Чаша Грааля. Софиология страдания - Отец Сергий (Булгаков)

(Быт. 4:25). Оба они, и Адам, и Сиф, заканчивают возводимую к Богу земную генеалогию Христа (Лк. 3:38), и тем закрепляется образ Божий в человеке. Если Христу свойственно пророческое служение, то постольку оно свойственно и человеку.

Генеалогия патриархов до Авраама (Лк. 3:34–38), очевидно, не имеет ограничительного смысла, который ещё может быть приписан ей после него (в генеалогии Мф. 1), она имеет не иудейский только, но всечеловеческий смысл. На этом основании идея христианства до Христа во всём человечестве, как и первообраза Божия в нём, должна быть признана, в частности, и в применении к пророческому служению, к тем прозрениям истины, которых достигало и благочестивое язычество до пришествия Христа в мире и до Его проповедания всем языкам.

[Пророчество в Духе Святом]

В отношении к пророческому служению Христа надо ещё выявить пневматологический и тринитарный его аспект. В предвечном исхождении Своём Дух Святой исходит от Отца чрез Сына, Он почиет на Сыне, как совершительная ипостась в отношении к Слову. В Боговоплощении же, и, в частности, в пророческом служении, Христос, как помазанник Духа, действует в диадическом единении с Ним, поэтому в ветхозаветном пророчествовании говорится: «глаголавшаго пророки» – в применении к Духу Святому. Слово Божие речется Духом Святым, в Их нераздельном и неслиянном единении. Боговоплощение Слова совершается Духом Святым, сошедшим на Приснодеву: «воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася». Но не только самоё Вочеловечение изначально совершается Духом Святым, но оно сопровождается Его схождением на воплотившегося Христа (Лк. 2:40, 52), доколе в Крещении не совершилась над Ним Христова Пятидесятница, схождение Духа Святого в виде голубя (а позднее в Преображении), так что Он, исполненный Духа Святаго, возвратился от Иордана (Лк. 4:1) и Сам применил к Себе слова: Дух Господень на Мне, и далее (Лк. 4:18–19; Ис. 61:1–2). И, как Сам Господь свидетельствовал о Себе, Он Духом Божиим прогнал бесов[94].

Этот факт двуединства Слова и Духа в служении Христовом имеет то значение, что им ещё более определённо подтверждается ветхозаветное пророческое служение в его сродстве и предшествии Христову. При всём количественном и качественном различии в служении пророков и Христа, всё-таки это есть действие того же Самого Духа, Который действовал и во Христе по Его Воплощении. Но можем ли мы ограничить действие Духа лишь пределами избранного племени или же оно распространяется, хотя и в меньшей степени, за пределами его, на том общем основании, что человек носит образ Божий, образ грядущего или пришедшего Христа? Здесь мы имеем то общее подтверждение той мысли, что язычники находят в себе предведение и предчувствие Христова образа, которое пробуждается в них при первом прикосновении духовном уже сознательно (как было с Самарянкой и её присными или сотником Корнилием, по поводу приглашения которого ап. Петру Бог открыл, чтобы я не почитал ни одного человека скверным или нечистым (Деян. 10:28), и что во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему (Деян. 10:35)).

Итак, пророчествование или пророческое служение надо поставить в связь с самой человечностью человека, которая в нём есть и его богочеловечность, как сила Христова образа. Сын Божий есть Слово Отчее, Мысль Божия в Боге Самом, которая становится Божественной Жизнью и Действительностью силою Духа Святого, на Сыне почивающего. Таково предвечное соотношение Сына и Духа Святого в небесах. Слово есть пророчествование Божие о Боге и в Боге Самом, Дух Святой есть сила и действительность. Но таково же соотношение в мире тварном.

Христос есть пророческое Слово в мире о мире, в человеке о человеке. Но это Слово звучит в мире как Его действительность и жизнь силою Духа Святого. Поэтому именно Духом «говорили пророки», хотя Дух и не есть Само Слово. Поэтому и пророческое служение Христа совершается Духом Святым: Дух Господень на Мне, ибо Он помазал Меня, и далее (Ис. 61:1–2; Лк. 4:18–19). Но творческое слово Слова звучит во всём мире как его онтологическая основа, и оно же звучит в человеке, становится его словом. Поэтому-то пророчествование и присуще человеку по силе его сообразности Христу на почве пророчествования или словесного ведения мира. Человеку доступно пророчествование Божие, слово Слова, лишь по силе наличия в нём его собственного слова, которое едино во Христе и в человеке как логосе мира.

Пророческое слово, обращённое к человеку, пробуждает в нём сокрытое в нём собственное слово мира о мире (подобно тому, как вид животных вызывал в Адаме их имена). Знание и мышление есть в этом смысле также «пророческое служение». Но не только это, как свидетельство о бытии, но и его внутренняя сила, не только статика, но и динамика его вложена в человека как пророка мира и о мире.

Человеку доступно не только настоящее, уже раскрывшееся и в этом смысле сказанное, но и будущее, ещё не раскрывшееся и несказанное, и однако уже сущее. Такова познавательная сторона пророчествования. Но в нём же заключается и действенно-практическое отношение к Истине, её исполнение: блаженны алчущие и жаждущие правды... Этот пафос истины как Добра, осуществляемого в жизни, есть начало человеческого творчества: огонь пришел Я низвести на землю (Лк. 12:49), и лик Христов есть огненный от ревности, снедающей Его, и это есть священная ревность пророка, который не довольствуется словами или мыслью, но зовёт к действию. Евангелие не только должно быть услышано, но и воспринято к исполнению. Оно есть не только книга для чтения, но Книга жизни, Евангелие вечное. И человек восприемлет его как истину потому, что слышит его в себе и чрез себя как таковую, как свидетельство правды, как совесть.

Одним словом, пророчествование Христово подобно человеческому пророчеству вообще и должно быть воспринимаемо не как извне данное повеление, которое требует повиновения, хотя и не убеждает, но именно силою созвучности тому, что присуще человеку как его внутренний голос. Я есмь путь и истина и жизнь (Ин. 14:6), искомая истина жизни, её внутренний свет… Свет Христов просвещает всех, и Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете. Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин. 1:7–9). Этот свет Христов в человеке и делает его причастным пророчествованию Христову.

2. Первосвященническое служение

Пребывание Христа в мире та́инственно осуществляется в Евхаристическом жертвоприношении, в котором Он есть и Жертва, и Жрец, в полноте Его praesentia realis[95]. Он присутствует как Первосвященник, совершающий таинство чрез человеческого жреца, священника. Он Сам приносится Богу как жертвенно закалаемый на алтаре, и Он даётся в