Двойка чаш. Приворот из гримуара - Мара Санкта

Эстер была на шаг впереди. Одно движение рукой — и Серена давится словами, у нее на языке начинает расти мох; быстро, безболезненно, но беспощадно, заполняя ротовую полость и лишая ее способности произносить заклятия, не перекрывая дыхания.

Прорезав стену из растений, мужчина со шрамами бросился на Кейна в рукопашную. Силой, которая казалась несвойственной живому человеку, граф ударил врага об пол. Звук удара был глухим и ужасным, и Винтер, хоть и оставался на ногах, пошатнулся, словно его корни были вырваны из земли, от отдачи собственного удара.

Ирви, откашлявшись и преодолев тяжесть в груди, поднялся на ноги и, собрав остатки сил, замкнул руки, взывая к силам, которые были его наследием и проклятием. Воздух вокруг него заискрился, и стрелы из чистого мрака выстрелили в сторону оставшихся некромантов. Женщина быстро нарисовала в воздухе знак, который вспыхнул защитным барьером, но стрелы Ирви пробивали его, словно иглы сквозь ткань, заставляя ее отступить.

Серена, способная только на мелкие бессловесные заклятия из-за мха во рту, достала из-за пояса метательный нож, но Кейн, уловив ее движение, направил на нее поток энергии, который выбил оружие из рук. Магия вспыхивала яркими всполохами, рикошетила от стен. Эстер уворачивалась от атак Серены, и старалась ее обезвредить, не прикончив. На ее кукольном личике больше не было того ласкового выражения, как на кладбище — нет, Серена была готова вырезать сопернице сердце, если до того дойдет.

Затряслись, оживая, останки Принца — кости взлетели в воздух, даже не пробуя сформироваться в скелет, просто по отдельности начали колотить врагов сверху; это Ирви, скрючив пальцы, как когти диковинной птицы, и не прекращая шептать ни на секунду, нашел способ Принцу все же сразиться на стороне семьи.

Из открытых окон хищными щупальцами потянулись ветви деревьев и схватили женщину, стоявшую ближе всех; они росли, подчиняясь силе Эстер, и сомкнулись вокруг темной ведьмы в живой гроб. Она пыталась прожечь их изнутри, но со скрипом дерево выпрямилось и вытащило женщину наружу через то же окно. Целительница еле сдержала позыв закинуть жертву просто куда ветви дотянутся, разбить ее об землю; ярость клокотала в ее жилах, как лава, но Эстер все же не стала убивать. Она приказала деревьям перенести ее в глушь, чтобы там ее судьбу уже решал лес.

Мужчина со шрамами, собравшись с силами, направил на Кейна разрушительный удар темной энергией. Кейн был готов к защите, но удар пришелся неожиданно сильным, и он шатнулся, отступив на шаг. Эстер в ужасе увидела, как враг уже готовил новое нападение, но тут же рядом с мелькнула Серена, и ей пришлось отвлечься; чудом увернувшись от удара кинжалом, Эстер закричала, подскочила к ней ближе и прижала ладони к лицу девушки. Повинуясь неведомой смеси светлой и темной магии в своей душе, Эстер вцепилась ногтями в ее голову, будто пытаясь дотянуться до черепа, и прорычала несколько зачарованных слов. Белый свет ударил из глаз Серены, как из двух фонарей, и она заскулила от боли. Эстер отпустила ее, ошарашенная собственным поступком; некромантка упала на пол, и сияние померкло. Когда она открыла глаза снова, у нее больше не осталось зрачков. Она ослепла. Ее выжгло изнутри.

Кейн, сплюнув кровь, схватил своего врага за горло, и с невероятной силой он метнул мужчину об стену. Раздался страшный хруст, и он, как игрушка, безвольно сполз вниз. Кейн сломал ему шею.

Эстер, вскрикнув от ужаса, бросилась к поверженному некроманту. Неважно, какой он был враг, каждая жизнь была ценна, и она не могла допустить, чтобы чья-то жизнь оборвалась при ней, даже в такой битве. Слова Серены эхом бились внутри стенок черепа — если Кейн убьет себе подобного, его казнят. Она приложила руки к шее мужчины, нащупала место перелома, и ее пальцы окутались сияющим светом. Зеленоватый блеск исцеляющей магии стал пульсировать, впитываясь в поврежденные ткани. Напряженно сосредоточенная, она ткань за тканью, волокно за волокном восстанавливала его шею, несмотря на хаос вокруг.

Кейн не терял бдительности. Он знал, что каждая потраченная на милосердие секунда могла стоить им всех жизни. Тяжело дыша, он обратил взгляд на старика, единственного, кто активно не участвовал в битве — лишь играючи отклонял атаки останков Принца. Когда ему надоело, он просто обратил заклятие Ирви против него же самого, и приковал паренька к стене клеткой из костей. Он выглядел спокойным и даже смешливым, хотя лицо его было частично скрыто за кудрявой, длинной бородой.

— Учитель, — прохрипел Кейн, разжимая кулаки и склоняя голову. С его губ на пол капнула кровь.

— Впечатляет, Винтер, — голос у старика оказался скрипучий, как старое дерево, и довольно высокий. — Но ты мог просто сдаться.

Эстер почувствовала, как шея под ее руками становится целой. Она отступила, и мужчина вздохнул, его глаза были полны ужаса и недоумения. Он уже попрощался с жизнью; не каждый день враги оказывают такую помощь.

— Меня не за что судить, — рычит Кейн, делает шаг вперед, но его шатает и он еле остается стоять. — Я защищаю свой дом. Абрахам проклял эти земли, а охота — на меня?

— Ты не выше системы, Кейн, — старик подошел вплотную к бывшему ученику. — Ты — ее часть. И должен вести себя соответственно.

Он едва пошевелил пальцем, и граф с криком сложился напополам, пораженный невыносимой болью; Эстер вскочила, чтобы помочь ему, но только излеченный мужчина схватил ее за запястье и дернул так, что она упала и приложилась головой об стену. Целительница потеряла сознание. Старик поджал тонкие губы, и от новой волны силы Кейн рухнул на колени и опустил голову к полу, будто готовый к казни. Учитель наступил ему на спину тяжелым сапогом, и сильнее вжал в землю.

— Кейн Винтер, ты обвиняешься в сокрытии скверны от совета Обсидиана, работе со светлыми, теперь еще и нападении на собратьев. Если бы не твоя карманная блондиночка, — он провернул каблук на позвоночнике Кейна, заставляя того снова захрипеть от боли, — то за убийство Марка я тебя мог бы на месте обезглавить. Но сегодня удача тебе улыбнулась. Обойдемся клеймом.

Он поднял ногу и пальцем в воздухе провел быструю линию; Кейна отбросило назад, и он затылком ударился о пол. Старик навис над ним, таким же движением разрезал одежду на его груди, и на секунду застыл, увидев такие же черные шрамы, как у некроманта, которого спасла Эстер — следы поглощения энергии при всплеске скверны.

— А ты времени не терял, — почти с гордостью заметил учитель, потирая печатку на одном из перстней о ладонь.

Едва