Вереница - Элисон Синклер

– Три-четыре часа назад. Это не та, что мы принесли. Мы пытались ее поймать, но она, должно быть, рассыпалась в прах. А я еще дразнила Стивена, что он букашек ловить не умеет. Прости, Стив.

Теперь Софи стала понятна еле сдерживаемая ярость Стивена, пусть даже совершенно несправедливая. Она засучила рукав ла Флер, обнажив припухлость около трех сантиметров в ширину. Кожа медсестры была горячей и влажной.

– Не знаю, что они впрыскивают, когда кусают, но это ужасная гадость, – сказала ла Флер. – Первые пару часов тебе хочется отгрызть руку, лишь бы прекратился зуд, а потом у тебя так начинает болеть голова, что ты просто не заметил бы ампутации – разве что тебе ампутировали бы голову.

– Фотофобия?

– Да. – Ла Флер сглотнула. – Я попытаюсь изложить все покороче. Корреляция между укусами мошек и гриппом Центавра стопроцентная. Я не нашла ни одного человека, который заболел бы без укуса, и ни одного, который бы после укуса… Можно мне воды? – Морган вскочил с табуретки и бросился за водой. – Спасибо. – Ла Флер отпила глоток. – Симптомы в основном такие: головная боль, миалгия и артралгия, мускульные спазмы, опухание укушенной руки, жар, тошнота, рвота. В общем, представьте грипп типа А вместе с укусом “черной вдовы” – и вы получите вполне достоверную картину.

– Я не могу больше ждать, – пробормотал Морган.

– Можете, профессор, поверьте мне! – сказала ла Флер. – Большинство заболевших выздоравливают через день-другой после острого приступа, как Стивен, причем без всякой помощи. Но у некоторых приступ вызывает судороги, а порой и смерть. Человек восемь-девять из тех, кого я видела, выкарабкались просто чудом. Все молодые, крепкие и абсолютно здоровые. Но вернемся к нашим букашкам. Кусают только молодых и здоровых. Ни один старик, ребенок или человек с хроническим заболеванием не пострадал. Я говорила с врачом, живущим двумя пещерами выше, – он, кстати, старый и у него проблемы со здоровьем. Так вот, он сказал, что видел, как одна из этих мошек ползала по нему и трем другим людям, пока наконец не укусила пятого – следопыта и охотника, прежде ни разу не болевшего. Сейчас он в критическом состоянии, и, похоже, мы его потеряем. Возможно, я должна чувствовать себя польщенной из-за того, что попала в хорошую компанию, – печально улыбнулась она. – Короче, бороться с этой болезнью мы не в состоянии. Ее можно только попытаться пережить – и беречься от укусов. Кстати, я была в перчатках, но проклятая тварь заползла ко мне под рукав.

– Возможно, это какая-то нанотехнология, работающая по принципу самосборки…

– Нанотехнология, работающая по принципу самосборки? – раздраженно переспросила ла Флер. – Значит, меня сейчас ассимилирует киборг? Мне слишком плохо, я не в состоянии слушать ваши теории, – пожаловалась она, обращаясь к аргиллитовой стене. Морган судорожно вздохнул. Ла Флер подняла руку. – Я уверена, проф, что вы с Софи способны выдать кучу остроумных идей. Но у нас эпидемия! Возможно, теперь мы знаем переносчика заразы – но ни черта не знаем ни об этих переносчиках, ни о самой болезни. Мы не знаем, затухнет эпидемия или, наоборот, разгорится, и мы не знаем, как ее остановить. Поэтому я очень советую вам пораскинуть вашими гениальными мозгами и решить, сделать ли нам противомоскитную сетку или лучше создать какой-нибудь репеллент, а вопросы “что, да как, да почему?” оставить на потом.

– Если эти букашки – механизмы, способные к самосборке, – заметил Морган, – противомоскитная сетка их вряд ли остановит. Они могут диссимилироваться, проникнуть внутрь, а потом вновь собрать себя.

– Умеете вы утешить больную женщину! – сказала ла Флер и протянула Стивену руку. – Стив! Помоги мне встать.

Стивен на удивление нежно поднял ее и повел к двери.

– Надеюсь, – бросил он через плечо, – оно того стоило.

– Тише, Стив! – сказала ла Флер. – Они же не виноваты…

Софи открыла блокнот ла Флер. Перелистывая его холодными одеревенелыми руками, она не столько читала, сколько вглядывалась в почерк ла Флер. Черные чернила, большие квадратные буквы… Софи пролистнула несколько страниц. Почерк почти не изменился, однако ла Флер явно спешила, и записи ее были ярким свидетельством случившегося с ней несчастья. Даже последние страницы, исписанные после того, как ла Флер укусила букашка, читались без труда, хотя почерк стал неровным, а чернила кое-где расплылись под потной рукой. Она записывала уже не просто для себя, а для людей, которым эта книжица могла попасть в руки тогда, когда самой ла Флер уже не будет. Сознание, что она может умереть, сквозило в подтексте каждого законченного предложения и каждой расшифрованной аббревиатуры.

Морган, похоже, был потрясен. Он взгромоздился на табуретку и сидел, глядя на свои руки и крутя тяжелое кольцо на пальце.

– Софи! Зачем они это делают? Почему?

– А почему бы и нет? – немного раздраженно отозвалась Софи. – Могут – вот и делают.

Он посмотрел на нее, встал, словно собираясь уйти, и снова сел. Софи показалось, что он не понимает, как ему реагировать на ее слова.

– До сих пор они обращались с нами лучше некуда, – произнес он осторожно. – Они сделали все, чтобы нам было уютно и чтобы мы чувствовали себя в безопасности. Они позаботились обо всех наших нуждах…

– Вы сами сказали, что окружающая среда воздействует на нас. Быть может, это следующий этап? Экзамен на выживание. Или же попытка чему-то нас научить.

Морган выглядел растерянным. “Интересно, – подумала Софи, – его тоже учили, как и меня, что Иисус мягкий и кроткий? Нам внушали веру в милосердного и доброго Бога, в то время как Бог Ветхого Завета куда более достоверен – капризный, деспотичный и непостижимый. Дети это прекрасно понимают; им это близко, поскольку у них нет ни знаний, ни власти. И только взрослые упорно поливают все сахарной глазурью”.

– Неприятная мысль, – промолвил Морган.

– То, что они обращаются с нами, как мы веками обращались с братьями нашими меньшими? Да, неприятная.

– Может, они просто не ведают, что творят? Может, они слишком мало знают о нас и не понимают, что для людей эти мошки губительны? – Голос Моргана звучал неуверенно. Но неуверенность эта относилась не к самой гипотезе, которая была вполне правдоподобной, а к тому, что из нее следовало.

– Да какая разница, ей-богу! – сказала Софи, протянув ему блокнот. – Адриен права. Мы слишком мало знаем, чтобы размышлять о смысле событий. В первую очередь надо думать об эпидемии и о том, как ее остановить.

Морган хотел было продолжить спор, возможно, для того, чтобы с помощью рассуждений подавить страх, но Софи решительно оборвала его: