Спицы в колесе Сансары - Надежда Первухина

— А как же тебе на работу? У тебя сегодня первая смена…

— Отпрошусь. Имею право! У меня жена беременная!

Лиза тихо рассмеялась и присела на диванчик у кухонного стола:

— Даже не верится.

— Почему? — удивился Влад. Он включил чайник и принялся доставать из стенного шкафа различные травы, которыми их снабжала Юля Ветрова. — В конце концов, мы с тобой здоровые мужчина и женщина.

— Но я была умертвием…

— Ну и что? Стала ведь снова живой!

— Да. А тогда я и не думала, что когда-нибудь смогу забеременеть. Спасибо тебе, Влад.

— За что?

— За то, что ты у меня есть.

— Я сейчас разрыдаюсь просто. Так. Мята, мелисса, зверобой и пустырник. Завариваем…

— Пустырник горький!

— Я добавлю меда, сластена.

— Влад…

— Да?

— Мне кажется, к психиатру все-таки тоже надо сходить.

— Хорошо. Я договорюсь с ним. Возможно, все получится сегодня. Главное, не нервничай, Лизочек.

— Ой, не получается.

Влад заварил травы, дал им настояться, потом процедил в кружку через ситечко. Добавил мед, протянул кружку Лизе:

— Пей, малышка!

Лиза начала маленькими глотками пить горячий отвар. Сейчас, в рассветной прохладе, это было даже приятно.

— Хорошо бы это был мальчик, — задумчиво протянула Лиза.

— Ты читаешь мои мысли. Впрочем, девочка тоже неплохо. Лизочек, главное, чтобы ты была здорова и малыш. А пол — дело десятое.

— Он не будет лемурийцем?

— К сожалению, нет. Лемурийцы рождаются только тогда, когда с хвостами и отец и мать.

— Значит, не будет бессмертным. Как и я.

— У вас будет бессмертие, Лиза, обещаю!

— Но каким образом?

— Понимаешь, это трудно объяснить. Для таинства передачи бессмертия нужны как минимум три лемурийца с камнями континента.

— А разве двумя другими лемурийцами не могут быть твои родители?

— Могут. Но их еще надо найти.

— То есть?

— Мои родители — неуловимые существа. Они могут быть где угодно: в Марианской впадине, Бермудском треугольнике, на полюсах, на Бали, в Китае… Даже в Шамбале!

— Где?

— В Шамбале!

— Ах, ну да, мистическая страна…

— Вовсе не мистическая, дорогая. Шамбала существует.

— В своей диссертации я это опровергаю. Кстати о диссертации. Если я беременна, то когда же я буду ею заниматься?

— Ну зачем тебе эта диссертация, любимая? Зачем тебе звание кандидата философских наук? На полочку положить? Самое главное — мы вместе и мы будем растить нашего ребенка. Или даже не ребенка, а детей! Родим целую кучу, заберем моих родителей…

— Откуда?

— Да хоть из Марианской впадины! И будем счастливы.

— Ну тогда уж и моих родителей…

— Согласен. Устроим большой счастливый дом.

— Ох, Влад.

— Что?

— Не верится мне в большой счастливый дом. Судьба такого не позволяет.

— А мы будем сильнее судьбы, родная. Как вампиры в твоем любимом сериале «Сумерки».

— Ха-ха-ха! Ой, кстати, надо бы перечитать. Вот если положат на сохранение, буду читать «Сумерки» и Джеймса Роллинса!

— Лучше про муми-троллей. Как у Мандельштама: «Только детские книги читать, только детские думы лелеять…» А Роллинс твой пишет о насилии.

— Ты же не читал!

— Ну так просмотрел. Одни пистолеты и трупы.

— Ничего ты в бестселлерах не понимаешь.

— Ты много понимаешь, солнце мое. Ну что, допила?

— Йес.

— Тогда спать?

— Не хочется. Давай посмотрим, как солнце встает…

— Ну идем. Но только больше на крышу подниматься не будем, это последний раз. Вдруг у тебя голова закружится? Или ты на лестнице поскользнешься?

— Ой, ты теперь меня задушишь своей заботой.

— Обижусь!

— Не обижайся, большой дядечка! А возьми меня на ручки.

— С удовольствием.

Влад побаюкал жену в руках.

— Сильные руки дантиста, — с ухмылкой прокомментировала Лиза.

— Ага.

— Ну все, опускай и пойдем на крышу.

— Я первый.

— Не спорю.

Они вышли во дворик и по лестнице, обвивавшей стены дома, поднялись на плоскую крышу. Здесь стояли два шезлонга и кадки с цветами. Лиза привычно полила цветы, побрызгала их из распылителя. Влад усадил ее в шезлонг лицом на восток, сам не стал занимать другой шезлонг, растянулся у ног любимой.

— Дымом пахнет, — протянула Лиза.

— Торфяники горят, — пояснил Влад. — Юля не справляется.

— А ты мог бы ей помочь?

— В смысле?

— Ну ты колдовать не умеешь?

— Вообще-то немного могу. Ну там, вытрезвиться срочно, марево напустить…

— А телепортироваться можешь?

— Могу, но это не колдовство вовсе. Лемурийцы носят это качество в крови. Малышка…

— Да?

— Помнишь, в нашу первую встречу…

— Ох, ты был ненасытный!

— Это да, но вот еще… Ты тогда сказала, что слова «я люблю тебя» слишком для тебя значимы и ты не можешь их сказать.

— Ну…

— А теперь?

— Что?

— А теперь можешь?

— Влад, милый! Конечно же! Я так люблю тебя, ты даже не представляешь! Мне кажется, что до тебя я не жила, а спала. Как спящая царевна в хрустальном гробу. А ты пришел — и разбудил.

— И гроб развалил. Хрустальный.

— Ну не без этого. Я люблю тебя, мой родной. Я это тысячу раз готова повторить и даже под присягой.

— Не надо. Теперь я спокоен.

— А до этого не был спокоен?

— Представь себе, да. Я все время боялся, что ты меня еще не любишь, что можешь уйти, бросить меня.

— Ты сумасшедший дантист с бормашиной, вот ты кто. Как я могу тебя бросить, если ты — мое все, как Пушкин для России?

— Ладно. — Влад погладил Лизины колени. — Молчим и смотрим, как поднимается солнце.

И они молча смотрели, как встает солнце их нового счастливого дня.

Потом Лиза изъявила желание немного подремать, тем более что начиналась жара. Влад проводил ее в спальню, прикрыл двери, а сам позвонил на работу, отпросился, потом договорился о встрече с психиатром и поставил Лизу на очередь в женской консультации.

Через час Лиза проснулась бодрой и веселой.

— Как себя чувствуешь? — спросил Влад.

— Отлично, тьфу-тьфу, не сглазить. Примем душ?

— Само собой.

Они приняли душ, затем позавтракали (на сей раз готовила Лиза, и Влад, как всегда, отдал должное ее мастерству).

— Я договорился и в консультации, и с психиатром, — сказал Влад Лизе за завтраком. — Сначала в консультацию?

— Да, конечно. Вдруг я у психиатра плохо себя почувствую?

— Будем надеяться, что нет.

Лиза надела легкое платье лимонного цвета и ожерелье из маленьких бусинок малахита, перемежающихся с черненым серебром. Влад по жаркой погоде надел белые льняные брюки и футболку с логотипом «Свободной России» (эта футболка была предметом нежной заботы Лизы. Все-таки на собрании этого общества они и встретились).

Они спустились к машине, Лиза взялась за ручку дверцы и ахнула:

— Боже, кровь!

— Где? — тут же подскочил Влад.

Лиза растерянно смотрела на ручку дверцы и на свою ладонь:

— Вот… Только что была… Померещилось. О господи, Влад! Мне уже всякая чертовщина начинает мерещиться!

Внезапно Лиза расплакалась. Муж принялся ее успокаивать:

— Маленькая, да бывает такое. Ну приглючилось, случается всякое. У тебя сейчас нервы на пределе… Успокойся, родная!

— Нам надо обязательно как-нибудь зайти к Юле Ветровой или к ее тете.

— Зачем?

— Видишь ли, родной, мнимая кровь — это признак порчи или сглаза. Юля мне об этом давно говорила.

— Ты считаешь, нас кто-то сглазил или испортил?

— А почему нет? — Лиза, нервно поводя плечами, забралась в машину. Влад все осматривал кристально чистую ручку. — Вдруг у нас есть завистники?

— Ладно, — Влад сел на водительское место, включил навигатор. — Маршрут — женская консультация, улица Воейкова, семь.

— Принято, господин.

Машина выехала из гаража, стенка которого автоматически за ними опустилась.

Влад задал небольшую скорость. Он вообще не любил лихачить, разве что на трассе разгонялся до ста двадцати в час. Но поскольку сейчас он вез беременную жену и страшно волновался, стрелка спидометра колебалась между сорока и шестьюдесятью.

Город проснулся. Суетились оборотни, открывая ярмарочные балаганы на, площади Ленина (проходила очередная сельскохозяйственная ярмарка). Уже образовывались пробки на главных проспектах. Хозяйки коттеджей поливали газоны и ругали жару. Влад повел машину в объезд главных улиц, так что заторы они миновали.

В женской консультации дам в интересном положении было не очень много. Влад и Лиза надели бахилы, поднялись на лифте на третий этаж, сели возле нужного кабинета и сдали медсестре Лизину карту.

— Ох, Влад, — прошептала Лиза, прижимаясь к мужу.

— Что? — спросил тот, ласково поглаживая ее руку.