К лучшему ли (СИ) - Фишер Лали

На Евгения смотреть вообще не хотелось, во все глаза он пялился на неё, а потом сощурившись, перевёл взгляд на меня, словно о чем-то догадываясь. Впервые в жизни я хотел выпроводить брата.

Пройдя в квартиру, оттесняя Марию внутрь, я обнял её за талию, краем глаза замечая, что Женя внимательно и хмуро следит за каждым нашим движением. Мария же как безвольная кукла в моих руках, устремив взгляд в пол о чем-то напряжённо думала. Потом резко посмотрела в сторону комнаты Алисы и перевела на меня испуганные влажные глаза.

Чёрт! Она что плакать собралась?

Надо поскорее с этим покончить уже!

— Представлять вас друг другу смысла нет, — крепче прижимая к себе Марию, сказал я, стараясь не выдать своего волнения. — С моей женой ты уже знаком.

— Женой? — резко бросил брат, а Мария вздрогнула в моих руках.

Нежно поглаживая напряженную спину, я наклонился к ней на ухо и прошептал:

— Успокойся, все нормально.

— Именно, — уже громче ответил брату. — А вот с Алисой вам непременно нужно познакомиться.

— Пойдемте… к столу, — дрогнувшим голосом позвала Мария и, вывернувшись из моих объятий, ушла в гостиную.

Встретив не добрый и тяжелый взгляд младшего брата, который продолжал стоять на пороге, я сказал:

— Женя, это не все новости. Главная впереди. Ну так ты пройдёшь? И я тебе настоятельно советую держать себя в рамках. Мария только после больницы, ей нельзя волноваться.

Бросив на меня рассерженный взгляд, он все таки переступил порог, тяжело опираясь на трость и закрыл дверь.

В гостиной Мария вместе с Алисой сидели на диване и о чем то тихо переговаривались.

— Пливет, дядя Максим, — спрыгнув и подбежав ко мне с озорной улыбкой, протянула ручки.

— Добрый вечер, маленькая принцесса! — подхватывая на руки племянницу, я посмотрел на Марию — она была очень бледной. Сидела смотрела в телевизор немигающим взглядом с крепко сцепленными руками в замок. — Алиса, я хочу тебя кое с кем познакомить. Это мой брат. Его зовут Евгений. И он твой папа.

— Папа? — с интересом глядя на Женю, спросила. — А почему я его не знаю?

У Евгения сначала дёрнулся кадык, а потом отвалилась челюсть. Он смотрел во все глаза на девочку в немом изумлении.

— Дело в том, что он долгое время жил в другой стране, поэтому вы не были знакомы.

Маша резко поднялась с дивана и стала дерганными движениями накрывать на стол и добавлять приборы на ещё одну персону.

Отодвинув стул, я посадил Алису и, кивнув, велел садиться Жене.

— А где ты жил? Ты не помыл руки. Мама говорит, что когда приходишь с улицы, нужно всегда мыть руки. Правда, мама? Пойдём, я покажу, — не дождавшись ответа от матери, Алиса повела за руку опешившего отца в ванную.

— Я жил в Израиле, — услышал я уже из коридора тихий голос Жени.

Наконец-то, обрёл дар речи.

Мария расставляла приборы с позвякивающим звуком. Забрав из дрожащих рук вилки, я настойчиво притянул её к себе и крепко обнял.

— Почему ты не сказал?

— Ты бы накрутила себя ещё больше. Маша, успокойся. Всё хорошо. И все уже закончилось.

Она тяжело вздохнула и я почувствовал, как напряжение медленно отпускает её.

— Спасибо, — тихо сказала, уткнувшись мне в грудь.

— Давай я помогу тебе, — нехотя выпуская из объятий, предложил я, краем уха слыша приближающуюся болтовню Алисы.

— Открой вино.

За столом непринуждённо себя чувствовал только ребёнок. Позавидовав детской непосредственности, я пристально, но незаметно, наблюдал за Женей, да и за Машей тоже. Мне очень хотелось убедиться, что он её больше не интересует и не привлекает в качестве мужчины, только как отец дочери. Да и Женя, надеюсь, за столько лет охладел и забыл её.

Женя не сводил глаз с несмолкающего ребёнка и старательно отвечал на каждый её вопрос коих было несчетное множество. Вид у него был, мягко говоря, прибалдевший. На меня он поглядывал сердито, а на Марию с грустью и недоумением.

Маша же сидела с виноватым и бледным лицом, гоняя еду по тарелки.

Потянувшись к бокалу с вином, она удивлённо вскинула брови вверх, когда я мягко, но настойчиво забрал из её рук бокал, так и не дав сделать глотка. Поставил рядом с ней стакан с апельсиновым соком.

— Маша, ты забыла, врач велел придерживаться правильного питания, то есть никакого алкоголя.

Видел, что она еле сдержалась, чтобы не взорваться, но промолчала, молча взяв сок. В последнее время, я порядком надоел ей с тотальным контролем.

Женя с подозрением покосился на меня, но не стал никак комментировать ситуацию. Что бесспорно являлось самым правильным решением.

— А почему ты хромаешь? — спросила Алиса, указывая пальцем на трость Жени.

— Я попал в аварию и повредил ногу, — ответил он, искоса бросая взгляд то на меня, то на Марию, словно спрашивая у меня — знает ли Маша об автокатастрофе. Я отрицательно покачал головой, говоря, что ничего ей не рассказывал.

— Сильно болит? — с сочувствием поинтересовалась девочка.

— Уже давно не болит, — мягко улыбнулся отец.

— Котенок, время много уже. Пора укладываться спать, — Маша погладила по голове дочь и поцеловала в макушку.

— Мама, а папа Женя ещё придёт? — вопросительно взирали синие бусинки на маму.

— Я думаю, тебе у него надо спросить, — Мария перевела неуверенный взгляд на брата.

— Конечно, я совсем скоро приду. Спокойной ночи.

— Маша, я сам уложу Алису, — беря девочку на руки, предупреждающе посмотрел на брата и пошёл в детскую, заставляя себя не оглядываться назад.

Я понимал, что им нужно поговорить наедине, объясниться. И сделать это нужно обязательно рано или поздно. Так пусть лучше сейчас у меня дома. И это вовсе не по причине недоверия и ревности, просто моё должно быть только моим.

Глава 39 Мария, Максим

Не ожидала подобной подставы от Макса. Я, конечно, знала, что рано или поздно придётся встретиться с Евгением, поговорить, познакомить с дочерью. Но не так же с бухты-барахты. Мне обдумать все нужно было. Как-то дочь подготовить.

А Макс просто взял и вывалил все на всех. Я так поняла, что и брату он ничего не поведал заранее, а поставил уже перед фактом. И сделал все сам. Как всегда, сам решил, сам воплотил в жизнь.

С другой стороны, я даже испытала чувство благодарности. Я бы действительно накрутила себя донельзя предстоящей встречей. А тут все неожиданно. Да и без меня вообще-то.

За столом старались говорить обо всем и ни о чем одновременно. Каждый избегал неудобных тем, кроме дочери. Алиса была поглощена новым знакомством. Кажется, она нормально восприняла новость об отце.

Интересно, мы когда-нибудь сможем преодолеть этот барьер неловкости? Если нам всем предстоит и дальше общаться, то нужно каким-то образом наладить адекватные родственные отношения. Но сейчас я точно не настроена выстраиванием взаимоотношений. Мне хочется уйти, остаться одной, спрятаться от их взглядов. От пристальных, изучающих, едких чёрных глаз и от пораженных и озадаченных синих. К н и г о е д . н е т

Еле дождалась десяти и под предлогом укладывания дочери хотела сбежать. Но Макс перехватил эту инициативу в свои руки. Интересно, насколько легко ему далось решение оставить нас наедине.

Поднимаю взгляд на Евгения и встречаюсь с лёгкой полуулыбкой на его лице.

— Не могу поверить. Я отец!

— Женя, я понимаю, что виновата. Должна была сказать сразу. Я даже пыталась это сделать, но так сложилось… Прости! Это слабое оправдание, но…

— В наш последний разговор ты знала о ребенке? — прямо гладя мне в глаза, спросил он.

— Нет. Конечно, нет.

Кивнув, словно подтверждая свои мысли и поглядывая в сторону детской, спросил:

— Когда у неё день рождения?

— Семнадцатого марта.

— Было уже. Жаль, — глубоко задумавшись, он молчал. А я никак не могла нарушить тишину. Не знала, что ему ещё сказать. Рассмотрев его профиль, я пришла к выводу, что он повзрослел за эти четыре года. Потерял былую лёгкость и небрежность. Даже стал больше походить на брата.