Законы Беззакония - Оратор

Антон, гонимый яростью, он вогнал свой кулак в челюсть невольника находившегося ближе всего, лицо несчастного исказилось в мучительной агонии. Антон же не теряя не секунды схватил его за грудь, и опрокинул головой вниз. В воздухе повис жалобный писк.

— Говори! Рявкнул Антон.

Неизвестный в ответ на призыв, лишь послал Тоху в пешее эротическое путешествие, а второй невольник ранее орудовавший ломом принялся провоцировать, и со всем чувством заорал:

— Трус, сука паршивая, связанного бить себя не уважать! Как в тюрягу загремишь наши тебя опус... Хотел высказать он своё недоумение, отсносительно не соблюдения каких-то там понятий, однако замолкнул как увидел сверкнувший в руках Тохи нож.

— Антон, пол замораешь сам убирать будешь! Предупредил Афанасий боевого товарища, а сам опёрся на стену, и достав сигарету задымил, в предвкушении зрелища.

Между тем зрелище оказалось ещё интереснее нежели он ожидал, вместо того чтобы приняться разбирать пленника на детали, Антон разрубил верёвку ножом, и жестом призвал того подойти "ответить за базар".

— Ха-ха, сопляк! Реально думаешь вытянешь. Выпалил уже бывший невольник, заваливаясь на правую ногу, ведь левую в районе лодышки поразила пуля, впрочем попадание было "касательное", и она лишь слегка её задела, поэтому он и был ещё в состоянии драться.

— Эй ты, идиот, как тебя зовут? — вопрошал Афанасий, устремив на него взгляд.

— Никита! — взревел тот, полетев на Антона.

Афанасий же, потушив сигарету, стряхнул пепел, засунул фильтр в карман и начал читать молитву, судя по всему, за упокой. Юра незримо положил руку на плечо товарища, видно, разделял мнение Афанасия. А тем временем ситуация накалилась: Никита всё же сумел проскочить под кроссом Антона, помог не самый внушительный рост, и, схватив того за туловище, попытался опрокинуть.

Попытка, конечно, провалилась: Антон, недолго думая, зарядил ему локтем в спину, заставив опуститься на колени. Затем последовал точный пинок — два зуба покатились по полу, а Никита рухнул на лопатки.

— Кто вас отправил? — спросил Антон, схватив поверженного врага за шиворот.

— Не скажу, — сопротивлялся Никита из последних сил и даже плюнул в лицо Антону…

Реакция на подобный ответ у Тохи, естественно, могла быть только одна: он замахнулся, желая размазать негодяя по полу, однако его схватил подоспевший Юра и, мотнув головой, выразил несогласие. Антон слез с Никиты и отошёл в сторону, чувствовалось предельное уважение к молчаливому разведчику.

—Говорить будете? — максимально беспристрастно вопрошал Юра, обратив взгляд на остальных троих. Все разом замотали головами. — Тряпку и баклажку воды, — попросил разведчик, взглянув на Афанасия. Тот засуетился и, покинув помещение, отправился искать в машине.

Пару минут и он уже вернулся с двумя запакованными тряпочками и пятилитровыми бутылками воды. Тем временем Юра вместе с Антоном уже перенесли Никиту, вогрузив его на стол и связав. Сам Юра отошёл на пару метров, словно прикидывая что-то, или сверяя картину, как художник. Убедившись в чём-то, он вложил тряпку в рот Никите и, открыв бутылку с водой, начал лить её в рот пленнику. Через пару секунд тот загаркал, отчайно начал ёрзать, а затем и вовсе задыхаться; со стороны это выглядело так, будто кто-то душит Никиту.

— Говорить будешь? — вновь вопрошал Юра, перестав лить воду.

— Да, всё расскажу, всё! — прорычал сквозь тряпку пленный.

С удовлетворённым видом Юра отошёл от Никиты, кивнул Антону, мол, "Учись, пока я жив", и прильнул к стенке, всем видом показывая, что дальше мы уже сами. Поразительно! Мы этих чудиков весь день урабатывали — кому зубы повыбивали, кому челюсть сломали, а они молчали, как партизаны. А Юре хватило тридцати секунд. Пожалуй, не стоит спрашивать, чем он занимался в Нигерии, проскользнуло у меня в голове, когда я приступил к допросу Никиты.

— Кто вас нанял?

— Пётр Андреевич, — отвечал он, прикусывая тряпку. Я, проявив хоть каплю сочувствия, всё же отбросил её прочь.

— Где этот Пётр Андреевич обитает?

— Э-э-э… — задумался Никита, будто обдумывая, следует ли продолжать болтать.

— Юра! — гаркнул я, в поисках мотиватора для пленника.

— Нет, только не он! — завопил Никитос. — Клуб "Гурия", Пётр Андреевич там всем рулит.

— Какие у него отношения с Тимофеем?

— Каким ещё Тимофеем? Не знаю такого.

— Юра…!

— Честно не знаю, не губи! — вновь взвыл пленный.

— Твоя фамилия, отчество и год рождения?

— Смирнов Михайлович, 1994 год рождения! — завопил Никита, будто находился в кабинете следователя.

Я неспешно достал телефон, зашёл на сайт МВДМГ, или же министерства внутренних дел московской губернии и вбил в строку поиска всю доступную мне информацию о Никите. Мгновение, и я был не то что удивлён, а абсолютно обескуражен… Поджог, вымогательство, преднамеренное убийство, даже распространение наркотиков. Каким же нужно быть идиотом, чтобы тебя во всём этом ещё и улечили!

— Я р-р-рассказал всё, что знал. Теп-п-перь отпустите, а не то братва этого просто так не оставит! — испуганно заверещал Никита, пока я ознакомливался с его биографией.

— Отпустить? Пф, смешная шутка, — ответил я, безумно сверкнув глазами, ведь у меня в голове вспыхнула идея, как эффективно утилизировать мусор.

Глава 12

— Приехали! — дал я отмашку Афанасию и выскочил из машины, как увидел знакомую вывеску «Capriccio di Mare», следом за мной вышел Юра, его лицо было как всегда беспристрастным, однако, наступив на лужу, он беззвучно выругался.

Открыв дверь ателье, передо мной предстала Агафья Петровна, суетливо накладывающая разные ткани друг на друга, за её ушком красовался карандаш, а на стол свисали длинные каштановые волосы.

— Здравствуйте! — произнёс я чуть громче обычного, стараясь привлечь её внимание. Она подняла взгляд, и в её глазах вспыхнула искорка радости.

— Приветик! О, это вы, Артём, ну заходите, располагайтесь, — произнесла она учтиво, указывая на красный диванчик.

— С удовольствием, Агафья Петровна, да только я не один, со мной тут товарищ, — отозвался я, бросив взгляд на Юру, забившегося в угол.

— Ну, так и вы присаживайтесь, — добавила она, наконец его заметив.

В ответ на что Юра в своей привычной манере махнул головой, мол "спасибо, постою". Агафья надула щёки, демонстрируя неприемлемость подобной позиции, и, бодро зашагав, крепко схватила его под руку, чуть ли не насильно усадив на диван. Юра отвёл взгляд, видно, смутился. Стоп! Что? Он, да смутился? Расскажу мужикам, не поверят.

— Агафья,