Зеркала Борхеса - Андрей Бондаренко

Они, переходя из одного симпатичного кабачка в другой, славно прогулялись по Сан-Анхелино. А в назначенное время, когда тропическое ярко-жёлтое солнышко явственно устремилось к западной линии горизонта, подошли к нужному дому.

«Вернее, к самому натуральному поместью», – язвительно хмыкнул про себя Алекс. – «Сам особняк? Вполне симпатичный такой из себя – двухэтажный, с колоннами из разноцветного мрамора по фасаду. Перед домом разбит большой ухоженный сад. Даже и не сад, а самый настоящий английский классический парк. Рядом с парадной лестницей располагается маленький уютный пруд с розовыми и фиолетовыми кувшинками. А чуть дальше, возле двустворчатой входной двери, почтительной замер пожилой дворецкий с роскошными седыми бакенбардами на щеках, разряженный в пух и прах. Прямо-таки наподобие новогодней ёлки…».

– Вас уже ждут, уважаемые господа! – торжественно известил дворецкий-ёлка. – Проходите, пожалуйста, в гостиную!

Гостиная напоминала своим богатым убранством музейную краеведческую экспозицию. Чего тут только не было: старинные, позеленевшие от времени шпаги и стилеты, морские раковины самых различных размеров и геометрий, искусно выполненные модели парусных судов, старые и современные морские карты, испещрённые непонятными разноцветными значками. А на отдельно-стоящем комоде располагалась просторная клетка с позолоченными прутьями, в которой сидела – на толстой жердочке – странная птица: пёстрая, упитанная, размером с домашнюю курицу, всего с одной когтистой лапой, но с клювом и глазами охотничьего сокола.

– Дон Борхео слывёт в здешних краях самым ярым коллекционером всего необычного, так или иначе связанного с морем, или же просто – с загадочными и неразрешимыми тайнами, – охотно пояснил Зорго. – В нашем Сан-Анхелино к различным чудачествам принято относиться с пиететом. Если, понятное дело, эти чудачества являются искренними и не наигранными…

Распахнулась высокая тёмно-фиолетовая дверь морёного дуба, и в гостиную вошли двое: пожилой мужчина и молоденькая девушка.

Мужчина – высокий, немного сутулый и слегка полноватый – был облачён в тёмно-коричневые одежды свободного покроя, расшитые крохотными – белыми и жёлтыми – иероглифами. Его густые чёрные волосы были забраны – при помощи широкой ярко-алой ленты – в классический «конский хвост», а водянистые глаза («чуть навыкате»), мерцали загадочно и таинственно.

Короче говоря, дяденька был совершенно обыкновенным, визуально – мирным, медлительным и сонным. А, вот, девушка…

«Рыженькая зеленоглазая чертовка с кудряшками», – мысленно охарактеризовал девицу Алекс. – «Именно, что – чертовка. Сразу ощущается непростой, капризный и отчаянный норов. А ещё – в придачу – целое море дамской взбалмошности и природного упрямства. Про такие же кудряшки принято говорить, мол, «завиты мелким бесом…». Та ещё особа, если кратко резюмировать. Откровенная авантюристка и записная сердцеедка. В том плане, что коварная и безжалостная похитительница глупых и доверчивых мужских сердец… Ну, и одета в полном соответствии с образом: широкие мужские штаны, высокие сапоги-ботфорты ядовито-оранжевой кожи, длинная дворянская шпага на левом боку, а поверх рыжих кудряшек – классическая морская треуголка. Ни дать, ни взять, самая натуральная и бесшабашная амазонка. Из серии: – «Только держись…». Если, понятное дело, уверен в своих силах. А если, пардон, не уверен? Тогда сразу же, не теряя времени даром, сдавайся в плен…».

– Я – Борхео, – коротко кивнув массивной головой, представился мужчина в восточных одеждах. – Это – моя племянница. Рад видеть вас, господа. И вас, капитан. И вас, сеньор Буэнвентура-и-Гарсия… Сразу вынужден извиниться. Предполагал, никуда не торопясь, поужинать в вашей славной компании. Поговорить. Обсудить некоторые важные вопросы. Обменяться, в конце-то концов, мироощущениями. Но, как известно, человек предполагает, а Господь Бог располагает. Образовались некие важные обстоятельства…

– Обстоятельства, заставившие нас с дядей пересмотреть ближайшие планы, – заинтересованно прищурившись в сторону Алекса, подключилась к разговору рыженькая девица. – Причём, кардинально и всерьёз пересмотреть… Я, кстати, Аннабель.

– Очень приятно, – смущённо забормотал Алекс. – Рад нашему знакомству. Вы очень красивая и… И всё такое прочее…

– Перестаньте, идальго, утруждать себя мещанским политесом, – смешливо фыркнув, посоветовала Аннабель. – Вам это совершенно не идёт… Теперь про обстоятельства. Мистер Эдвард Теч поделился с нами важной информацией. Естественно, под страхом лютых изощрённых пыток и жаркого костра. Тем не менее, теперь мы знаем, где отстаивается основная пиратская эскадра, ремонтируя свои корабли, потрёпанные во время недавнего шторма. Появился реальный шанс – уничтожить основные пиратские силы одним выверенным и нацеленным ударом… Капитан Зорго, ваш «Король» готов к плаванию?

– Как и всегда, прекрасная сеньорита.

– Замечательно. А вы, отважный и любопытный Диего Амадей? Не желаете ли присоединиться к предстоящему мероприятию? Подчёркиваю, к рискованному, авантюрному и небезопасному мероприятию?

– Почту за честь…

– Великолепно, – обворожительно улыбнулась девушка. – Так что, дядюшка, выдвигаемся?

– Пожалуй, – равнодушно пожал покатыми плечами дон Борхео. – Карету подадут с минуты на минуту. Пойдёмте, господа… Сеньор Буэнвентура. Не в службу, а в дружбу. Прихватите, пожалуйста, клетку с Шань-янем. Скоро этой птичке предстоит немного потрудиться. Так сказать, по прямому предназначению…

Карета, влекомая вперёд четвёркой угольно-чёрных породистых коней, оказалась самой настоящей – просторной, изысканно-отделанной и оснащённой мягкими рессорами.

Зорго и Алекс, пристроивший на своих коленях золочёную клетку с одноногой птицей, заняли заднее кожаное сиденье. А дон Борхео и рыженькая сеньорита Аннабель расположились напротив них.

– Хотите, расскажу вам о Шань-яне? – нежно поглаживая ладошкой кованый эфес дворянской шпаги, предложила девушка. – Слушайте, благородные кабальеро… Эта птичка, как легко догадаться по имени, имеет самое прямое и непосредственное отношение к Китаю. Иногда её именуют и по-другому, то есть, «дожденосной птицей». Древняя и седая легенда гласит, что Шань-янь выпивает своим крючковатым клювом воду из рек и озёр, а потом, долетев до нужного места, изливает ее на жаждущие влаги поля. Об этой необычной птице неоднократно упоминал в своих литературно-философских трудах даже сам великий Конфуций, утверждавший, что именно Шань-янь – зачастую – виновата в сезонных наводнениях. А ещё мудрец учил, мол: – «Если в конкретном месте часто появляется-пролетает дожденосная птица, то это означает только одно: надо срочно строить надёжные плотины, водохранилища и запруды. Тогда и грядущие наводнения удастся пережить…». Что это, любознательный Диего Амадей, случилось с вашим мужественным лицом?