Чако, 1928-1938. Неизвестная локальная война. Том I - Олег Евгеньевич Царьков

кааигуа, паи-тавитера, мбайя – гуарани, аче– гуаяки и тупи – каинанг. У «цивилизованных» парагвайцев вплоть до конца ХХ века существовали предрассудки против них, взращенные еще во времена иезуитов. Опрос, проведенный в 1972 году, показал, что 77% парагвайцев, считали, что «индейцы являются животными, поскольку они не крещены». На основании подобных воззрений убийство «дикого» индейца в Парагвае считалось славным деянием, а совершивший это солдат поощрялся. В ХIХ веке отношения с «дикими» индейцами (в основном племени мбайя) были достаточно мирными, хотя на границе цивилизованных районов находилось 4 заставы (в Арекутакуа, Мандувири, Имате и Куареноте) со штабом в Консепсьоне.

Общее обнищание и обезлюдение страны после войны с Тройственным Альянсом, привели к конфликтам с индейцами. Парагвайцы нуждались в продуктах леса и рабочей силе, в особенности, детей как надежный резерв будущих трудовых ресурсов. Это привело к росту напряженности между «дикими» и цивилизованными индейцами. Появление латифундий привело к появлению прямой заинтересованности их владельцев к овладению индейскими территориями. К ним присоединялись и сохранившиеся минифундисты, которым досаждали беспокойные соседи. Проигранная война создала необходимый психологический климат для применения насилия к индейцам. Отношения оттесненных вглубь сельвы индейцев с минерос – сборщиками йерба – матэ, и лесорубами копировали конфликт между сборщиками каучука и индейцами в бассейне Амазонки. Гибель во время войны значительного поголовья скота привело к резкой реакции парагвайских ранчерос к лесным индейцам, похищавшим их скот. Тем более, что соблазн был велик: улучшить свое экономическое положение путем использования дешевой рабочей силы – пленных «диких». Пленные «дикие» становились фактически рабами на плантациях, где их приобщали к «благам цивилизации» их культурные соотечественники под контролем департамента по делам индейцев министерства обороны.

Природные ресурсы Парагвая создали предпосылки для его специализации как страны скотоводов и земледельцев. Лесные богатства Парагвая использовались односторонне. Хозяйственная жизнь страны сосредотачивалась в заселенных районах, прилегающих к главным транспортным артериям страны: рекам Парана и Парагвай и железной дороге, связывающей Энкарнасьон со столицей. Здесь были расположены основные сельскохозяйственные центры страны. В первой половине ХХ века они эксплуатировали не более 1,5 миллиона из 41 миллиона гектаров сельскохозяйственных угодий. На плато Параны население занималось сбором листьев мате и диких апельсинов. На правом берегу Парагвая несколько компаний добывали и перерабатывали в танин кору квебрахо. Благодаря поражению в войне с Тройственным Союзом страна оказалась объектом экономической экспансии не только Франции, Англии и США, но и своего соседа – Аргентины. Последняя по объему своих инвестиций в добычу квебрахо и речное судоходство даже обогнала своих конкурентов. Этому способствовала и транспортная зависимость страны от своего южного соседа. К 1914 году в экономику Парагвая иностранцами было вложено 30 миллионов фунтов стерлингов, семь восьмых из которых принадлежали англичанам и аргентинцам. I мировая война вызвала значительный отток капиталов из Парагвая. Шесть лет спустя иностранные инвестиции снизились втрое. В 1920 году из 59 миллионов золотых песо торгово-промышленного капитала 50 принадлежало зарубежным инвесторам. К 1939 году стоимость иностранной собственности в республики выросла в три раза. 30% этой суммы принадлежало аргентинцам, 25% – британцам, 20% – США, 15% – Германии, а остальные – итальянцам, французам и бразильцам.

К 1891 году первый земельный ценз показал наличие в стране 1,5 миллионов гектаров обрабатываемых земель, из которых 591 тысячу составляла пашня, а 705 тысяч – луга. Еще 15 миллионов га составляли пастбища, две трети которых находились в частном владении. Еще 300 тысяч гектаров лугов использовало правительство, а миллион сдавался в аренду. Остальные государственные земли были заняты оккупантес – крестьянами, самовольно занимавшими пустующие наделы. Это явление было распространено и на частных землях. Как правило, оккупантес забирались в глухие места, где редко осуществлялся контроль со стороны владельцев. Понимая свое бессилие, либеральное правительство закрывало на эту практику глаза, довольствуясь несистематическими акциями по сгону оккупантов. Вследствие аграрной политики либералов к началу ХХ века значительная часть всех земель перешла в руки нескольких иностранных (британских и аргентинских) и связанной с ними правящей элиты. 176 латифундий и 74 земельных компании, площадью свыше 50000 гектаров, владели 60% всей земли (в основном в Чако). Из них 154 латифундии, каждая площадью свыше 1000 гектаров, специализировались в земледелии и использовали 547000 гектаров. Другой полюс в 1920 году составляли 38 тысяч крестьянских хозяйств – чакр, обрабатывающих менее 10 гектаров каждое. К концу 30х годов их число выросло до 45000, но и величина надела снизилась ниже 5 га. Чакры занимали площадь в 124000 гектаров. 27% хозяйств имели в своем распоряжении деревянные сохи, а 55% не имели и их. 33% крестьян не обладали даже повозками и их единственным инвентарем были мотыга, топор и мачете. 85% всех крестьянских хозяйств являлись арендаторами или оккупантес, самовольно занявшими пустующую землю. Проблема малоземелья в Восточном Парагвае осознавались правящей фракцией либералов. В 1926 году президент Элигио Айяла создал специальный департамент колонизации в составе министерства юстиции. Однако гонка вооружений и связанная с ней нехватка средств не позволили добиться каких-либо существенных изменений в положении парагвайских крестьян. Зато важную роль департамент сыграл в организации менонитских колоний в сердце Чако. Их передовое хозяйство обеспечило надежное продовольственное снабжение армии страны во время конфликта. В земледелии основной продовольственной культурой являлись кукуруза, маниок, арахис и рис. Для местных нужд и на экспорт производились виноград, хлопок, табак, цитрусовые и сахарный тростник. В небольших количествах выращивались картофель (8000 тонн), пшеница (7000 тонн), батат (77000 тонн) и фасоль (24000 тонн). Хлопковые плантации располагались к востоку от Асуньсьона вдоль железной дороги. Более ⅝ его сбора экспортировались. К востоку от Асуньсьона возделывался табак, поступавший на четыре местные табачные фабрики. Их продукция была широко известна в окрестных странах. Так, парагвайскими сигаретами снабжалась боливийская армия в Чако. Центром виноделия и виноградарства страны была Вильяррика. В либеральную эпоху началось освоение культуры сахарного тростника. До этого сахар импортировался из Франции. Первая сахарная фабрика – сентраль, была построена в 1878 году. В 1897 году возникла Empreza Azucarera del Paraguay, организовавшая скупку и переработку сахарного тростника на современной основе. Она построила механизированный сахарный завод и начала скупать урожай у мелких фермеров по более высоким ценам и предоставлять им кредиты. Традиционные латиноамериканские сентрали не выдерживали конкуренции и разорялись. Со временем она стала единственным производителем сахара в стране.

Великий кризис сказался на сельском хозяйстве Парагвая, тесно привязанному к англо-аргентинскому рынку. Падение в 1930 году на треть потребления в Великобритании хлопка вызвало кризис этой отрасли. Однако вскоре ситуация восстановилась и посевы под этой культурой даже расширились. Если аграрный кризис начала ХХ века мало