Зеркала Борхеса - Андрей Бондаренко

Андрей Бондаренко

Зеркала Борхеса

От Автора

Их нет. По крайней мере, так принято считать.

В том глубинном смысле, что они, действительно, были когда-то, но очень и очень давно. А потом вымерли, переродились, испарились, далее по списку.

Да и не были они тем, что мы думаем о них сегодня. Просто казались, пользуясь непомерным человеческим воображением. Это легенды виноваты во всём. А ещё сказки, предания, саги, баллады и слухи…

Любые странные явления – всегда и непременно – имеют вполне разумные, логичные и стройные объяснения. Гномы и тролли, например, это, всего лишь, северное племя низкорослых человечков, вымершее давным-давно, не выдержав конкуренции со стороны более рослых и шустрых соседей. Драконы – обычные динозавры, случайно выжившие после падения на Землю гигантского метеорита.

А, главное, что все они – кентавры, домовые, гарпии, вурдалаки – давно уже вымерли, переродились, испарились…

Кто же тогда так тревожно воет в ночи, за оконным стеклом? Звеняще и тоненько, с нечеловеческой тоской в голосе? Как раз полнолуние.

А вон там, рядом с кладбищенской оградой, промелькнул чей-то белёсый силуэт. Полупрозрачный такой, подрагивающий, словно фруктовое магазинное желе… Кто же это? Неужели…

Ещё на этом свете существуют старинные зеркала. Тусклые такие, словно бы отлитые из чистого серебра. Не стоит долго смотреться в них, особенно перед сном.

Пролог

Девушка – тоненькая и славная – задумчиво всматривается вдаль.

Всматривается, а потом, неловко смахнув ладошкой с густых ресниц крохотную слезинку, тихонько шепчет:

– Слова, слова, серебряная пыль… Вернётся ли он? А если и вернётся, то когда?

По пыльной просёлочной дороге, безалаберно петляющей между разлапистыми тёмно-зелёными кактусами, неторопливо рысит породистый угольно-чёрный конь, на котором восседает мужчина средних лет, облаченный в скромную походную одежду.

Мужчина крепко сжимает зубами – в уголке рта – потухший окурок сигары и чуть слышно бормочет:

– Причём здесь шторм – настойчивый и рьяный? Да ни при чём. Задумчивый сполна. Вся наша жизнь – дороги и туманы. Да девушка, что плачет у окна…

Вечная печальная история. Печальная? Это, смотря, чем она – в конечном итоге – закончится.

Да и декорации могут быть иными. В том смысле, что кактусы, угольно-чёрный конь и потухшая сигара могут отсутствовать. Не в них, собственно говоря, дело.

Главное заключается в следующем: вся наша жизнь – дороги и туманы, да девушка, что плачет у окна…

Глава первая

Сны и Зеркала

На Пласа Италия шёл мелкий частый дождик, город уже привычно ощетинился большими чёрными зонтами, пахло затхлыми тропическими болотами, давно нестиранным постельным бельём и нежданной тревогой.

Круглые уличные часы показывали восемь двадцать вечера, до назначенной встречи оставалось ещё десять минут. Алекс уселся на тёмно-синюю скамейку под пластиковой крышей, распечатал тощую пачку сигарет «Боливар», купленную в киоске здешнего аэропорта и, щёлкнув зажигалкой, прикурил. Табак был сырым и явственно отдавал свежими дубовыми опилками.

Дождь неожиданно прекратился. Тут же, словно по мановению волшебной палочки невидимой феи, по круглым лужам беззаботно заплясали весёлые лучи предзакатного солнца, а многочисленные чёрные зонты куда-то мгновенно попрятались.

Алекс затушил окурок и ловким щелчком отправил его в приземистую бетонную урну, стоявшую рядом с навесом. Поднявшись с гостеприимной скамьи и пройдя мимо знаменитого бара «Милонга», он подошёл к светло-серому дому, на фасаде которого наблюдалась маленькая белая табличка с тёмно-синей цифрой «8».

Дом, как дом – чётырёхэтажный, узкий, с одной единственной парадной. Таких неприметных строений – в старых кварталах Буэнос-Айреса – большинство.

По узким, слегка выщербленным ступеням серой винтовой лестницы он неторопливо поднялся на третий этаж. На солидной двери тёмно-фиолетового дуба была закреплена прямоугольная светло-бежевая картонка с надписью, выполненной на испанском языке с помощью чёрной краски и детской кисточки для рисования: – «Сон – это жанр, заветный сон – тема…».

– Надо же, самого Борхеса переврали, наглецы такие. Заменили слово «страшный» на «заветный», – недовольно пробормотал Алекс, после чего уверенно надавил на круглую белую кнопку, чуть-чуть выступавшую из тёмно-зелёной стены.

Где-то вдалеке негромко прозвенела мелодичная трель.

Через полминуты дверь приоткрылась.

– Сеньор Алехандро Пушениг? – вежливо поинтересовалась молоденькая невысокая девчонка. – Очень рада вашему визиту. Проходите, вас уже ждут. Если не трудно, то захлопните, пожалуйста, за собой дверь, – плавно развернулась и неторопливо пошла по длинному коридору, элегантно покачивая узкими бёдрами.

«И, в общем, ничего особенного», – подумал Алекс, небрежно толкая дверь ногой. – «Низенькая, худенькая, колючий платиновый ёжик на голове, белая блузка, ярко-синяя юбка чуть выше колен. А сердце, вдруг, забилось учащённо, с ярко-выраженными нотками заинтересованности и тревоги… С чего бы? Может, это её необычные глаза виноваты в данном казусе? Тёмно-зелёные, загадочные, грустные, пронзительные…».

Коридор привёл их в просторную и светлую комнату: высокий белый потолок с хрустальной люстрой посередине, тёмный керамический пол, стены, обшитые кремовыми панелями из непонятного материала. Имеющаяся мебель идеально вписывалась в общую дизайнерскую концепцию помещения: иссиня-чёрный массивный письменный стол, два антикварных кресла, длинный диван бордовой кожи, янтарно-жёлтые стулья с резными спинками и просторные стеллажи, заставленные разнообразными книгами, фолиантами и толстыми картонными папками.

Из-за письменного стола неторопливо и величественно поднялся мужчина лет пятидесяти пяти – высокий, слегка сутулый, полноватый, большеголовый, пегие волосы, старательно зачёсанные назад, выпуклые водянистые глаза, мерцающие таинственно и загадочно, уголки длинного рта, опущенные вниз.

«Опущенные вниз – как у тряпичной итальянской куклы Пьеро», – машинально отметил Алекс, протягивая ладонь для рукопожатия.

– Франсиско Асеведо, Генеральный директор компании «Заветные сны», – вежливо представился большеголовый мужчина и многозначительно посмотрел на зеленоглазую девушку: – Сеньорита Анна, будьте так добры. Организуйте нам с гостем по чашечке кофе…

«Сеньорита!», – облегчённо вздохнул Алекс и, в свою очередь, отрекомендовался:

– Алехандро Пушениг, профессор. Преподаю испано-язычную литературу и словесность в Университете города Клагенфурта, Австрия. Отец – наполовину немец, наполовину словенец. Мать – чистокровная испанка. Отсюда и «Алехандро», и мой испанский язык… Друзья и знакомые меня называют – Алексом. Рад оказаться в знаменитом и легендарном Буэнос-Айресе. Замечательно-красивый город, особенно ранней осенью.