Литовские народные сказки - Бронислава Кербелите

Кукушка прилетела в избу, села у ног Рекечюкаса и кукует:

Ку-ку, Рекетелис,Ку-ку, здесь твоя девица,Ку-ку, здесь твоя Уогяле,Ку-ку, Рекетелис!

Рекетелис уже рукой пошевелил. Кукушка подлетела, села у головы и опять кукует:

Ку-ку, Рекетелис,Ку-ку, здесь твоя девица,Ку-ку, здесь твоя Уогяле,Ку-ку, Рекетелис!

Скок Рекетелис из мертвых! Они обнялись, радуются, поцеловались.

И я там была, пиво-мед пила, во рту не задержалось, по бороде утекло.

К 1.2.1.6. / АТ 702В*. Она Баубинене, 23 года, деревня Бикенай, приход Дукштас, уезд Швянченис. Зал. Юозас Айдулис, 1935. LTR 2441/403/. Перевод на немецкий язык KLV 37.

Имеется 92 варианта. По структурам варианты различны: в 7 текстах рассказывается лишь о том, как волк / ведьма похищает девочку / мальчика, 25 вариантов кончаются освобождением похищенного, а в начале 60 вариантов используются различные ЭС о необыкновенном рождении мальчика и о превращении ягоды в девочку. Часть вариантов кончается смертью мальчика.

86. [Ночлег у лауме]

Были дед с бабой, и у них был один сын Станисловас. И он пошел за лыком.

А когда-то было такое: кто ночует в избушке в лесу, того лауме убивает. Баба не пускает его:

— Не ходи, сын, не ходи!

— Пойду.

Он взял стакан, воды налил и поставил. И говорит маме:

— Следи: пока я буду живой, так стакан останется полным. А если случится какое несчастье, воды станет меньше.

Он повязал на шею платок, взял три головки лука, и пошел за лыком. Надрал лыка, и стало темно. Он пошел домой и нашел избушку. «Зайду и переночую». Зашел — сидит баба. Говорит:

— Тетя, может быть, примешь меня ночевать?

— А, сын, каждый день у меня ночуют. Я и баню истопила, может быть, замерз, так будет теплее.

А в ее бане стоит печка, полная горящих угольев. Он пришел, лег и заснул. И спит. Лауме прибегает ночью и поет:

Спят ли гости,Поют ли петухи,Ржут ли кони, просят ли овса?

Головка лука ответила:

Не спят гости,Не поют петухи,Не ржут кони, не просят овса.

Так и сгорела эта головка [лука] в раскаленных угольях.

Лауме побежала домой: [он] еще не спит. Побыла минутку — она и опять прибежала, она и опять так поет:

Спят ли гости,Поют ли петухи,Ржут ли кони, просят ли овса?

Опять головка лука ответила:

Не спят гости,Не поют петухи,Не ржут кони, не просят овса.

И эта [луковица] жак[48]! в раскаленные угли — и сгорела. Лауме опять побежала домой. Побыла, и снова прибежала, и опять поет:

Спят ли гости,Поют ли петухи,Ржут ли кони, просят ли овса?

И головка лука снова ответила:

Не спят гости,Не поют петухи,Не ржут кони, не просят овса.

И эта жак! — сгорела.

Лауме побыла и опять прибегает, и спрашивает:

Спят ли гости,Поют ли петухи,Ржут ли кони, просят ли овса?

Тогда платок ответил:

Не спят гости,Не поют петухи,Не ржут кони, не просят овса.

А она ждет, не дождется. А тут уже день скоро. Побыла, прибежала, спела — никто не отвечает. И зарезала этого Станисловаса. Нацедила в бутылочку крови живучей и могучей. В бане было корыто — и положила его [Станисловаса] под корыто.

А мама следит, следит — уже воды половина стакана. «Его уже нет».

— Так, дедуля, уже нет нашего Станисловаса — уже воды половина стакана.

Дед встал утром и пошел его искать. Идет, идет — нашел избушку. Видит — лежит ноша лыка. Вошел, говорит:

— Уважаемая, может быть, человек ночевал у тебя?

— Нет! Всегда ночуют, а сегодня никто не ночевал.

Но кукушка стала куковать:

Ку-ку, ты, дедуля,Ку-ку, это не женщина,Ку-ку, лауме-ведьма,Ку-ку, погубилаКу-ку, твоего сынаКу-ку, СтанисловасаКу-ку, и положилаКу-ку, в банеКу-ку, под корыто.

Она прогоняет кукушку:

— Что тут она кукует? Разве поймешь кукушку!

А дед не верит:

— Пойду — посмотрю в баньке.

Приходит — корыто стоит. Перевернул — это его сын!

— Ах ты, падла, разве кукушка не правду говорила? Излечи, чтобы стал живым!

Она скоро помазала ему той кровью губы, грудь, ямочку на шее — и ожил. Он потягивается:

— Так, тятя, это ты здесь?

— Здесь, сын.

— Я так хорошо спал! Я был усталый, так спал.

— Ты, сынок, уже на весь век был положен под корыто.

Дед со Станисловасом взяли и убили лауме:

— Вот тебе за это, людей не губи!

К 1.2.1.7. / АТ — . Анеле Челнюкене, 65 лет, деревня Клюкай, приход Тверячюс, уезд Швянченис. Зап. Юозас Айдулис, 1934. LFCh 399.

Имеется 12 вариантов самостоятельного сюжета и 3 варианта — фрагменты в составе других сюжетов. Герой публикуемого текста (сын) сознательно хочет переночевать в опасном месте и остаться в живых. Королевич ночует в доме невесты / сын / дети ночуют в доме отца; в доме / с отцом живет ведьма. / Ведьма превращает королеву в лебедя / утку. Птица высиживает детей из своих яиц / из пуль, которыми муж хотел подстрелить лебедя, / из слюны мужа и посылает их к отцу. Сын / брат оставляет дома стакан с водой / вешает полотенце и говорит: когда он погибнет, воды в стакане станет меньше / кровь начнет капать с полотенца / платка. Вместо спящих людей ведьме отвечают: кольцо, платок и головка лука / яблоко, орех и ягода клюквы / орешки / яички-болтуны / сын с большой палец. Варьируется оживление убитого / убитых: ведьма мажет губы и грудь убитого его кровью / мать перебрасывает кровь сына / головки или кости детей через свое плечо / кукушка ударяет крылом по руке убитого.

Ср. № 87, 88.

87. Уточка и ее деточки

Были батюшка и доченька. Они так обеднели, что не имели ни во что одеться, ни что кушать. Ну, и эта доченька вышла к колодцу воды зачерпнуть и нашла очень большую рыбу. Когда нашла эту рыбу, она подумала: «Будет что сварить». Эта рыба стала просить:

— Ты меня отпусти, а если когда-нибудь тебе что понадобится, подумай обо мне. И сразу получишь то, что тебе нужно.

Она и отпустила эту рыбу. Потом однажды она собралась идти в костел и подумала: «Как давеча я эту рыбу поймала, она мне говорила, что будет то, что мне понадобится. А теперь если бы у меня была красивая одежда, я бы не шла такая оборванная». Тут же появилась красивая шелковая одежда. Она оделась и пошла в костел. Когда вернулась из костела, повесила одежду на заборе.

Мимо этого домика ехал королевич и увидел эту одежду. Он говорит:

— Тут такой худой домик, а такая красивая одежда вывешена.

Он велел своему кучеру зайти в дом и посмотреть. Тот зашел, посмотрел, а когда вышел, сказал:

— Здесь одежда красивая, но если бы ты видел, какая в избе барышня, — еще краше.

Королевич сказал:

— Вели ей выйти во двор.

Кучер вошел и сказал:

— Король просил тебя выйти.

Она не слушается. Сам королевич вошел. Когда он вошел, она ему так понравилась — он ее вывел, посадил в свою карету, привез домой и женился.

Потом этому королю нужно было идти на войну. Она осталась дома одна. Ведьмы все ходят мимо ее окон и носят красивые цветы. Она послала своих слуг, чтобы они купили эти цветы. Послала одного — эти ведьмы говорят:

— Пускай сама пани выйдет, так мы ей дадим.

Ну, она вышла со всеми своими слугами. Ведьмы говорят:

— Пускай все слуги возвращаются, а мы с пани пойдем [к нам] домой, дадим ей цветов, поговорим и проводим назад.

Пани и ушла с этими ведьмами. Ведьмы привели ее домой, сняли [с нее] одежду, [а саму] сожгли и высыпали золу в море. А свою дочь нарядили в эту одежду и проводили со всеми цветами.

Как только дочка ведьмы пришла во двор короля, все слуги стали грустными. Когда король вернулся с войны, и он уже не был такой веселый. Он понял, что его госпожа не такая, какая была.

А она, когда эти ведьмы ее сожгли и золу высыпали в море, так из этой золы появилась уточка и снесла четыре яичка. Она высидела двух деток, а два яичка остались болтунами. Уточка одела деток в белые рубашечки и послала их:

— Вы идите к своему батюшке. Летите в королевский сад, а если король захочет вас поймать, так вы не поддавайтесь.

Они полетели, опустились в королевском саду и бегают. Король их увидел и захотел поймать, но они оба не дались. Прилетели к матери и все рассказали. На другой день она подала два яичка и опять велела лететь в тот же сад и уже не противиться тому, чтобы их поймал батюшка-король.