Впервые в жизни - Джилл Шелвис

Эми закрыла глаза и глубоко вдохнула. Потрогала щеки, чувствуя, как они горят от эмоций. Иисусе, что это с ней сегодня? Но нет смысла отрицать правду. Она чувствовала проблески надежды с тех пор, как побывала на Сьерра‑Медоуз. Все было новым и неясным, но было! А что касается покоя, она не была так уж уверена. Когда Эми думала о своей жизни, оказывалось, что все это время она только выживала. Но теперь начинала понимать, что было в ней и больше, чем обычное выживание. И может быть, теперь ей будет дарован покой.

Оставалось сердце. То, во что она никогда не верила и над чем открыто издевалась.

Но теперь издеваться ей не хотелось. Может, благодаря Лаки‑Харбору, друзьям, которых она нашла здесь, или… одному лесничему, заполнившему пустоту в душе. Пустоту, о существовании которой она раньше не подозревала.

Мэтт постучал в дверь Эми. Он пришел на свидание пораньше… потому что… нет, особых причин не было, кроме разве той, что он хотел ее видеть. Неизвестно, что принесет ночь, но если все пойдет, как во время прежней встречи, скучно не будет.

Ее машина была на парковке, но никто не открыл дверь. Мэтт снова постучал и, не дождавшись ответа, потянул за ручку. Дверь отворилась, отчего ему стало не по себе. Эми не из тех женщин, которые оставляют замки незапертыми.

— Эми?

Молчание.

Он переступил порог.

— Есть кто?!

Ни души.

Ее квартира была настолько мала, что просматривалась насквозь. Дверь спальни была распахнута. Мэтью подошел ближе. По комнате словно вихрь пронесся — одежда торчала и свешивалась из ящиков комода и шкафа, валялась на кровати. Но и тут никого.

В ванной было сыро и туманно, словно Эми недавно принимала душ. На полочке стояли тюбики и бутылочки. Пахло чувственной женщиной. На полу лежали черные кружевные трусики и такой же лифчик. Мило.

Мэтт повернул к гостиной, где был выгорожен крошечный кабинетик. С трудом отвел в сторону раздвижную дверь, которая чертовски громко скрипнула. Тем не менее женщина, сидевшая к нему спиной, даже не шевельнулась.

Потому что на ней были наушники, соединенные с лежащим в кармане телефоном или айпадом, и она пела. Фальшиво.

И одновременно рисовала по памяти, склонившись над блокнотом и яростно черкая карандашом по бумаге. В свободной руке была зажата целая горсть цветных карандашей.

Мэтт немного послушал пение, невольно расплывшись в улыбке.

«Пушки и розы». «Добро пожаловать в джунгли».

Он откашлялся, но Эми снова не услышала. И продолжала петь:

— Добро пожаловать в джунгли. Почувствуй мое, мое коварство. Я… я хочу слышать твои вопли…

Все еще ухмылявшийся Мэтт положил руку ей на плечо. Эми едва не выскочила из собственной кожи. Блокнот и карандаши разлетелись по полу.

Рывком стащив наушники, она развернулась и попыталась нанести удар ногой, наверняка сваливший бы Мэтта, если бы он не успел увернуться.

— Спятил? — прошипела она, выпрямляясь. — Я едва не снесла тебе голову!

— Просто ты меня не слышала из‑за музыки.

Он нагнулся и собрал карандаши и блокнот, но Эми их выхватила, прижала к груди и уставилась на него, тяжело дыша. Слишком тяжело.

На ней был сарафан без бретелек, с ярким, чертовски сексуальным узором. Вместо шикарных ботинок — такие же шикарные туфли на высоких каблуках. Пни она его в висок — и уж точно послала бы в нокаут!

— Ты не в черном?

Эми заерзала, но тут же пожала плечами.

— Это я взяла у Мэлори.

— Ты очень красивая.

Комплимент, однако, не произвел впечатления.

— Ты просто открыл дверь и вошел?

— Ты не ответила на стук. Я думал, что‑то случилось.

— Ничего подобного. И я терпеть не могу сюрпризов.

— Прости.

Продолжая рассматривать ее, он потер подбородок.

— Я испугал тебя?

— Я уже говорила: терпеть не могу, когда подкрадываются.

Она действительно говорила. В прошлую неделю в горах, и его просто скрутило при мысли о том, каким образом она приобрела эту привычку.

Мэтт медленно подошел ближе, взял ее айпад и положил на стул. Потом отнял у нее блокнот и карандаши и тоже положил на стул.

— Дыши, — тихо сказал он, проводя по ее рукам от плеч до кончиков пальцев.

Она прерывисто выдохнула.

Он вдохнул, глубоко и медленно, и она сделала то же самое. На этот раз она немного расслабилась.

— Извини. Не хотела на тебя набрасываться. Я оставила дверь открытой для Райли и забыла.

— Не извиняйся.

Эми вскинула голову.

— Ты бываешь таким милым!

— Я не кажусь себе милым.

Ничуточки.

Его руки опустились на ее бедра. Ткань юбки была шелковистой, гладкой и тонкой, и Мэтт чувствовал сквозь эту ткань ее тепло. Эми пахла так хорошо, что он не смог удержаться, чтобы не прижаться лицом к ее шее.

Она уперлась ладонью в его грудь и отстранилась.

— Ты меня нюхаешь?

— Да.

Он снова ее понюхал, так демонстративно, что она засмеялась.

— Изумительно пахнешь! Сразу вспоминается твой изумительный вкус.

Она затаила дыхание. Прижалась к нему. И этого оказалось достаточно, чтобы он стал целовать ее горло и плечи. Звук, который она издала, тихий призывный звук возбуждения едва его не доконал.

Немного отрезвило его урчание в ее животе. Тихо смеясь, он отстранился.

— Пора идти.

— Куда?

— Вино. Еда. Возможно, музыка. Что пожелаешь!

— Мы уже делали все, что я желала!

Мэтт остановился и с улыбкой оглянулся.

— Да.

Он изнемогал. Отвести ее в спальню… а там…

— Идея мне нравится. Очень. После того как мы куда‑нибудь сходим.

— Это вовсе не обязательно.

Похоже, он чего‑то не понял.

Мэтт остановился и слегка наклонился, чтобы взглянуть в ее глаза.

— Передумала?

— Нет.

Она отвела взгляд.

— Просто пытаюсь объяснить, что могу обойтись без всякой помпы и всякого такого, прежде чем мы…

— Понятно, — медленно протянул он. Да. Чего‑то он недопонял. И значит, они в беде, потому что она явно не собиралась объяснять суть проблемы, о которой Мэтт понятия не имел.

— Может, мне нужна помпа и всякое такое!

— Соскучился по романтике? — процедила она, сузив глаза.

— Считаешь это глупым?

— Нет.

Но словно противореча себе, она рассмеялась, тут же зажала рот и сверкнула глазами.

— Честное слово, нет!

— Как не стыдно врать без зазрения совести!

Он притянул ее к себе, поцеловал и прошептал:

— Такая прелестная лгунья.

Что‑то блеснуло в ее глазах. Что именно? Сознание вины? Сожаление?

Но, не желая портить вечер, он отмахнулся от собственных мыслей, взял Эми за руку и повел к двери.