Корабли уходят к планетам - Юрий Маркович Зарецкий

Когда мы поняли, что на Луне стоит станция, что на ней движется механизм, опускается на поверхность Луны и начинает бурение, мы замерли. Перед нами на командном пункте стоял маленький макетик станции на столе. Глядя на него, мы представляли, как, допустим, какие-нибудь «лунатики» могут смотреть на наш загадочный аппарат, где нет ни одного живого существа и на нем что-то движется, поворачивается, что-то куда-то перекладывается.

И вдруг в это время сообщают, что в приборном отсеке быстрее, чем предполагалось по расчетам, начала падать температура. Конечно, начинаешь волноваться. Ведь впервые в истории космонавтики лунной ночью активно функционировал космический аппарат. В остальном, пожалуй, не было таких острых ситуаций. Впрочем, разве можно не назвать острой ситуацией старт ракеты с Луны? Когда ракета стартовала, на командном пункте взрослые люди целовались, смеялись, как малые дети…

— И вновь о распределении ролей между человеком и автоматом? Я приверженец автоматов.

Мы высоко оцениваем результаты американской программы «Аполлон». Однако, на наш взгляд, в настоящее время путь исследования Луны автоматами более рационален. Это, конечно, моя личная точка зрения, но вообще-то в любых оценках соображения экономичности должны играть не последнюю роль.

Я думаю, что в будущем мы сможем углубиться в лунную кору не только на 350 миллиметров, как сейчас, а значительно дальше.

Вполне реально создание на Луне автоматически действующих обсерваторий.

Разве космонавт выдержит условия Венеры, где на поверхности давление почти сто атмосфер и температура около пятисот градусов? Или возьмем, к примеру, Юпитер или Сатурн. Когда они будут доступны человеку? Может быть, только нашим внукам. Даже в исследованиях такой относительно благоприятной для человека планеты, как Марс, по-моему, автоматам типа «Луна-16» должна отводиться главная роль. Они могут, например, в конце концов дать ответ на древний вопрос: «Есть ли жизнь на Марсе?»

Словом, да здравствуют автоматы!

* * *

В сборочный цех привезли и поставили под стеклом лунный грунт. Ходили смотреть. Каждый день. Темно серый, черноватый разнозернистый порошок. Всего-то чуть более 100 граммов. А сколько тайн поведали они! (Ведь, анализ ведется современными методами без расходования материала, и десятка граммов вполне достаточно для всесторонних исследований. Вскоре наша Академия наук поделилась бесценным «лунитом» с рядом зарубежных Академий наук, потом вышли толстенные академические тома, рассказывающие об исследованиях, проведенных с этой горстью лунной породы, и результатах изучения реголита).

Стоял вместе с товарищами. Разглядывал. Хотелось потрогать. Нельзя. Герметически закупорено. Думал: пройдут годы… Между Землей и Луной, как между Европой и Америкой, точно по расписанию будут летать космические лайнеры… сновать легкие и тяжелые автоматические «катера», доставляя почту, материалы…

Неужели мы, привыкнув к межпланетному транспорту, вспоминая «Луну-16», когда-нибудь скажем: «Как кустарно мы летали…»? Нет. Уверен, так не скажем ни мы, ни молодые люди, которым первый искусственный спутник кажется таким же далеким, как для нас первый паровоз. Скорее удивятся: «Надо же: еще в 1970 году наши предки посылали аппарат на Луну, и он возвращался с грунтом!»

Да, «Луна-16» впитала в себя наивысшие достижения науки и техники своего времени. И впитав, стала их вершиной.

* * *

Есть редкий снимок. В специальной герметичной камере только что вскрыта ампула с грунтом. Георгий Николаевич смотрит в ее иллюминатор. За его толстым стеклом — лунный грунт. Георгий Николаевич выглядит на много лет старше, чем на самом деле. Конструктор в свой звездный час. Удивительны глаза. Глаза бесконечно усталого человека. Глаза безгранично счастливого человека.

Луноход

С древнейших времен унаследована человеком любовь к колесу. Если бы до нас дошло имя автора колеса — этого величайшего изобретения всех времен и народов, — оно бы наверняка стояло в одном ряду с именами Архимеда, Ньютона, Менделеева… Древнеегипетские колесницы фараонов смотрели на нас в детстве со страниц учебника. Люди приезжают посмотреть на двухтысячелетней давности колеи, сохранившиеся под пеплом древней Помпеи.

За нескончаемые века колесо, кажется, изучено «вдоль и поперек», и вопросов особых быть не может. Но так ли легко заставить его катиться по Луне?

* * *

Известный английский астроном, профессор Манчестерского университета Зденек Копал в уже упоминавшейся книге «Луна» писал: «К сожалению, необходимость каким-то способом передвигаться по пересеченной местности вызовет новые трудности. Достаточно упомянуть хотя бы о том, что если лунный транспорт должен включать какие-либо вращающиеся части (оси, колеса и т. д.), их смазка будет весьма трудной задачей, так как неизвестны масло или жир, способные выдержать достаточно длительное пребывание в вакууме, не говоря уже о больших изменениях температуры, а вездесущая легкая пыль, перемешиваясь при движении транспорта, будет проникать во все движущиеся части, засоряя и разрушая их. Очевидно также, что на Луне для транспорта не годится двигатель внутреннего сгорания, так как он не сможет действовать в вакууме».

Видите, сколько препятствий стало на пути лунного колеса. (И если бы только они!)

Прочитав тогда эти строки, признаться, не слишком забеспокоился. «Тут бы аппарат, — думал, — научиться нам на Луну мягко сажать, а транспорт — дело далекого будущего». И даже, когда на одиннадцатом луннике в МИКе появились представители одного НИИ, оперировавшие небольшим «стаканом», громко именовавшимся «экспериментальным узлом для оценки работоспособности редукторных узлов в условиях открытого космоса», и это особенно не надоумило: мало ли какие эксперименты проводим на борту. Знал, что проектированием лунной «танкетки» наше КБ не занимается, а раз проектирование не идет — остальное просто разговоры.

Но вот однажды, вернувшись с космодрома, иду по длинному коридору третьего этажа КБ. Ни души. Вдруг, откуда ни возьмись, навстречу катится, выделывая хитрые коленца, тележка величиной с детский игрушечный грузовичок. За тележкой тянулся тоненький кабель, который выползал из-под одной двери. За ней оказался владелец игрушки с небольшим пультом в руках.

— И что это ты, Олег, в детство ударился?

Тогда-то я и узнал, что началось проектирование лунохода и ему, старшему инженеру комплексной лаборатории Олегу Синеву, поручена разработка принципа управления луноходом. И он, не дожидаясь, пока изготовят настоящие модели, конструкторские макеты и прочие опытные образцы, сделал модель сам. «Игрушка» оказалась непростая. Главное, что хотел ощутить ее владелец, — это дистанционное управление с задержкой: пока радиокоманда дойдет с Земли до аппарата, пока она будет исполнена на борту, пока оператор получит ответ, пройдет не одна секунда. А луноход-то движется! И водитель должен «шестым чувством» упреждать движение.

Когда появились опытные образцы, Олег куда-то забросил свою игрушку, больше я ее не видел. Он все реже появлялся в стенах родного КБ, подолгу