Элли и арфист - Прайор Хейзел

По ощущениям поездка занимает целую вечность. Как и ожидание.

Перед глазами проносятся видения.

И вдруг все заканчивается. Я узнаю то, что хотела знать. Чего я теперь не могу не знать. То, что меня трогает, беспокоит и пугает. И я должна решить, что с этим делать.

25

Дэн

На Элли, эксмурской домохозяйке, была шерстяная зеленая шапка, когда она вошла в амбар сегодня утром. Она сняла шапку, и ее волосы затрещали от электричества и растопырились в разные стороны. Она пригладила их рукой, и они немного успокоились и позволили спрятать себя за уши.

– Доброе утро, Дэн, – поздоровалась она. – Как дела?

Я сказал, что со мной все в порядке, и поблагодарил за вопрос. Я ответил так потому, что так полагается отвечать, а не потому, что это было правдой. Если бы я отвечал правдиво, я бы сказал, что моя нога при каждом движении отзывается скрежещущей болью, а ладони онемели. Онемение было вызвано тем, что я только что вернулся с прогулки на морозе (вернее, с хромой прогулки на морозе) и принес двадцать три камешка из ручья. Вода в ручье сверкающе чистая, но ледяная, ее температура не рассчитана на то, чтобы доставлять пальцам комфорт. Хотя камешки в ней я обнаружил хорошие. Они были пестрые, красно-коричневые с серебристыми прожилками, цвета дождевых облаков, осенних платанов и дельфинов. Некоторые из них гладкие, некоторые шероховатые. Одни плоские, вторые округлые или зазубренные. Каждый из них будет в свое время оценен еще раз и рассмотрен на фоне различных пород дерева, чтобы определить, подходит ли он на роль драгоценного камня в корпусе арфы. Другие же останутся для того, чтобы ими любовались по отдельности.

Когда я показал их Элли, она, казалось, их совсем не оценила. Она также не стала подниматься по лестнице к своей арфе, а вместо этого расхаживала по мастерской, мялась на месте, шаркала. Я сложил камешки в кучку на краю верстака и начал строгать кусок яблоневой древесины для арфы Фифи.

Элли стояла у меня за плечом. Она мялась. И молчала. Редко когда я видел, чтобы она так долго не решалась что-то сделать. Я перестал строгать, повернулся и посмотрел на нее. Пару раз она открыла и закрыла рот. В конце концов слова полились из ее уст, сливаясь в беспорядочный поток.

Косуля. Она заговорила о Косуле. Я поднял руку, чтобы ее остановить, и сказал, что Косуля больше не моя девушка. Я хотел внести ясность и хотел, чтобы Элли знала правду. (Я люблю, когда все ясно, и мне очень не нравится, что мне потребовалось так много времени самому разобраться в этом вопросе).

– О! – воскликнула Элли, получив эту информацию. Ее голос был жестким и хрупким, как буковая ветка. – О-о. – Уголки ее рта выглядели так, как будто никак не могли решить, подниматься им или опускаться. – Так… так когда же это произошло?

Я сказал ей, что, по-видимому, это произошло пять лет назад, но Косуля сообщила мне об этом только на прошлой неделе. А если бы я ее об этом не спросил, то, возможно, она бы вообще никогда мне об этом не сообщила. Если бы Элли не попросила подтвердить искренность наших отношений, мне бы и в голову не пришло спросить о них у Косули, но она это сделала, а я задал Косуле тот самый вопрос, и вот мы здесь.

– Понятно. – Элли положила ладонь на мою руку. Я убрал ее ладонь. В тот момент мне не хотелось, чтобы кто-то держал мою руку. – Итак… С тобой все в порядке?

Ответить на этот вопрос было трудно. За последние четыре дня мои уровни «в порядке» и «не в порядке» колебались так сильно, что одна мысль о них вызывала усталость и волнение. Разговор о Косуле заставил меня сосредоточиться на чем-то очень болезненном, и теперь я был гораздо ближе к уровню «не в порядке», чем когда вошла Элли. Поэтому я ничего не сказал и понадеялся, что она поднимется наверх и начнет играть на арфе.

Но она так и не поднялась наверх к своей арфе. Она прислонилась к верстаку и стала бормотать что-то о том, что жизнь непредсказуема и что никогда не знаешь, что ждет тебя за углом. Элли все говорила и говорила, постепенно набирая обороты, и на меня вдруг обрушился шквал вопросов. Она всегда любила задавать вопросы, и обычно я не имею ничего против, совсем ничего, но сегодня это раздражало. Тем не менее Элли особенная, и я не хотел ее обидеть, даже если мой уровень нормальности резко упал. Поэтому я постарался ответить.

Я сказал ей, что нет, я не одинок. А если когда-нибудь почувствую себя одиноким, то поболтаю с Финесом, и мне сразу полегчает. Я согласился с тем, что в кризисные времена важно получать поддержку и что друзья всегда помогают справиться с тоской. Да, Томас – хороший друг, как и она, Элли. Очень. И, да, было бы неплохо иметь рядом больше родственников, но поскольку мои родители умерли, а моя сестра Джо жила не по соседству, я ничего не мог с этим поделать. Нет, я никогда всерьез не думал о том, чтобы завести детей, но да, детей я люблю. Главное, чтобы их не было одновременно слишком много. Да, если бы у меня в какой-то момент появился ребенок, это было бы прекрасно. Однако судя по тому, как развиваются события, это маловероятно.

Я не стал отвечать на вопрос Элли о том, каким я вижу себя в будущем. Но она повторила свой вопрос, теперь медленнее, громче и несколько другими словами. Я ответил, что вообще не вижу себя в будущем. У меня не было хрустального шара, а даже если бы он у меня и был, я сомневался, что он помог бы заглянуть на годы вперед. Я жил настоящим. Я жил день за днем, шаг за шагом, и меня это устраивало.

Она скривила губы, взяла камешек и сразу положила его обратно. Затем начала выдергивать волоски левой брови.

В этот момент раздался шум, и через свою дверцу в амбар зашел Финес. Он искоса посмотрел на нас, потом на арфу, потом снова на нас. Я не знаю, о чем он думал, но, очевидно, мысль была утомительная, потому что он опустил голову и направился прямо к своей кровати. Мы только увидели, как исчез в арке его хвост.

– Дэн, – сказала Элли, продолжая выщипывать бровь, – я бы очень хотела познакомиться с твоей сестрой. Ты так много о ней говоришь, и так… хорошо. Она ведь живет в Бриджуотере, верно?

Я подтвердил, что это так.

– Как ты думаешь, будет нормально, если я когда-нибудь к ней заведу? Или… может, она собирается прийти сюда в ближайшее время? Я тогда с ней встречусь, хорошо?

Меня это удивило, ведь люди не часто просят о встрече с Джо, но я ответил, что да, несомненно, это возможно. Кто-то собирался приобрести мою арфу Starling, так что Джо приедет за ней в пятницу, и если Элли хочет с ней познакомиться, она сможет это сделать. Только, добавил я, было бы неплохо, если бы Элли не упоминала при Джо о том, что я отдал ей арфу бесплатно. Джо это не одобрит, поскольку Джо – мой главный бухгалтер и бизнес-консультант и весьма негибкая в финансовых вопросах.

Элли пообещала не рассказывать Джо о бесплатной арфе, но подчеркнула, что очень хотела бы поболтать с Джо как женщина с женщиной.

Поболтать как женщина с женщиной? Что это значит?

– Что это значит? – спросил я.

Она откашлялась.

– Это касается только меня и ее. И больше никого, – ответила она, подчеркнув каждое слово.

Должно быть, она собиралась обсудить какую-то личную женскую тему, что-то, чего я не понимал.

Как бы то ни было, я ответил, что уверен: это будет не проблема.

26

Элли

Рода ненамного моложе меня, но оба ее родителя до сих пор живы и здоровы. Она понятия не имеет, как ей повезло.

Я звоню Вик:

– Как мама?

– О, сама знаешь.

Да, знаю, и даже слишком хорошо.

– А как ты? – спрашиваю я.

– Пришиваю к носкам ленточки с именами.

У Вик четверо детей, которые постоянно теряют спортивную экипировку, и мать, которая не в состоянии отличить собственные вещи от чужих. Пришивание именных этикеток – одно из неизбежных дел в жизни Вик.