Зеркала Борхеса - Андрей Бондаренко

– Хорошее место, – одобрил О-чой. – Саксаула много. Камни поросли разноцветными мхами и лишайниками – лошадки не останутся голодными. Да и сухой кустарник имеется – хватит на пару сотен весёлых походных костров. А завтра, если Боги разрешат, мы доскачем и до реки Хотан – единственной полноводной на всю эту пустыню.

– Останавливаемся на ночлег, – решил Алекс. – И пусть тот, кто не будет проворен и сноровист, пожалеет о своём появлении на этом свете…

Ханское слово – закон.

Удобная такая вещь. Для тех, конечно, кто понимает. Особенно, если этот «кто-то» находится в движении. То бишь, в пути, которому и конца-края не видно. Вечный путь – стезя настоящего монгола. Единственная и безальтернативная стезя… Если этот путь, вдруг, закончится? То что, собственно, будет? Да, ничего особенного. Ровно то, что и всегда. Не бывает Великого народа – без Великого пути. Нет – Пути? Значит, нет и Народа. Так, только шумное сборище отдельных индивидуумов – жадных, грязных, лицемерных и вырождающихся. Пассионарная теория этногенеза[21] – мать её пассионарную…

На западном склоне лощины загорелись весёлые походные костры.

Почему – именно – на западном? По кочану. Во-первых, так было предписано в авторитетной Ясе. А, во-вторых, так, действительно, было по-умному – по утрам именно западным склонам достаётся больше всего живительного солнечного тепла…

Причём здесь – живительное тепло? Ведь речь, если помнится, шла о знойной пустыне?

Шла, спорить не буду.

О пустыне Такла-Макан. Интересное такое место – непонятное, тайное, загадочное и гадкое – до полной и нескончаемой невозможности. Большая и пухлая дыня, лежащая в самом сердце Таримской впадины, которая – в свою очередь – расположена в районе южного Тянь-Шаня. Вокруг Такла-Макан – только горы и нагорья. На севере – Тянь-Шань. На юге – Куньлунь. На востоке – гоби Лобнора. На западе – Гиндукуш. Весёлое местечко, ничего не скажешь…

Такла-Макан – пустыня зыбучих песков. И природно-климатические условия здесь очень суровы. Жаркие дни сменяются холодными ночами, а суточные перепады температур – зачастую – превышают сорок градусов.

«Такла-Макан» переводится как – «Кто пойдёт, тот не вернётся…».

– И это, действительно, так, – старательно помешивая гладко-оструганной самшитовой дощечкой густое походное варево, лениво кипящее в старом бронзовом котле, нравоучительно вещал О-чой. – Ещё во времена знаменитой китайской династии Тан[22] здесь путешествовал знаменитый буддийский монах Сюнь Цзан, оставивший обширные письменные воспоминания об этом путешествии. Так вот. По его утверждениям, в центре этой пустыни раньше располагался древний город, в котором проживали отпетые злодеи. Они на протяжении многих-многих лет грабили и убивали всех купцов, а также всех любопытствующих праздных путников, следовавших через Такла-Макан. Даже странствующих монахов не щадили. В конце концов, Небесный владыка разгневался не на шутку. Целых семь дней и семь ночей дули сильнейшие чёрные ветры, и город исчез с лица Земли, словно бы и не было его никогда… Город исчез, а неисчислимые награбленные богатства остались. Золото в слитках и украшениях, различные монеты, драгоценные каменья – всё это до сих пор лежит в сундуках. Но унести эти несметные сокровища, как повествует Сюнь Цзан, невозможно. Мол, если кто-нибудь возьмет что-либо из этого богатства, то сразу же поднимается черный вихрь, человек теряет дорогу обратно, и – обессиленный – погибает среди раскалённых песков… Если же путник попридержит свою природную алчность и положит драгоценности обратно в сундук, то сможет выбраться из пустыни. Конечно, при условии, что непредсказуемый Небесный владыка будет не против…

– Чингизхан не верит во всякие поверья и проклятья, – лёжа на толстой войлочной кошме, загрустил Алекс. – Наоборот, он их старательно и бесстрашно преодолевает. Словно зарок такой дал в юности самому себе – преодолевать, преодолевать и ещё раз безостановочно преодолевать… Значит, монгольская орда стремится в Такла-Макан, чтобы забрать проклятое золото?

– Нет, конечно же, молодой и горячий хан, – с чувством лёгкого превосходства улыбнулся сотник. – Наш Чингиз – по-настоящему Великий вождь, Хан всех монголов, и никогда не страдал мелочностью… Рисковать жизнями своих отважных и верных воинов лишь ради нескольких сундуков с золотом и побрякушками? Или там ради нескольких сотен таких сундуков? Нет, наш Темучин (так его величают старинные соратники, которым это позволено), не такой…

– А какой он? Хан всех монголов? Расскажи.

– Хорошо, Пуш-ниг, слушай… Темучин очень рано потерял отца, познал бедность и даже около года провёл в рабстве, нося колодку – две деревянные доски с отверстием для шеи, которые стягивались между собой. А вся его юность прошла в беспрестанных кровавых схватках с ближайшими соседями. И очень скоро Темучин понял, что есть только один способ прекратить эти бессмысленные братоубийственные войны – объединить все степные племена под одним знаменем. И мало того, что понял, но и составил выверенный план, и начал – неуклонно и целенаправленно – претворять его в жизнь… Постепенно воинские силы Темучина стали расти. Он принимал в свою орду всё новых и новых степных нукеров, совершал планомерные набеги на соседей, захватывая новые земли. Будущего Чингисхана, в отличие от других монгольских и татарских предводителей, мало интересовала военная добыча. Во главу угла он – прежде всего – ставил именно земельные владения и увеличение количества подданных, которые пополняли его армию… И однажды, по ранней степной весне[23], на расширенном степном курултае[24], Темучин был единодушно провозглашён Великим Ханом всех монгол и официально получил титул – «Чингисхан». Разрозненные и враждующие между собой кочевые племена навсегда объединились в единое целое… Вскоре на всех степных территориях, подвластных Чингисхану, вступил в силу новый закон – Яса. В Ясе вся кочевая монгольская жизнь строго и однозначно расписана. Ничто не упущено. Ни о ком не забыто. А за малейшие нарушения правил и уложений, обозначенных в Ясе, предусмотрено лишь одно справедливое наказание – смертная казнь… Всё население своей империи мудрый и дальновидный Чингисхан поделил на десятки, сотни, тысячи и тумены. Так степные кочевники из разных родов и племён стали единым народом, подвластным воле Великого Хана… После этого Чингисхан организовал и осуществил легендарные походы в Китай, Среднюю Азию, на Кавказ и в Восточную Европу. Были уничтожены и порабощены такие древние государства, как империя Хорезмшахов, Китайская империя и Багдадский халифат… Теперь пришла очередь легендарных и богатейших индийских княжеств. Монгольская орда должна, преодолев пустыню Такла-Макан и горы Гиндукуш, повернуть на юго-восток. После этого путь в сказочную Индию будет открыт… Чингиз не успокоится, пока под его Властью не окажется весь земной Мир. Только так, по его мнению, можно навести всеобщий стройный порядок, и прекратить – раз и навсегда – бессмысленные и кровопролитные войны… Всё, рисовая похлёбка готова. Можно насыщаться, восстанавливая растраченные за день силы. Сейчас, только пододвину котёл поближе к походной кошме… Кушай, мой небесный хан.