Упыриная наука. Дилогия - Екатерина Романова

– Ну и нервишки, – гоготнул бес, сверкнув глазами. – В Россохи податься решила? – красивый, но не крупный, под стать бесу, агатовый конь под ним переминался с ноги на ногу, искоса поглядывая на Графа.

– Решила. Заночевать хочу, – обозначила я свое намерение.

– Выдрец полный. Чем он только думал… – бес оценивающе и как-то тяжко на меня посмотрел. – Там не место такой деве.

– Чистое поле мне кажется не более уместным местом. Василиски зверствуют в это время года. Да и виверны яйца откладывают, а они страсть какие нервные под это дело. Сам-то ты куда?

Тронув коня, он объявил:

– До Россох тебя провожу. Устрою в один неплохой постоялый двор. Там наши выдровы братья ошиваются.

– С чего такая забота? – удивилась я, втайне радуясь, что не одной плестись до незнакомого места, и с сомнением представляя прелести подобного постоялого двора.

– Друг О`Коэна – мой друг, – он многозначительно помолчал, видимо спиной ощущая мой ехидный взгляд. – Ладно. Ладно! Дела у меня там. В полночь в «Старом Выдреце» (не совсем приличном заведении) встречаемся с наемниками.

– Это как шабаш у ведьм?

– Сравнила тоже, – усмехнулся тот. – Нечто вроде Саммита у глав государств! – многозначительно поправил он, задрав вверх указательный палец. – Будем обсуждать политику и сложившуюся обстановку.

– А… то есть, метить территорию, растаскивать самые хорошие куски и бить друг другу морды? А после этого, независимо от достигнутого результата и количества павших жертвами аргументации силой, напиваться и тискать баб за телеса?

– Ну,… – он пожал плечами. Знавала я подобные саммиты наемников.

– Только совокупления с Дьяволом не хватает, для статуса шабаша, – беззлобно смеясь, я ткнула беса локтем в бок.

– У вас эльфов не лучше. Как нанюхаетесь сомнительной пыльцы, напьетесь подозрительных настоек, так начинается… видения, стоны, будто мертвецов из могил вызываете, лобызания, мир во всем мире… Видал я как-то подобные песнопения, аж тошно вспоминать!

– Это откуда подобная информация? – нахохрилась я.

– Да расслабься. По части напиться я спец, а по лобызаниям так и вовсе гений! А слышала бы ты мои песнопения после этого… Только вот мне не понятно, почему тогда вас, а не нас называют после этого прекраснейшей и благороднейшей из рас? – он действительно недоумевал, но исподтишка посмеивался над моей растерянностью.

– И ты еще спрашиваешь, бесья морда? – рассмеялась я, а бес, изумившись, только ехидно гоготнул, видимо одобряя ответ.

Быстрым галопом мы добрались до городка за полтора часа. Россохи явились мне такими, какими представляет само название. Близко друг к другу ютились ветхие домишки, в которых догорали, огарки свечей, жалобно кивая тенями в окнах. Из домиков доносились плач детей, ссоры стариков с молодыми, мяуканье котов, которые спутали громыхавец с оттепленем, сонные мычания скотины и довольные воркутания голубей под крышами – кажется единственных довольных жителей. Городок был наполнен звуками, но звуками какими-то сухими и безжизненными. Красивые некогда дубы, упираясь верхушками в небо, чтобы то не свалилось на бедные головы местных жителей, представлялись старыми и уродливыми стариками, с горбатыми ветками-крюками, вечно тянущимися за солнцем и потому кривыми. На редких клумбах совсем не к месту скромно улыбались прикрытыми головками бархатцы.

Около постоялого двора стояло корыто с водой, времен первого нашествия тараканов лавочка, на которой сидела не менее древняя старушка и кривой тополь, закрывающий вид из окон постояльцам и разносящий по окрестностям древесных клопов, смачно пахнущих непонятно чем. Небольшое деревянное трехэтажное здание имело конюшню, в которую и определили моего коня, поклявшись накормить отборным овсом, но кинут наверняка сена не первой свежести. Старушка засеменила к нам.

– Здрась, Чар, здрась, – хрустнув семечку, улыбнулась она. – Только ночь или на день останешься?

– Мне на сутки, а эту деву на ночь в хороший номер. Это подруга цесаревича Горлена! – как бы по секрету поведал он. Старушка алчно сверкнула глазами в мою сторону, что означало ее желание проверить платежеспособность клиента. В моей ладони сверкнул серебряник, но расплачиваться, разумеется, я желала медяками – надо же потешить глаз старушки. Она просияла и, поймав из моих ладоней медяк, поспешила открыть перед нами дверь. Бес шмыгнул куда-то во двор и скрылся в темноте, которая казалась лишь утренним туманом. Наверное, в Россохах белые ночи.

Проведя меня по скрипучей рассохшейся лестнице наверх, старушка вышла на середину узенького, но хорошо освещенного свечами коридора и, проведя ногой по серых оттенков дорожке, протянула:

– Эльфийское сукно. Для лучших клиентов.

Ехидно усмехнувшись на данное замечание, я представила, что было бы с эльфийским суконщиком, попытайся он сбыть с рук подобную продукцию. Примерно так же усмехнулась и Лукреция на мое замечание об их Князе.

Гулко звякнув в кармане ключами, она указала на две двери. Тыкнув в левую, я тот час же оказалась внутри. Как раз проснулась фея, показав из моего кармашка свое сонное личико и соображавшая, где она и как ее сюда занесло.

Апартаменты не сказать, чтобы уж сильно хорошие, но переночевать можно. Серые и коричневые оттенки в Россохах, похоже – пик сезона. Узкая деревянная кровать с матрацем, стул, услужливо пододвинутый к письменному столу и небольшой шкафчик для верхней одежды. Комнатка от силы три на три.

– Сколько? – сухо поинтересовалась я, потянувшись за мешочком.

– За ночь пять медных. За коня и овес три, – потирая руки в ожидании наживы, старушка улыбнулась. – Можно и на чай.

– На чай! Я знаю, что коня сеном кормите! Моя фея проверит, – я кинула восемь медных. – И уж если вместо овса она обнаружит солому! – мой грозный вид говорил сам за себя, на самом же деле – я просто устала и хотела, чтобы моему коню тоже удалось отдохнуть, ведь завтра предстоял длинный путь.

Близилась полночь. Коню дали овса и он, довольно чавкая, наслаждался пищей. Мы с феей тоже подкрепились в местной столовой и пытались уснуть. Сон вопреки всем стараниям не шел, хотя ноги мои ныли, а веки слипались. К тому же в коридоре возникла какая-то возня и небольшая, но шумная потасовка, результатом которой стало:

– Извините, госпожа, – в комнату ворвалась та самая старуха, которая расстелилась передо мной, словно настоящая эльфийская ковровая дорожка. Старуха без спросу помогала собрать мои немногочисленные не распакованные пожитки. – Не в тот номер вас определили. Ваш на третьем этаже.

Ничего не понимая, я смотрела на всех круглыми глазами и хлопала ресницами. В дверях стоял загорелый мускулистый и чертовски симпатичный мужчина с красивыми до плеч каштановыми волосами и мягкими чертами лица, а за ним ошивался Чар, подмигивая мне плутоватым взглядом. Чуяло мое сердце – сегодня здесь что-то намечается и это пострашнее шабаша и Саммита наемников. А мужчина этот как-никак девственник для черного ритуала, в котором мне страсть как захотелось поучаствовать.

Нехотя я перебралась на третий этаж, который действительно был выстелен эльфийским сукном в персиковых оттенках, а номер, куда просторней и ярче, впечатлил. Большая кровать с пуховыми перинами, дамский туалет, красивый резной шкаф из темной вишни, стул со столом эльфийского качества и изящные кружевные занавески, которые слегка шевелились от сквозняка.

– Другое дело, – довольно улыбнулась я, добавив старухе на чай.

Чар остановился в номере напротив и, как и говорил, к двенадцати часам направился в «Старый выдрец». Я проследила из окна, как его темный силуэт пересек пустующую улочку, как он настороженно оглянулся – бросил взгляд в мое окно (я еле успела присесть) и шмыгнул в приоткрытую дверь бара. Сон окончательно растаял, как зефир на огне, и стало ясно, что я должна сделать. Фея немым молчанием выразила протест, но послушно запрыгнула в передний кармашек, зябко передернув плечиками.

– Только без глупостей, – попросила она.

– А как иначе? – я, кутаясь в черный с капюшоном плащ, созданный как будто специально для подобных операций, нырнула в темноту ночи, которая расступалась передо мной утренним туманом. Вздрогнув от мяуканья черной кошки, испуганно перебежавшей мне дорогу и струхнув от звякнувшей на ветру железной сточной трубы, я подкралась к бару, шмыгнула внутрь и села в самый угол, дабы не привлекать внимания. Нахлобучив капюшон на самый нос, я прокуренным голосом престарелого мужчины попросила кружку крепкого кваса и стала прислушиваться и приглядываться. К удивлению, мой слух обострился без специальных заклинаний. Наверное, родительский амулет не так прост, как мне казалось на первый взгляд. Артефакт замедленного действия. Нужно будет расспросить Аласса подробнее.