасность. А что такое случится за длинную войну, вероятность весьма велика. Так что лучше перестраховаться на ровном месте – особенно когда время позволяет. Холодно, черт!
Вот отчего тут, Бородулин мне рассказал, генералы так ополчились на «поджопники»? Очень удобно – вроде фартука с завязками на поясе, сдвинуть можно хоть вперед, хоть назад, делается из чего-то теплого или непромокаемого, на земле сидеть или лежать гораздо приятнее, особенно осенью или зимой. «Боец должен стойко переносить тяготы и лишения», – а в госпиталь лишний раз, или детей после заводить – это как? И когда назад повернут, в ногах совсем не путается, хотя вид тогда, конечно, у бегущих в атаку… что начальству и не нравится! Ладно, на фронте опытные солдаты уже знают, что достаточно лишь неуставное снаряжение при начальстве не светить, ну, а как война закончится и опыт фронтовой забудут? А ведь по идее, когда тканые броники делать научатся, что мешает и «фартуки» шить из кевлара – как защиту на ноги при переползании, от осколков? Мы, спецназ, да еще особого подчинения, привилегию имеем таскать то, что нам самим больше нравится – и то пару раз от начальственных мудаков отбиваться пришлось. На коврике лежать, конечно, приятнее, чем на снегу – мда, а еще из него и рамы от рюкзака-станкача очень хорошие носилки выходят, если тебя… Холодно, черт возьми! Но перетерпим – чтобы немцы, если заявятся, ложились в землю уже навек!
Чаю горячего, из термоса-фляги. И шоколад, не плитками, а кусками, для нас деланый – на морозе зубы можно сломать! И снова оптикой вдаль – уже через полтора часа наши должны подойти – и вперед! Что за движение впереди? Немцы! Пришли всё же. Но опоздали на три с половиной часа. А то бы нам пришлось их выбивать с перевала – и не факт, что без потерь!
Шестнадцать человек. Как в «Зорях тихих» – видел этот фильм в кинопередвижке, еще в Варшаве. Вышло не хуже, чем в нашем времени – только еще и про русбой вставить успели, как старшина Васков и Женя Комелькова лихо фрицев-разведчиков обрабатывают, и в самом конце старшина в избушке – там техника адаптирована для ножевого боя, но движения уж очень характерные: уйти с линии атаки, противником прикрыться от возможного выстрела, нож ему в печень, бросок ножа в того, кто с автоматом, еще одного фрица ногой, перекатом туда, МР схватить – в общем, получилось нечто больше похожее на прапора Волонтира из «Зоны особого внимания», как он четырех зеков уложил. Шестнадцать немцев – стандартное у них пехотное отделение, не десять человек, как у нас. Вот только против вас сейчас не старшина с пятью девчонками, так что вы, фрицы, очень крупно попали. Ну мы ж не звери, кого-то и живым возьмем – надо же допросить, откуда вы взялись и сколько еще вас в поселке осталось!
Судя по виду, не пехота, а егеря. Идут цепочкой, пара в дозоре, впереди остальных. Два пулемета, один в голове, второй у замыкающего. У одного фрица рация, из рюкзака штырь антенны торчит. А второй в основном строю, похоже, офицер! Итого, четыре приоритетных цели. Ну, а о дозорных Бородулин позаботится – на ближних подступах там место абсолютно голое, укрыться негде! Сообразят ли немцы, как мы, влезать на склон? Егеря всё же!
– Орел-один, – мой позывной, голос Влада, – четвертый в строю, снайпер, Пилютин взял. От нас работа трое. Концевой МГ наш.
Значит, решили пока «фузею» не светить? И правильно, от калибра четырнадцать-пять грохот такой, что в поселке услышат, тем более из ущелья, как по рупору. Тогда от них СВД и два «винтореза». От нас, а если пока не светиться и работать одними бесшумками? Уж больно местность подходящая – вот что бы я на месте фрицев сделал? Стреляют с фронта и слева, значит, надо подаваться туда, прижимаясь к скалам. И – перед нами, как на ладони! Ну еще чуть-чуть, ближе подойдите!
– Орел-два, от нас работа двое тихих. Орел-ноль, – а это Бородулину, – начинаешь, как только мы. Дозор твой.
Слышу ответ, готовы. Ой что будет, когда наши гарнитуры сдохнут? Но пока расклад наш, и взять всё по максимуму – святое дело.
Нет, всё ж сообразили. Дозор сворачивает с тропы и лезет по склону вверх. Но поздно уже – слишком близко подошли. В километре от цели вам надо было, и минимум две пары, по обоим сторонам. А теперь – последние секунды живете!
– Начали!
Одновременно жму на спуск – офицер у меня уже на перекрестье оптики сидит. Знаю, что Валька должен отработать по переднему пулеметчику. И тишина взрывается стрельбой с перевала. Егеря шустрые, сразу брызнули за камни, как тараканы! Наблюдаю тушки – офицер лежит, я не промахнулся; у пулемета двое, второй номер хотел погеройствовать и схватить МГ-42, но Валька оказался быстрее; фриц со снайперкой готов – ну, Пилютин с трехсот метров точно не промахнется! Еще лежат радист, второй пулеметчик и еще двое, их огнем с перевала достало – и из дозорных один, итого минус девять, осталось семь!
Наши смолкают, ждут. Фрицы, как я и ожидал, начинают перемещаться влево (от них, а от нас вправо, если смотреть с перевала). Там Пилютину работать неудобно – ну а нам просто великолепно! Мазур, Скунс
