Вереница - Элисон Синклер

Обливаясь потом в импровизированных целлофановых маске и халате, Софи отчаянно пыталась распилить кость. У нее было такое чувство, будто она вернулась в начальные годы своей практики, когда мысль о том, чтобы распотрошить человека и оставить от него пустую оболочку и кучку влажных органов, приводила ее в ужас, – пока она не поняла, какое это сложное искусство, и не научилась четкому и упорядоченному вторжению в человеческую плоть. Но то, что она делала сейчас, было типичной халтурой. Без точных приборов и инструментов удастся получить разве что половину возможных данных, да и то картина будет смазана. Это просто никуда не годится; ей было стыдно за собственную беспомощность. Но она должна знать, твердила себе Софи. Она должна знать. Дело не только в том, что ее попросили; в конце концов, она могла и отказаться. Но она должна знать. И тем не менее она чувствовала себя скорее мясником или варварской жрицей, чем высококвалифицированным патологоанатомом. Софи так и не сумела выработать в себе способность к черному юмору и вообще к умению посмеяться над своей работой – слишком близка была к покойным сама.

Закончив, она вынула из пластмассовых чашек внутренние органы и, держа в руках головной мозг, позвала всех к себе. Повреждения мозга были очевидны для любого медика; остальным Софи пояснила:

– Думаю, мне удалось подтвердить наши подозрения. В мозгу большая опухоль. Посмотрите, какие плоские борозды… то есть извилины.

Она стерла ладонью кровавое месиво, покрывавшее мозг, обнажила серое вещество и продемонстрировала все поврежденные места внизу, где опухоль вдавила часть ткани в ствол мозга и в основание черепа. Опухоль казалась однородной, по крайней мере на вид, хотя не исключено, что на ранней стадии воспаление началось в нескольких точках. Об этом свидетельствовали судороги больного. Почему мозг покойника претерпел такое разрушение, оставалось только гадать. Софи предполагала, что это токсический инсульт, но что его вызвало?..

– Надеюсь, теперь вы все-таки приложите побольше усилий, чтобы раздобыть мне приборы и медикаменты, – с невольной обидой упрекнула она Арпада, хотя и понимала всю несправедливость своего упрека.

Арпад бесстрастно посмотрел ей в глаза. Этот венгр был парадоксальной натурой. Чем напряженнее становилась ситуация, тем спокойнее он себя вел. Когда он пытался предотвратить катастрофу, он был настоящим диктатором, требовательным и темпераментным, но во время кризиса становился почти безмятежным. Быть может, потому что действительность подтверждала его прогнозы. А может, потому, что мир был именно таким жестоким, как он и думал.

Софи принялась за другие органы, аккуратно разложенные на целлофане. Эту часть работы она проделала вполне удовлетворительно. Органы были нормальные и здоровые – молодые органы молодого и здорового человека. Печень чуть желтовата и увеличена, кое-где видны темные пятна, однако все это не могло привести к летальному исходу. Почки тоже чуть деформированы – и это особенно бросалось в глаза, когда они лежали рядом на целлофане.

Софи отступила в сторону, пока ее коллеги копались в органах, передавая друг другу пару перчаток. Врач, обладавший художественными способностями, делал детальные зарисовки. Все понимали: за неимением средств для заморозки второго шанса у них не будет, всю возможную информацию необходимо собрать незамедлительно. Софи стояла чуть позади, нетерпеливо ожидая, когда они наконец закончат и уйдут. Ей надо было как можно скорее взять свежие образцы для микроскопа, хотя часть образцов она уже успела законсервировать в формалине, маленькую бутылочку которого захватила с собой.

Забывшись, она прислонилась бедром к стене – и когда ее поманил вошедший Арпад, почувствовала, как рвутся тоненькие волокна, впившиеся в пятно засохшей крови.

Вместе с Арпадом пришли Стэн Морган и трое его спутников; Морган брезгливо поморщился при виде ее заляпанного кровью передника. Софи отвернулась, сняла передник и положила его на выступ аргиллита, бросив сверху пару перчаток. Когда Морган представил своих спутников как членов специального разведывательного отряда вооруженных сил США, подчеркнув, что сам он – научный советник команды из НАСА, они не подали Софи руки. Морган виновато улыбнулся ей. Она внимательно оглядела его: стройный, выглядевший моложе своих двадцати пяти лет, с заостренным книзу лицом, черными волосами и темно-карими глазами, в которых отражался живой ум. В передних зубах посверкивали золотые пломбы, в одном ухе виднелись две уже заросшие дырочки – как видно, он тоже не избежал поветрия и носил когда-то серебряные гвоздики в ушах. На плече бежевого пиджака была нашивка НАСА – двенадцать звездочек, символизировавших официальных членов организации, и веер из ладоней – белой, черной, желтой и красной.

Старшим из военных был сержант Эй Джи Лоуэлл, человек средних лет и невысокого роста, скорее жилистый, чем мускулистый. Глаза у него были светло-голубые и холодные, как мрамор. Врачом представился Грегори Дровер – молодой парень с пшеничными волосами. Третий был инженер Борис Дюраскович, Врача, которого Софи видела раньше, и молодого капитана с ними не было. Заболели, что ли? Или умерли?

– У сержанта Лоуэлла заболели трое, – сказал Арпад. – Он пришел к нам, поскольку мы здесь самая организованная группа, в надежде, что мы снабдим его полезной информацией.

– Да мы бы с удовольствием. Как видите, я только что закончила вскрытие единственного больного, который… Арпад медленно покачал головой:

– Еще один умер. Сразу после того как зажегся свет. Софи кивнула и продолжила:

– Погибшему двадцать семь лет. Прекрасное физическое состояние, никаких проблем со здоровьем. Первые симптомы появились вчера около полудня. Перед тем как потух свет, у него начались сильные судороги, и больше он в сознание не приходил. Организм перестал реагировать на раздражители, дыхание стало затрудненным. Зрачки были расширенными и неподвижными, никаких рефлексов не наблюдалось. На заре мы прекратили делать ему искусственное дыхание и констатировали смерть. Вскрытие подтвердило наши подозрения: отек мозга, приведший к образованию внутренней грыжи и сжатию ствола головного мозга. В печени и почках есть кое-какие отклонения от нормы, но весьма незначительные. Легкие, желудок и кишечник в полном порядке, никаких признаков воспалительного процесса, эмболии или тромбоза… Причиной смерти стал отек головного мозга, а чем он вызван – токсическим инсультом, энцефалитом или чем-то еще, я сказать не могу. Сейчас у нас более тридцати больных. У пяти пациентов наблюдаются те же симптомы, что и у погибшего. Большинство больных – молодые люди, которые раньше вообще не жаловались на здоровье. Выявить источник заражения нам пока не удалось. Ничего общего между ними не было – питались и пили воду в разных местах, жили тоже…