Преграды любви - Патриция Гриффитс

— Что ж, босс, — спокойно сказал он в трубку. — Если иного выхода нет, подойдет и этот. Засадим его за неуплату налогов.

В трубке воцарилась полная тишина, а затем послышались облегченный вздох, кряканье и довольный смешок.

— Черт тебя побери, Кросс. Никогда не знаешь, что ты выкинешь. Ждешь от тебя одного, а ты выдаешь другое.

— Это лучшая черта моего характера, шеф. В ней все мое обаяние.

На это Мак ответил что-то, должно быть, не очень лестное, но Тревис не расслышал. Наконец раздался вздох и посерьезневший усталый голос Мака:

— Знаешь, парень, похоже, что-то неладное происходит с нами. Похититель детей и убийца может уйти от карающей руки закона, а вот от длинной руки налоговой инспекции — никогда.

— Да, пожалуй, — неохотно согласился Тревис, окидывая взглядом веселую кухню Алекс, цветы в горшках и стены в солнечных зайчиках. Он вспомнил свою ферму в Коннектикуте. Жаль, что он так и не удосужился привести ее в порядок. Сделай он это, не пришлось бы возвращаться в почти пустой дом, где из мебели — кровать, карточный столик, три складных стула и слишком большая металлическая вешалка для шляп. После уютного дома Алекс ферма покажется ему конурой.

— Эй, Тревис, ты еще на проводе?

Тревис опомнился и с облегчением вернулся к действительности.

— Да, Мак, я тебя слушаю. Когда начнем?

— Через полчаса у меня встреча с ребятами из налоговой инспекции, а обвинительный акт и орден на арест будут готовы где-то к полудню. Ты можешь встретиться с Леклером завтра?

Завтра. Вот так всегда. Недели томительного ожидания, а затем все в один день.

— Нет проблем, — однако спокойно ответил Тревис. — Леклеру так не терпится получить бриллианты, что он только и ждет, когда они попадут в его грязные лапы.

— Отлично. Дай мне номер твоего телефона и я позвоню тебе утром, как только приеду в город.

Понимая, что выхода нет, Тревис неохотно назвал номер телефона Алекс.

— Только, Мак, прошу никому больше, слышишь, — предупредил он шефа. — Я у друзей… вернее, у друга, и не хочу подвергать его опасности. Ты понял?

Макгрегор никогда не отличался деликатностью.

— У друга? Ха! Что-то серьезное, а?

Тревис не собирался это обсуждать.

— Нет, ничего серьезного. Просто друг, — соврал он. — И не дождется, когда я освобожу его от своего присутствия. Я действительно засиделся, пора и честь знать.

Но Мака, хитрого лиса, так просто не проведешь, и Тревис это понял.

— Ладно тебе, Тревис. Я не один день тебя знаю. Сколько мы уже вместе? Лет десять или все двенадцать? Друг? Да у тебя их просто нет. Наверное, женщина, а? — понимающе сказал Макгрегор, но, получив вместо ответа долгую, угрожающе мрачную паузу, переменил тему.

— Ну что ж… — Он смущенно прочистил горло. — Ты случайно не говорил со Стеллой? — вдруг спросил он.

Тревис был удивлен вопросом.

— Нет. Я думал, ты ее взял с собой.

— Нет. Сам не понимаю, куда она запропастилась. Оставила записку, что у нее семейные неурядицы. Я позвонил ее сестре, но та ничего не знает и давно с ней не общалась. Меня это очень беспокоит, в последнее время Стелла вела себя как-то странно… — В голосе шефа явно звучали нотки сомнения.

— Черт! И ты тоже так думаешь, Мак?

— Пожалуй, но надеюсь, что я ошибаюсь. Меня требуют к другому телефону, дружище. Пока. Я позвоню завтра утром. Будь здоров и не делай того, чего не сделал бы я.

— А это как сказать, — сухо ответил Тревис. — В случае чего, высылай залог почтой.

Обменявшись грубоватыми шутками, они наконец распрощались.

Тревис сидел на веранде и, легонько раскачиваясь в кресле-качалке, смотрел куда-то в пространство. После разговора с Маком настроение его окончательно испортилось.

Брендон, примостившийся рядом, бросал осторожные взгляды на взрослого друга.

— Ты сегодня мрачный, как гром. Почему?

— Мрачный, как туча, Брендон, — механически поправил его Тревис, но вынужден был согласиться с ним. — Не бойся, дождя не будет.

Он постарался изменить выражение лица.

Мальчик после некоторой паузы как-то неуверенно ответил:

— О’кэй.

Снова наступило молчание, слышался лишь скрип качалки.

— Ты влюбился в тетю Алекс? — неожиданно спросил Брендон.

Тревис с удивлением посмотрел на малыша.

— Что это тебе в голову пришло, Брендон, а?

Брендон пожал плечами и вытащил из кармана толстый красный фломастер. Найдя на своих шортах подходящую дыру, он принялся что-то рисовать на обнажившемся кусочке голого тела.

— Я слышал, как папа с мамой говорили, — сказал мальчик и посмотрел в сторону своего дома, где лаяла собака.

— Слышал? — насторожился Тревис.

— Да. Мама сказала, что ты влюбился в тетю Алекс. И еще сказала, что узнала это по твоим глазам.

Брендон, прекратив свои художества, придвинулся поближе к Тревису и вопросительно посмотрел ему в глаза. Через несколько секунд он разочарованно отвернулся.

— Нет, там ничего не видно.

Устами младенца глаголет истина, кажется, так говорят, подумал Тревис с горькой усмешкой. Щурясь от солнца, он достал из кармашка сорочки темные очки и надел их.

— Нет, Брендон, ты что-то не понял.

— А-а, — разочарованно протянул мальчик п. сделав дыру на шортах еще больше, продолжал рисовать. — Мама еще сказала, что тетя Алекс тебя любит.

Последнее слово он произнес медленно и с ударением, а потом посмотрел на Тревиса.

Не в первый раз Тревис убеждался в неосторожности родителей Брендона, имевших обыкновение все обсуждать при детях. Но лгать малышу ему не хотелось.

— Да, думаю, она любит меня, — согласился он.

— А почему ты не любишь ее? Тетя Алекс такая хорошая.

— Я согласен с тобой, дружище, — и тут Тревис не кривил душой. — Но, видишь ли, любить умеет не всякий. Ты знаешь, твоя мама хорошая и умная. А вот моя не была такой. Отец умер, когда я был еще меньше, чем твоя сестренка Элизабет. Вот моя мама и решила, что ей надо выйти снова замуж, чтобы у меня был отец. Но не получилось. Вместо того, чтобы попробовать один раз или два, она все пробовала и пробовала…

— А разве это плохо? Ты же сам учил меня на тренировке.

— Учил чему? — Глаза Тревиса за темными очками настороженно сузились.

— Ты говорил, если с первого раза не получилось и ты не попал по мячу, главное — не отступать и пробовать, пока не получится…

— Что ж, возможно, я говорил такое, но это в бейсболе, Брендон…

— А какая разница? Может, твоей маме было скучно одной. Вот моя всегда скучает, когда папа уезжает, хотя у нее есть я и пискля Элизабет.