Элита. Незаконченное дело - Абриль Замора

мне совсем не страшно. Я боюсь, но не позволю страху решать за меня. А если что-то пойдет не так, то мы подумаем, как это исправить. Потому что мне ясно, что ни секс, ни что-либо другое не испортит того, что происходит между нами. Я люблю ее. Хочу быть с ней. Мне очень комфортно с Андреа, и ей очень комфортно со мной, у нас чертовски много доверия, а оно просто так не рушится… С Паулой все было по-другому. Мы просто дурачились и были еще детьми. Да, это было в прошлом году, но за этот год я сильно изменился, не так ли? Да, и думаю, что довольно много…

Андреа получила сообщение, очень простое:

«Привет, любимая, ты придешь ко мне домой? [подмигивающий смайлик]».

Она не позволила увлечь себя подмигиваниями и обещаниями, которые могли остаться лишь разбитыми иллюзиями, и ответила.

«Ладно. Хорошо. Я приму душ и приду».

Она знала, что что-то может случиться, но не хотела лишних ожиданий, зачем? Она приняла душ, надела красивый наряд, но не думала о стратегическом подходе к тому, что на ней надето. Она всегда идеально подбирала белье, но в этот день словно бросила вызов судьбе и усложнила задачу. Спортивный лифчик и трусики из другого комплекта и пошла.

Когда девушка вошла в его комнату, ее волосы были еще мокрыми. Она не любила сушить их феном и всегда оставляла волосы на воздухе, чтобы они приняли свою естественную форму. Конечно, это было очень легко, у нее были великолепные волосы. Горка знал, что ему не нужно было ничего говорить, не нужно было намекать на то, что он хотел сделать, потому что это прервало бы настроение, механизировало и обесчеловечило бы момент. Он хотел быть естественным, но его улыбка была весьма откровенной.

– Что? – спросила она, заметив странность в воздухе.

– Ничего, я люблю тебя.

– Да… и я.

– Ну, вот и все.

– Вот и все.

Он встал с кровати, погладил ее влажные волосы и поцеловал в губы, как будто это было впервые. Поцелуй, который отвлек Андреа от проблем. Они не собирались ни о чем думать – и не думали. Они начали целоваться в той мягкой манере, которую так хорошо знали. Их языки приспосабливались друг к другу, как всегда. Но было что-то чужое, как будто они были чужими, как будто не были так привычны к движениям друг друга. Андреа, которая всегда проявляла инициативу, позволила увлечь себя рукам своего парня, рукам, которые решительно ласкали ее, и позволила сделать это. Горка взял ее руку и сунул в свои брюки, скрывать было нечего. Она была удивлена? Немного… его кожа, его тепло. Все было новым, но ожидаемым. Хотя, сколько бы вы ни фантазировали о чем-то, реальность делает невозможным то, что придумал ваш разум.

Андреа прикасалась к телу Горки так, как будто никогда не представляла, что делает это. Он отнес ее на кровать и снял с себя футболку и брюки, оставив нижнее белье. Они легли, и он, как рептилия, заполз на нее сверху, чтобы снова поцеловать. Почти по волшебству ее одежда исчезла из уравнения, и то, что могло бы быть неловким, стало естественным. Между ними все было естественно, как будто их тела были созданы для того, чтобы лежать в этой постели, друг с другом. Горка взял лицо девушки в свои руки и одарил ее звучным поцелуем, одним из тех почти комичных, более характерных для бабушки на Рождество. Для него это была полная остановка всего их сексуального прошлого – почти несуществующего – и это случилось. Это не был секс всей их жизни. Но это был их первый секс, и это делало момент драгоценным. Неважно, был ли он длинным или коротким, издавали ли они много звуков. Это было не так, как в порнофильмах или романтических комедиях, это было просто: Горка и Андреа занимались любовью. А потом они несколько часов обнимались в постели. Она закручивала волосы на его зарождающихся волосках на груди, на этих четырех волосках, а он любовался своей девушкой и снова и снова думал о том, как ему повезло.

День Паулы был насыщенным. Она никогда не работала так долго. Она плакала, ей на мгновение показалось, что влюбленность едва не охватила ее, но она сама отмахнулась от этого чувства. Ее макияж не был похож на макияж счастливой девушки, но она была удивительно спокойна и шла бодро. Звук ее шагов эхом разносился по парковке. Часто она встречала там свою мать, и они вместе ехали домой, слушая радио или болтая о всякой ерунде. Но в тот день было уже поздно, машины не было, и она повернула обратно. «Автостоянки – довольно пустынные места», – подумала она. Неприятное чувство, похожее на дрожь, пробежало по шее. Вдалеке она увидела силуэт. Кто-то в темноте наблюдал за ней, и ей стало не по себе. Ей стало бы еще страшнее, если бы она знала, что человек, наблюдающий за ней, был одет в маску, а под рукавом его куртки был спрятан огромный нож. Паула ускорила шаг, а убийца сделал то же самое. Она повернулась и увидела, что он преследует ее, в этом не было никаких сомнений. Человек в маске бежал за ней. В голове Паулы автоматически пронеслись ужасные мысли о всех этих мертвых подростках, которые всегда казались ей чужими. Теперь она может стать одной из этих жертв. В голове пронеслась тысяча мыслей.

«Я не хочу умирать».

«Какого хрена я надела эти высокие каблуки?»

«Я не могу умереть».

«Не падай, дурочка».

«Моя мама…»

«Я не могу умереть».

«Мой папа…»

«Это действительно происходит?»

Она побежала к выходу, но поняла, что это верная смерть. У нее была только одна надежда: добежать до лифта и пожелать, чтобы он не успел забежать за ней. Убийца был все ближе и ближе. Дзинь! Не успела она нажать на кнопку, как двери лифта открылись – и из него вышли три коллеги-идиотки, из тех, что болтают и критикуют всех подряд, или из тех, что одиноки не по своей воле. Офисные ведьмы, которые теперь выглядели как ангелы-спасители, посланные богом, если бог вообще существовал. Паула обернулась, но позади никого не было. Она хотела заговорить, хотела предупредить их, хотела сказать, что за ней кто-то гнался, но вместо этого она сказала:

– До встречи.

В панике поднялась наверх, слушая вдалеке насмешливые комментарии типа «эта стажерка еще более странная».

Неужели это действительно произошло? Неужели кто-то действительно следил за