Девятый круг - Валерий Георгиевич Шарапов

Отец был ведущим специалистом на химзаводе, получил новую квартиру, переехали во Фрунзенский район. Пошел в новую школу, а там народ еще не принимали в пионеры, только на мне красный галстук. Гордился, с презрением смотрел на эту школоту… Так мне знаете, что сказали? Не выделывайся, мол, будь как все, снимай галстук – ты еще октябренок. Расстроился сильно. Фотка есть, как мне второй раз повязывают галстук – стою такой кислый…

Сотрудники заулыбались.

– Вот именно: будь как все, – хмыкнул Кольцов. – А то неприятностей не оберешься.

20 мая, среда

К 18.00 небо потемнело, хлынул дождь. Люди, выходящие из института, бросились обратно переждать в вестибюле. Только несколько человек, самые решительные, побежали в дождь. В их числе был ГИП Лазаренко.

На ходу открывая зонт, Кольцов припустил за ним. Инженер добежал до навеса над крыльцом магазина «Овощи – фрукты», примкнул к остальным, которые там уже стояли. Михаил не стал искушать судьбу, нырнул под ближайший тополь. Зонт держал открытым: дождевые капли пробивали листву.

Лазаренко кусал губы, поглядывал на часы. Когда он поворачивал голову, Михаил опускал край зонта.

Сработал вибратор под курткой. Майор оттянул воротник, одновременно активировав радиостанцию. Движение отработанное, граждане по соседству, если не будут всматриваться, ничего не поймут. Многоканальная «Нева» позволяла связываться с несколькими абонентами одновременно.

– Товарищ майор, все в порядке? Вы так внезапно нас покинули, – забеспокоился Москвин.

– Иду по приборам, – пошутил Кольцов, – все штатно. Выполняйте поставленную задачу.

Стихия буйствовала несколько минут. Потом все внезапно стихло, словно и не было ничего, разбежались тучи, и миллионный город озарило яркое солнце. Народ оживился, выбираясь из убежищ.

Лазаренко быстрым шагом двинулся к светофору. Нетерпеливо подождал, пока загорится зеленый, перешел на противоположную сторону. Но, перейдя дорогу, вдруг повернул почему-то налево, хотя трамвайная остановка была прямо. Он пробежал мимо здания, где размещалось торговое представительство ФРГ, даже ухом не повел, свернул перед огромным гастрономом в «Доме под строкой». Целью оказался таксофон, расположенный на торце здания.

Будка была занята – разговаривала словоохотливая дама. Лазаренко изнывал, метался, как волк в клетке. В итоге встал, фактически прилип к стеклу, угрюмо уставился на говорливую особу. Та никак не реагировала.

В открытом окне издевалась Пугачева: «И переждать не сможешь ты трех человек у автомата!» Алла Борисовна на данном историческом этапе была везде – на радио, на телевидении, даже в кино (кинофильм «Женщина, которая поет»).

Наконец, телефон освободился, и Лазаренко влетел в будку.

Михаил терпеливо ждал на углу. Игорь Дмитриевич явно не собирался домой. Разговор продолжался несколько минут. Лазаренко вышел из будки немного обескураженный и уже никуда не спешащий. Видимо, встреча откладывалась. Он покрутился на месте, отправился вглубь дворов. Минут пятнадцать кружил по району, застроенному историческими зданиями, встал в очередь в киоск «Союзпечать». Время тянулось искалеченной черепахой.

Майор пристроился на лавочке за кустами, тоже ждал. В соседнем переулке страждущие граждане с банками и бидонами осаждали пивной ларек. Очередь за разбавленным «Жигулевским» выстроилась огромная. Доносились недовольные крики. В очереди работали «душманы» – предприимчивые, авторитетные на районе люди. Те, кто не хотел провести вечер в очереди, давали знаки парням характерного вида. Те забирали емкости, лезли в толпу и через минуту оказывались у окошка. Сопротивляться «душманам» было не принято, это могло закончиться неприятностью. Еще через пару минут вам доставляли ваши емкости – уже с пивом. Брали за услугу по-божески – примерно треть от суммы. «Институт душманства» был развит по всей стране и пока не представлял угрозы национальной безопасности. Ландшафт советских городов эти очереди, конечно, не украшали.

Сработала рация. На связи был Славин.

– Товарищ майор?

– Давай, только быстро.

– Довел Урсуловича до дома. Он снова стоял на перекрестке – весь потерянный, прямо жалко человека. Хоть бы в цирк сходил, что ли. Сейчас он дома, я убедился.

– Хорошо. Давай до связи.

– Подождите. – Кольцов скрипнул зубами. Женщина на соседней скамье смотрела с подозрением: с кем разговаривает этот прилично одетый гражданин? – Еще не все, товарищ майор. Людей не хватает. Виктор Алексеевич подключил к наблюдению нового сотрудника. Тот только что доложил: Богомолов вел себя необычно, домой не пошел, сидел какое-то время в соседнем дворе. Подошла машина, водитель окликнул Глеба Илларионовича. Тот быстро сел рядом с шофером, и машина ушла. Сотрудник молодой, опыта нет, собственное транспортное средство оставил за углом. Но запомнил номер и марку машины – старая «Волга» ГАЗ-21 серебристого цвета. Богомолов сильно нервничал.

– Понял, отбой.

Что-то все сегодня нервничали…

Лазаренко купил газету «Комсомольская правда», подался к автомату с газированной водой. Жары не было, но человек нервничал. Он жадно выпил стакан за три копейки, перешел аллею, сел на скамейку, развернул газету, углубился в чтение. Теперь он находился в профиль. Инженер уже не казался таким взвинченным, как десять минут назад. Поднялась женщина, сидевшая на соседней лавочке, стала удаляться, бросив на Кольцова озадаченный взгляд.

Снова включилась радиостанция.

– Вишневский на связи, – донеслось сквозь треск помех. – Вел Голубеву. Смех и грех, Михаил Андреевич. После работы с мужем побежали в ЦУМ. Там была очередь, но они, похоже, шли по предварительной записи. Прибежал сын с дачной тележкой… Купили что-то объемистое, хрупкое, повезли домой со всеми мерами предосторожности. Я спросил в очереди, что это было. Японский столовый сервиз «Фудзияма», плюс наборы хрустальных рюмок и фужеров. Видимо, очередь подошла. Вы бы видели, как они были рады, кроме сына, которому все по барабану. Помог родителям поднять покупку на четвертый этаж и куда-то убежал – видать, к девчонке. Вам не кажется, что это подозрительно? Такой товар… недешевый, в общем.

– Она из кассы взаимопомощи деньги взяла. Знаешь, Григорий, я бы тоже купил… Нормально все, отбой.

Паломничество продолжалось. В эфире появился Вадим Москвин, стал сетовать, что ему опять досталась Мышковец. У этой дамы точно не все дома! Отправилась на такси в дремучую даль: на край города, в Калининский район. Там новые жилые массивы «Родники» и «Снегири» – люди уже живут, но территория еще не облагорожена. Повсюду грязь, все недоделано. Попросила таксиста подождать, сама растворилась в чреве 12-этажного дома. Лифт умчался, а прыгать с такой скоростью Москвин не умеет, поэтому не знает, в какую квартиру она приехала. На выбор – несколько верхних этажей, порядка тридцати квартир. Таксисту заплатила, он ждал в машине возле дома. Пришлось разбудить человека, показать корочки. Водитель полностью проникся. Но по существу ничего не сказал. Вроде к колдуну пассажирка приехала. Молчала всю дорогу, тоскливо смотрела в окно, а когда въехала в район, пробормотала задумчиво: «Ни за что бы не подумала, что здесь живет приличный колдун…»

– Какой