Элита. Незаконченное дело - Абриль Замора

из-за этого. Знаешь, я всегда старалась быть верной себе… Неважно, сколько люди мне досаждали по поводу моего веса, моих вкусов, того, как я делаю прически… Я старалась не позволять этому влиять на меня, старалась ничего не менять в себе, чтобы не соответствовать шаблону, установленному другими. Я просто не хочу вписываться в этот образ. Я плакала не потому, что не вписывалась в общество, а потому, что чувствовала, что люди не понимают или не ценят тот факт, что у меня есть личность… Я просто хотела иметь друзей, настоящих друзей….

– Но Паула…

– Паула не была моей настоящей подругой. Она была моей подругой по необходимости, потому что я была единственной, кто не смеялся над ней, когда у нее начались месячные прямо во время урока.

Разговор становился все более интимным, отчасти из-за выпитого – они пили уже мескаль[13] – и отчасти из-за подростковой потребности быть услышанным. Они хотели быть услышанными. У Жанин было ощущение, что она сама надела на себя глушитель, который не позволял ей раньше открываться людям. Она боялась быть отвергнутой еще больше. А Мелена никогда не хотела никого беспокоить своими проблемами и шрамами. Сейчас же она чувствовала себя настолько комфортно, что выпила, поставила рюмку на стол, подняла руки, как будто спускалась с самых больших в мире американских горок, и отпустила ее вниз со словами:

– Я ХОЧУ БЫТЬ МОДЕЛЬЮ!

И наступила тишина. Жанин не знала, была ли это шутка, не знала, смеяться ли ей. Если бы она засмеялась и это была шутка, это было бы здорово. Но если бы она засмеялась, а это был реальный факт, это было бы ужасно. Но если она не смеялась, а это была шутка, это тоже плохо.

– Ты ожидаешь, что я буду смеяться или наоборот?

– Делай что хочешь, мать твою.

Мелена объяснила это как могла, пользуясь скрытой невинностью, которая жила внутри нее. Она сказала, что всегда была открыта к общению, но при этом отталкивала людей.

– Конечно, представь себе это. Я – чудачка, плохая девочка, наркоманка, а моя мама была Мисс Испания…

– Да, это странно, не так ли?

– Не потому, что я чокнутая или я боюсь сравнения, а потому, что я сама отвергала этот мир. Она всегда казалась мне самой глупой, пустой, легкомысленной… Я ее ненавидела.

– Я ненавидела ее так сильно, что не понимала, что на самом деле она мне нравится. Потому что была ослеплена яростью и гневом, но на самом деле это потому, что всегда чувствовала себя чертовым орком, уродиной, и я никогда не позволяла себе нравиться… Я никогда не видела возможностей для этого.

– По-моему, ты не выглядишь уродливой.

– Да… Да…

– Это правда. Ты красивая.

– Нет, вот Карла красивая.

Жанин начала смеяться и стукнула по столу, выплеснув последнюю рюмку.

– Ты думаешь, Карла красивая?

– Да, черт возьми, да!

– Я имею в виду, у нее отличные сиськи… И да, хорошо, она объективно симпатичная, и у нее такие светлые волосы… Она выглядит так, будто снимается кино в слоу-мо, но есть что-то в ее выражении, в выражении ее лица, что делает ее такой холодной, и это… что я могу сказать? Это не делает ее красивой… Я думаю, что ты намного симпатичнее.

Мелена не могла поверить в это, но не могла не покраснеть и легонько шлепнула Жанин по руке, потому что была смущена комплиментом.

– Я серьезно. У тебя супер выразительные глаза и кожа… И посмотри на эти щеки, я бы хотела иметь такие… И не только их, Меле, ты милая…

– Да ты пьяна.

– Конечно, да. И поэтому я хочу сказать тебе, что рада, что снова встретила тебя. Ты крутая.

– И я рада…

– Ты просто говоришь это, чтобы я не чувствовала себя плохо.

– Нет, я говорю это, потому что я действительно так думаю.

– Ты всегда считала меня занозой в заднице.

– Да, но дай мне право передумать… Раньше я была глупой и не видела, какая ты на самом деле…

В этот момент комнату будто бы объяла странная магия, будто свет стал теплее, а девушки будто бы впервые увидели друг друга. Сцена изменилась, обе молчали, каждая наблюдала за красотой и смущением другой… И словно магия момента управляла ими, а они были просто марионетками. Они придвинулись ближе, заглянули друг другу в глаза на тысячную долю секунды, которая была прекрасной и вечной, и свели губы в странном, удивительном и неожиданном, но совершенно необходимом поцелуе. Когда они снова посмотрели друг на друга, могло произойти несколько вещей, среди которых обе могли оправдывать, или обвинять друг друга, или кричать: «Я НЕ ЛЕСБИЯНКА!» Но обе понимали, что это было нечто, что пришло из самого прекрасного и естественного порыва, и не придавали этому больше значения. Мелена погладила Жанин по лицу и встала.

– Эй… Куда ты идешь? – спросила Жанин почти незаметно.

– Включить музыку… О чем ты подумала?

– Ничего, ничего…

– Посмотрим… Наверняка где-то есть еще немного алкоголя.

Алкоголь действительно нашелся. Она не могла точно сказать, была ли это водка или джин, смешали ли они его или выпили чистым, потому что все растворилось в водовороте сознания, когда Меле включила танцевальный плейлист в Spotify, подошла к столу, протянула руку, словно Аладдин, перед тем как поставить Жасмин на ковер. Жанин взялась за нее, они встали и начали танцевать, как будто все их проблемы были разом утоплены в алкоголе. Неважно, хотела ли одна стать моделью, даже если это противоречило ее принципам, или другой было больно, потому что никто ей не верил… Два тела двигались так же безумно, как если бы они танцевали одни в комнате. Их связь в этот момент была прекрасна. Обе танцевали так, как танцуют в одиночестве, когда за ними никто не наблюдает: «A cualquier otra parte», «Toro» от Columpio Asesino или «Bien por ti» от Viva Suecia прекрасно демонстрировали музыкальный вкус Мелены, которая иногда становилась мрачной, но любила этот независимый и вечный поп на испанском языке. И они танцевали и танцевали… Когда они упали уставшие, пьяные и побежденные и начали смеяться, глядя друг на друга со стороны, Жанин набросилась на свою новую подругу и подарила ей еще один поцелуй, более страстный, но он вышел не так романтично… потому что Мелена, смеясь, отстранилась. Несмотря на то, что это был мягкий отказ, это был все-таки отказ… Но не было никакого дискомфорта, никакого раздражения. Это был отвергнутый поцелуй между двумя подругами, и на этом все закончилось.

То,