К лучшему ли (СИ) - Фишер Лали

Повернувшись на огонь, я поняла, что отбежала не так уж и далеко.

Поднявшись, не разбирая дороги, да и нет здесь никакой дороги, я стала обходить горящий дом сбоку, в надежде найти тропинку, а еще лучше людей. Мне нужны нормальные люди, способные помочь нуждающемуся. От пламени стало светло, как днем. Нет худа без добра, усмехнулась я.

Сквозь вату в ушах я услышала сирену. Что это скорая, полиция, пожарная бригада? Наверное, пожарные. Откуда взяться остальным?

Я как-то слышала, что по звукам сирены можно отличать, кто именно едет. Но я так и не научилась.

Пошла на звук и тут же вышла на проселочную дорогу. Увидев свет от полицейских машин, я ускорила нетвердый шаг, и тут до меня стал доноситься животный рев. Не человеческий, а именно животный. Так ведь не может кричать человек? Дикий, болезненный, сумасшедший вопль раненого животного.

Что-то в этом отчаянном крике меня заставило перейти на бег. Не обращая внимания на боль в руке и ноге, я пронеслась к толпе около машин. Отталкивая людей в форме что-то кричавшим мне в лице, я увидела Макса. И услышала… его душераздирающий крик.

Его держали трое, а он с диким рычанием вырывался к человеку лежащему без движения на земле. Мне не нужно было смотреть, кто именно там лежал. Я и так поняла, что это был Илья.

Кинувшись в сторону Макса, я подбежала к нему вплотную, обняв за шею. Он отчаянно вырывался не глядя на меня. Я кричала, что-то неразборчивое, стараясь привлечь его внимание, но все было без толку. Он словно впал в безумство. Не видя ничего и никого вокруг кроме своей жертвы.

Тогда я отошла от него на пару метров и встала прямо перед главами.

Макс смотрел словно сквозь меня туда, где лежал Илья. Надеюсь, что он жив и это не Макс его. Не хватало ещё чтобы Максим из-за меня пострадал.

Я пропустила тот момент, когда Макс перевёл взгляд на меня. Мне тяжело было фокусироваться на его лице. Все расплывалось. Слабость окутывала мои больные и уставшие мышцы.

В его безумно яростном чёрном взгляде мелькнуло узнавание и он вмиг затих, переставая вырываться. Макса отпустили.

— М-маша, — то ли спросил, то ли позвал хриплым голосом он, не двигаясь с места.

— Обними меня, — еле слышно попросила, чувствуя, что ноги подкашиваются и я оседаю на землю.

Последнее, что я почувствовала были дрожащие сильные руки и знакомый запах кокоса на любимом мужском теле.

Глава 36

Из густого, тёмного, спасительного тумана меня вывели два тихих мужских голоса. Один определённо мне был знаком. Очень близко знаком, но никак не могла вспомнить его обладателя. Он не вызывал у меня тревоги или страха, поэтому я попыталась расслабить вмиг напрягшееся ноющее тело. Снова было плохо и больно. Но это хорошо. Боль означает жизнь. Я жива, а это прекрасно. Вновь свинцовые веки не хотели открываться. И каждая мышца была словно обессилена.

— Вы же понимаете, что мы не можем предположить каким именно образом скажется на организме наркотик и скажется ли вообще в её особом положении. Мы делаем все, что в наших силах. Проводим дезинтоксикационную и поддерживающую терапии, — тихо говорит незнакомый голос.

— Что с её ранами? — о, а вот этот едва слышный, но до боли в сердце знакомый. Его хочется слушать и слушать.

— Обе раны мы обработали и зашили. Плечо, судя по всему, она порезала осколком стекла, а из бедра мы вытащили кусок древесины. Единократно ввели антибиотик, больше нельзя. Дальше будем наблюдать. Организм молодой, должен справиться.

— Это все?

— Да, ну ещё губа рассечена. Больше трав нет.

— Не говорите ей пока ничего. Я сам.

— Хорошо. Только не затягивайте, сами понимаете. Поберегите ее. Стресс большой пережила. Никаких волнений и отрицательных эмоций. И ещё…

Голова, с каждым услышанным словом, гудела все больше и сильнее. Виски ломило жутко. А дальше меня снова поглотило с больной головой тёмное спасительное забытье.

Боже, я отдам второе полцарства за стакан воды. Как же хочется пить. И тело все затекло так, словно я без движения и в одном положении лежу уже сутки. С трудом разлепив глаза, я с интересом разглядывала незнакомую обстановку. Сумерки. Палата. Я определенно в больнице. Но в палате я одна, хотя не совсем так.

Медленно перевожу взгляд влево и, вздрогнув, натыкаюсь на внимательный чёрный изучающих взгляд. Плечо отдаёт ноющей болью, застонав, я схватилась за плечо здоровой рукой.

— Маша, где болит? — быстро подскочил со своего кресла Макс. — Я позову врача.

— Да стой ты, — уже в спину хрипло сказала я ему. — Сядь.

— Как ты себя чувствуешь? Врача точно не надо? — он подошёл ко мне, взял за руку. Погладил по голове, поцеловал в лоб. Или температуру проверял?

— Есть вода? — прохрипела я.

Макс быстро достал бутылку, ловко открутил крышку и подал мне.

— Только немного. Тошнота может быть, — предостерёг меня.

Жадно припав к горлышку, я выпила почти поллитра. Хоть Макс и хотел остановить и забрать у меня живительную влагу, но я не дала.

Боже, разве может быть что-то вкуснее воды?

— Почему ты здесь? Где Алиса? Макс! Сколько я уже здесь? — после утоления жажды, меня стали мучить другие важные вопросы. Крайне важные.

— Маша, тише! Успокойся! Алиса с Ритой и Региной. С ними все хорошо. Они днем к тебе приезжали, но ты спала. С Алисой точно все в порядке, — заверил меня Макс. Кстати, достаточно убедительно.

— Днем? А сколько я уже здесь? — нахмурилась я. Определённо ничего не помню. Последнее — поляна и обезумивший Макс напротив.

— Почти двадцать часов.

— Что? Я спала почти сутки? — моему удивлению не было предела. Что же мне этот псих вколол? Надо будет у врача поинтересоваться.

— А ты далеко собралась? — достаточно жёстким тоном задаёт вопрос Макс, исподлобья наблюдая мои попытки сесть на высокой кровати.

Кряхтя, я кое-как свесила-таки ноги с кровати. М-да, чувствую я себя, как разбитое старое корыто. Бедро болит куда сильнее руки. Но я во чтобы то ни стало должна собрать себя хотя бы минут на пять.

— Ты куда собралась, я спрашиваю?

Когда медленно вставала, голова закружилась. Макс аккуратно придерживал меня за плечи, и не отходил ни на шаг от меня, собираясь, если надо будет, и силой уложить на кровать. И я готова почку поставить на то, что слышала скрип его зубов.

— Не пыхти, как рассерженный ёжик, — я не смогла сдержать улыбки. Его забота трогает. И то, что он остался со мной подкупает здорово. Должна признать, что чертовски рада его видеть. — Мне нужно в туалет. И я пойду сама.

Макс закатил глаза, но сдержал едкое выражение. Бережно, словно вазу Цяньлун, он поднял меня на руки и отнёс в указанное место. Кстати, у меня же в палате. Я, оказывается, лежу в виповской палате. И это определённо постарался Макс, за что ему большое спасибо!

Хоть и хотелось протестовать, требуя самостоятельности, но это же мой тиран. Как он решил, так и будет. Да и сил особо нет на мятяжи.

После того как осталась одна, я посмотрела в зеркало и чуть не закричала.

Блин, я напоминала героинь фильмов ужасов: похудевшая, бледная, с синими кругами под глазами, спутанными волосами, рассеченной губой и в огромной синей казенной сорочке я выглядела просто сногшибательно. Класс! И как Макс ещё не сбежал?

— А ты почему все ещё здесь? Хочешь меня наказать, что я не пришла на регистрацию? Так-то у меня больничный. Уважительная причина все-таки, — задала я вопрос, выходя из туалета. Мне было интересно, неужели он не отходил от меня все это время?

Макс точно таким же способом, а именно бережно и нежно на руках, доставил меня на кровать.

Вздох сожаления я сдержать не смогла, когда руки его покинули мою бедную тушку. Да, на руках у него было куда приятнее, нежели на жёстком матрасе. Но думаю, ему не особо приятно обнимать такую страхолюдену как я. Может жениться передумал? Ну а что? Бывает же такое. Хотел, хотел и расхотел. Делов-то.

— Макс, я тебе задала столько вопросов, а ты молчишь. Не хочешь говорить?