Любовь и другие мысленные эксперименты - Софи Уорд

class="p1">— М-м, крок-месье. — Элиза передала Хэлу миску с салатом и села к столу. — Я бы не отказалась.

— Вот именно. И Хэлу понравилось. Прошлым летом, когда гостили у матери, мы даже специально заскочили в Спрингфилд, чтобы он мог попробовать оригинал.

— Исключительно для истории, — заметил Хэл. — Когда придет Артур?

— Мне нужно забрать его от сестры в четыре.

Накручивая на вилку лапшу, Грег задумался, как лучше сформулировать причину, по которой они сегодня сюда пришли. Хэл позвонил Элизе, предложил вместе пообедать и поговорить об Артуре, но в чем именно дело, не объяснил. И с каких это пор им стало так трудно разговаривать? К каждому слову будто бы шло в довесок по двадцать одному грамму чувства вины. Они больше не считали себя друзьями, вот в чем все дело, неожиданно понял Грег. Скорее коллегами по бизнесу под названием «Артур».

— Ты сказал Артуру, что Рейчел была инопланетянка? — Элиза взглянула на Грега поверх бокала.

— Это его слова?

— Ну примерно. Пришел домой и начал рассказывать какие-то сказки, что Рейчел живет в космосе.

— Грег считает, что все самое интересное происходит на Марсе, — вставил Хэл.

Они уже несколько дней спорили о том, что именно Грег сказал Артуру.

— Он спросил, может ли человек жить в космосе. Я ответил, что может — в подходящих условиях. Пацан скучает по маме, вот и придумывает, что она жива, просто находится где-то очень далеко. — Грег перевел дыхание. — Вы, ребята, и сами говорили ему примерно то же самое.

Хэл и Элиза переглянулись, напомнив Грегу его собственных родителей. Он с детства помнил перемигивания из серии: «Ну и кому из нас придется это разгребать?» Солнце то и дело пряталось за рваными облаками. Грег передернул плечами.

— Мы сказали, — начал Хэл, — что она заболела, и ее тело больше не могло функционировать.

— И объяснили ему про смерть, — подхватила Элиза, — про то, что происходит, когда умираешь. Мы не утверждали, что она живет где-то далеко.

Грег выудил из салата имбирь. Так и знал, что в итоге все станут обсуждать не эмоциональное состояние Артура, а то, как он накосячил. Ведь это Хэл и Элиза занимались воспитанием мальчика, виделись с ним каждый день, водили его к психологу. А Грег все время пропадал на работе. Он не был частью привычной жизни Артура. Но с момента их последней встречи почему-то стал чувствовать, что его роль значительнее, чем просто дублер родителей мальчика. У него вроде как появилась своя роль.

— Разве вы не говорили, что она всегда будет жить в его воспоминаниях?

— То есть ты обвиняешь нас? — нахмурилась Элиза.

— Нет, но мы все твердили Артуру, что Рейчел все еще жива. В метафорическом смысле, конечно. Однако разницы он пока не понимает.

— Может, если Артуру нужно об этом поговорить, нам снова сводить его к психологу? — предложил Хэл.

Грег заметил, как поникли плечи Элизы.

— Не думаю, что ему это нужно. — Он примирительно выставил вперед ладони. — Артур просто хочет говорить о Рейчел без церковной…

— Мы не религиозны, — перебила Элиза.

— Я хотел сказать, без патетики, — пояснил Грег, — без всякого этого позитивного подхода. Особого языка.

— Мы с Элизой говорили с ним об этом во время терапии, — отозвался Хэл. — О том, что гнев и досада — нормальные составляющие горя. Он может испытывать эти чувства, но нам не обязательно их разделять.

Элиза кивнула. Губы ее были сжаты в тонкую линию, и Грегу показалось, что она вот-вот заплачет.

— Не понимаю, почему вам, ребята, так претит, чтобы Артур думал, будто Рейчел в космосе?

— Потому что это неправда, — ответил Хэл. — Как минимум.

— Он может решить, что однажды она вернется. А этого не будет, — добавила Элиза.

Солнце скрылось. На серо-зеленую траву легли длинные тени. По щеке Элизы поползла слезинка, и Хэл взял ее за руку. «Я никогда сюда не впишусь, — подумал Грег, — в этот английский пейзаж. Даже если избавлюсь от акцента и куплю дом с историей».

— Мы сами не понимаем, что произошло, — сказал он. — Так чего же ждать от Артура?

Элиза и Хэл резко обернулись к нему.

— Слушай, не начинай, — попросил Хэл.

— Не в том суть, — покачала головой Элиза. — Конечно, мы не знаем ответов на все вопросы, но наша задача — защитить Артура. Нельзя так играть его чувствами, Грег. Это, блин, просто нечестно. По отношению ко всем нам.

— Минуточку. Как по мне, мы просто заменяем религию всякой вудуистской чепухой, — повысил голос Грег. — Элиза, я очень сочувствую. Не только тебе, всем нам. Мы говорим, что она умерла, а ведем себя так, будто она по ту сторону зеркала.

Где-то хлопнула дверь, и все обернулись на дом. В сгущавшихся сумерках было ясно видно, как сквозь решетчатые ставни французского окна пробивается теплый свет из кухни.

Хэл поднялся.

— Сейчас будет дождь.

Грег стал помогать ему собирать тарелки со стола. Элиза не двигалась.

— Мне все время кажется, что вот сейчас я зайду в комнату, а она там сидит. Я спать иду, а она стоит в дверях и ждет меня. А руку протянешь — и ее уже нет.

— Это нормально, — сказал Хэл. — Тебе хочется быть с ней, все понятно.

— Но ведь ее тут нет. Грег прав, мы сами ни хрена не знаем. Говорим правильные слова и прикидываемся, будто понимаем, что они значат. — Элиза подняла на них глаза. — А на самом деле не понимаем ни черта.

Мужчины, держа в руках башни из тарелок, уставились на нее. На серебристой столешнице отчетливо заблестели капли дождя. В ветвях деревьев завыл ветер. Грег подумал об Артуре, Рейчел и трех медведях. А еще о лесе.

— Мы не с той стороны подходим к вопросу, — сказал он. Небо так потемнело, что лиц было уже не разобрать. — Ищем ответы, думаем, что должны все объяснить Артуру. Но это невозможно. Потому что смерть ничего не значит.

Смутный силуэт Элизы стал выше — она поднялась на ноги.

— Для меня значит, Грег. И для Артура тоже. Не смей так говорить.

— Конечно, именно это мы и чувствуем. Но тут как с компьютером. Мы можем загрузить в него всю информацию о том, что такое, скажем, влюбиться, но это не поможет ему понять, что такое любовь.

— Потому что компьютеры ничего не чувствуют! Боже, Грег, ты хоть иногда из офиса выходишь?

Зазвенели тарелки, на плечо Грега легла рука Хэла.

— Малыш. — Его теплое дыхание обожгло Грегу щеку. — Ты сейчас не помогаешь.

— Мы не понимаем, что такое смерть, потому что сами не умирали.

Смутный силуэт Элизы сдавленно всхлипнул. Хэл взял Грега за