Девятый круг - Валерий Георгиевич Шарапов

– Почему не задержали субъекта в капюшоне? – разозлился Михаил. – Вы же понимаете, что это не случайный персонаж?

– Сотрудники растерялись, – Некрасов виновато потупился. – Им приказали задержать Штейнберга. А это был не Штейнберг. Парни молодые… Кинулись обратно искать Штейнберга… В общем, не нашли. Погодину уже увезли в управление. Спохватились, побежали за подставным – того и след простыл…

– Хорошо, хоть понимаете, что он подставной, – проворчал Кольцов. – Приметы запомнили?

– Да, конечно, могу описать…

– Что это было, товарищ майор? – спросил Швец. – Обвели вокруг пальца, но зачем? С Погодиной никто не контактировал.

– Что тут непонятного? – Михаил успокоился. Не повезло – бывает. К неудачам следует относиться философски. Не то сейчас время – не расстреляют. – Все просто, коллеги. Нам, олухам царя небесного, подставили Погодину. И мы едва не повелись. Подставили коряво, на авось. До этого подставляли Запольского, но не вышло. Провернули тот же фокус с Погодиной – вдруг пройдет? Окажись Погодина шпионом – разве стали бы с ней сегодня контактировать? Господа резиденты в курсе, что мы следим за фигурантами. Особенно после случая на Фабричной. Штейнберг точно знает, что его пасут. Может, и не видит хвоста, но чувствует: у него чутье, как у волка. Решили проверить, насколько мы умственно неполноценны. Вдруг заглотим блесну? Чем они рисковали? Потереться возле Погодиной – и готово. Штейнбергу и его подельнику предъявить нечего. Ну пришли люди в кино. Возьми мы того, второго – думаю, он бы выкрутился. Лишь бы артист хороший оказался. Не все так просто в этом городе, – заключил Кольцов. – Штейнбергом и Звонарем ряды противника не ограничиваются. Был Романчук, есть кто-то еще, кого мы не знаем… Подстава топорная, но что есть, то есть…

– То есть Погодину вычеркиваем из списка?

– Нет, – майор помялся, – вычеркивать никого не будем. Но сегодняшний инцидент… это просто спектакль.

– Так, может… заглотим блесну? – неуверенно предложил Швец. – Пусть Погодина посидит, настоящий преступник расслабится… Ради дела, товарищ майор.

– Не вариант, – поморщился Михаил. – С тем же успехом можно взять всех шестерых и пытать, пока один не сознается. Ради дела же. Но что-то мне подсказывает, что признается не он один. Такую практику мы уже проходили. Не тот случай, чтобы формально закрыть дело. У Погодиной маленький ребенок. В психбольнице она уже лежала – повторного обострения мы не хотим, верно? Инфаркт у ее матери нам тоже не нужен. Ты готов нести ответственность, Алексей? Продолжаем работать. Нашли тайник на Фабричной, Виктор Алексеевич?

Он вернулся в комнату. Охранник, не говоря ни слова, встал и вышел. Ирина сидела неподвижно. Подняла глаза, в них застыл умоляющий вопрос. Не сказать, что глаза были очень красивые, но внимание привлекали. Не часто он чувствовал себя виноватым, но сегодня был именно тот день.

– Я не шпионка, Михаил Андреевич, – глухо произнесла Ирина. – Не знаю, почему ваша организация так решила, но… я не шпионка, – повторила она. – Не знаю, как это доказать… – Печальные глаза наполнились слезами.

– Вам не нужно это доказывать, Ирина Владимировна. Доказывают и устанавливают вину компетентные органы. На то они и компетентные. Имело место недоразумение. Вас подставили. Примите извинения за необоснованное задержание. Но… такая работа.

– Правда? – Камень свалился с души, она облегченно выдохнула. Румянец заиграл на щеках. И все же заплакала, слезы потекли по лицу. Ирина спохватилась, достала из сумочки платок, стала их вытирать. – Спасибо большое, Михаил Андреевич… – Голос ломался, как у подростка в период взросления. Благодарность была неуместна, но Михаил промолчал. Ирина нервно засмеялась: – Маме расскажу – не поверит.

– Не расскажете, Ирина Владимировна. О том, что сегодня происходило, вы не вправе никому сообщать. Никому, даже маме, это понятно? Придется подписать документ о неразглашении.

– Да, конечно. – Ирина смутилась. – Не буду рассказывать… Подождите, – ее опять что-то забеспокоило. – Вы сказали, что меня подставили, что это значит? Простите, я впервые с этим сталкиваюсь, это необычно… Почему именно я? Это не опасно – для меня и моей семьи?

– Много вопросов, Ирина Владимировна. – Кольцов сухо улыбнулся. – А в этих стенах вопросы задаем мы. Насчет безопасности не беспокойтесь. Вам и вашим близким ничто не угрожает. Ответьте на вопрос: на работе знали, что вы собрались в кино? Если знали, то кто и насколько подробно: название кинотеатра, начало сеанса?

– Я не скрывала. – Ирина замешкалась. – Может, это не патриотично и не по-женски, но я люблю иностранные приключенческие фильмы – про индейцев, про сокровища… Нет, советские фильмы я тоже люблю – «Девятая пуля», «Белое солнце пустыни», «Пропавшая экспедиция»… Ну, понимаете, хочется иногда отвлечься… В моем отделе многие знали, я не скрывала… Голубева Лилия Михайловна посмеялась над несерьезностью моих увлечений, сказала, что лучше бы я дачу купила, а не маялась от безделья. Еще этот странный тип Вениамин Староселов лез с дурацкими расспросами…

– Ну понятно. – Михаил кашлянул. – Еще раз прошу прощения за беспокойство. Скоро освободится машина и вас отвезут домой.

Машина не освободилась. На часах была почти полночь. Ирина Владимировна переминалась с ноги на ногу в вестибюле, снова нервничала. Ей разрешили позвонить домой – она наплела родительнице выдуманную историю про встречу в кинозале со старой знакомой. Поступок своевременный: пожилая женщина уже собиралась звонить в милицию.

Вычеркивать Погодину из списка Кольцов не планировал, но чувствовал, что Ирина непричастна.

Ловить такси можно было до утра. Испытывая странную вину, он позвонил в таксопарк, но нарвался на бездушные короткие гудки.

– Пойдемте, Ирина Владимировна, я провожу вас домой.

Она втянула голову в плечи. Да, это могла быть провокация. Кто знает, что на уме у этих чекистов? Правду о событиях в стране власти тщательно берегли от населения, облекали в эвфемизмы: «перегибы на местах», «головокружение от успехов», «лес рубят – щепки летят». Но что такое 37-й год, население знало хорошо. И какие именно органы отвечали за данные события.

Но идти одной в глухую ночь было еще страшнее. Преступность в стране сокращалась только в отчетах; хулиганство, грабежи и изнасилования по ночам были нормой жизни. А милиция в противодействии криминалу явно не усердствовала.

Погодина попыталась возражать, но делала это неубедительно.

– Хорошо, пойдемте, – наконец решилась она, – давайте наискосок, через «тихий центр». Так быстрее. Но ума не приложу, зачем вам тратить на меня свое время…

Поначалу она молчала, зябко ежилась, пугливо смотрела по сторонам. «Тихий центр» оказался действительно тихим. Здесь отсутствовали предприятия и учреждения, преобладали старые купеческие дома. Застройка была плотной, фонари горели редко – бич современных крупных городов. Темные переулки сменялись узкими улочками, изредка пробегали запоздавшие прохожие.

Скованность проходила, Ирина понемногу разговорилась.

– Мама чуть с ума не сошла – хорошо,