Десять жизней Мариам - Шейла Уильямс

платой от него мне стала ветхая хижина на окраине поселка его северо-восточной фермы, ближайшей к ферме брата, а также стул, кувшин, миска, горшок и веник. Я стояла в дверях и смотрела в полутемное нутро домика, где места едва хватало развернуться. У задней стены имелся небольшой очаг, но его явно давно не растапливали. Окно было одно. Побелка на стенах почти исчезла, впитавшись в шероховатые хрупкие доски. Потолок, казалось, вот-вот обрушится: там, где обвалилась крыша, сквозь щели между досками лился солнечный свет, выхватывая из темноты куски отвалившейся синей бумаги, разбросанной по полу, как листья.

В груди разлилась тяжесть, словно я простыла. Вот это превратить в дом? В нем не было ни топчана, ни матраса. На чем спать? Мысли кружились в голове, и единственный способ успокоиться, который пришел в голову, – заняться хоть каким-то делом. Я взяла веник и принялась мести ветки, грязь, сухие листья, паутину, будто выметала мусор не только из хижины, но и из собственной головы, приводя мысли в порядок.

– Давай-ка мы поможем.

Я чуть веник не выронила. В дверях стояли три женщины. Две из них выглядели настолько знакомыми, что мне показалось, я вижу сестер, Аяну и Те’зиру. Третья была низенькая, кругленькая, с мягким носом-пуговкой и пухлыми щеками, как у женщин менде, с которыми мать торговалась на рынке. Троица дружелюбно улыбалась.

– Добро пожаловать, сестра, – поздоровалась та, которая выглядела как повзрослевшая Те. – Я Элинор, это Кейса и моя девочка Сара. – Она остановилась и поставила корзину, которую несла. – Мы с Сарой с фермы мастера Томаса Нэша, прямо из сада к тебе. А Кейса – отсюда, от мастера Роберта. – Она махнула куда-то налево, затем осмотрелась и поцокала языком. – Юпитер нас послал. Сказал, тебе понадобятся дополнительные руки, чтобы привести эту развалюху в жилой вид.

Остальные женщины, не дожидаясь приказаний, принялись убирать и раскладывать из многочисленных корзинок всякие мелочи, которые принесли с собой.

– Спасибо, тетушка, – отозвалась я, вспомнив о манерах. Юпитер их послал? Этот дядька за всю нашу дорогу и слова не произнес, с чего ему кого-то куда-то посылать?

– А, да не думай ты об этом, – развеяла мои сомнения Элинор. – Непонятно, о чем думал мастер Роберт… – Она смолкла, окунула обе руки в парящее ведро с водой и вытащила толстую тряпку, с которой капала пена. – Но иметь под рукой повитуху совсем даже неплохо. – И женщина кивнула в сторону Сары, чей округлившийся живот я уже заметила. «Почти шесть месяцев», – подумала я. Девушка, покраснев, кивнула мне.

– Первый?

– Да, мэм, – и Сара с гордостью улыбнулась, поглаживая живот.

Я кивнула. «Да, мэм». А я ведь ненамного старше. Но я повитуха и буду за ней присматривать. Девочка молодая, едва исполнилось шестнадцать, выглядит здоровой, по крайней мере сытой, и довольной, значит, и ребенку хорошо. Я задумалась о том дне, когда ребенок Сары попросится на свет.

– А мистрис Томас опять тяжелая. Уже в шестой раз, – добавила Элинор, моя на четвереньках пол. Она остановилась вытереть лоб, а затем снова набросилась на замызганные щелястые доски. – Хотя пока все одно скидывает.

– И на каком сроке? – поинтересовалась я, тоже засовывая руки в горячую воду и доставая еще одну тряпку. Надо помочь Элинор.

– Тошнит да рвет, и только, – ответила Кейса. – Дольше трех месяцев не удерживает. Правда, два последних выкидыша случились на пятом…

Она пожала плечами. Я кивнула, составляя в голове план и обдумывая, какие травы и корешки понадобятся.

– Что, мистрис так никого до конца и не выносила?

– Одного мальчонку, – ответила Элинор, – Томаса-младшего. И так тряслась над ним, словно он гадил золотом. – Сара хихикнула. Я не удержалась от улыбки. – Сейчас ему десять. Других детей больше нет. Похоже, она не может.

– Помолчи-ка лучше, Эл’нор, а то беду накличешь, – упрекнула, нахмурившись, женщина по имени Кейса и сделала жест рукой, словно отгоняя злых духов.

Они мыли пол, а я выметала пыль из крохотного очага и чистила железную кастрюлю, оставленную предыдущим жильцом. Когда пол высох, женщины принесли толстый плетеный ковер, и мы вместе его развернули. Каморка, поначалу тусклая и унылая, теперь выглядела вполне уютно, хотя в ней почти ничего не было.

– Ну, на первых порах вроде терпимо. Мастер Томас пришлет своего плотника Джеймса починить крышу, чтоб в дождь не протекала.

Мы с Элинор посмотрели на щель между балками, через которую проникал дневной свет.

– Сделай полки для своих зелий и прочего. И стол тебе понадобится получше.

Она поцокала языком и нахмурилась, показывая на печального вида приспособление, состоящее из трех грубо отесанных досок, с трудом держащихся на четырех разнородных подпорках. Причем одной служил небольшой валун. Элинор еще раз огляделась.

– И кровать. Милосердный боже! На чем ты будешь спать?

– Мне доводилось спать и на худшем, тетушка.

Я глубоко вздохнула и улыбнулась. Затхлый запах сырости и заброшенности исчез. Теперь в комнатушке пахло свежестью и чистотой. И из своей корзины, которая, похоже, была бездонной, Сара достала два одеяла. Даже если плотник придет не сегодня и не завтра, мне, по крайней мере, не придется класть голову на пол.

– Спасибо, мисс Элинор, мисс Кейса, Сара. Я благодарна вам, – и я приложила ладонь к сердцу. Кейса коснулась моей руки, ее прикосновение было нежным, несмотря на ободранные натертые пальцы, которые этим утром работали в поле.

– Я потом отведу тебя на ужин. Нам всем готовит Айрис, экономка мистера Роберта. И тебя зовет поесть с нами. – Кейса подмигнула другим женщинам. – Она родом из Саванны. Наверное, хочет поспрошать, не встречала ли ты там кого-нибудь из ее знакомых.

Глаза у меня защипало. Как же давно… я не болтала о пустяках с другими женщинами. И сейчас с удовольствием и грустью слушала их щебет, милое сплетничанье о незнакомых мне пока людях: мастере Роберте и мистрис Роберт, а также о мистрис Томас, которую звали Пейшенс, и ее печалях, жизнерадостное хихиканье и задорный хохот, деловитые и строгие указания Элинор, мягкую, но постоянную воркотню Кейсы и мелодичный смех Сары. Сразу вспомнилось, как я скучала по голосам сестер, даже когда они меня мучили, как не хватало мне замечаний матери, теток… Я поймала взгляд Элинор и быстро вытерла глаза рукой. Незачем позорить ни себя, ни ее.

– Ничего-ничего. Теперь мы с тобой, – сказала она, обнимая меня.

Чуть нахмурясь, Элинор оглядела преобразившуюся комнатку и еще раз взглянула на крышу.

– Но я очень надеюсь, что Джеймс не задержится и придет еще до дождя.

Не знаю, сколько времени после их ухода понадобилось мне, чтобы разложить все из корзины и кожаной сумки. Как ни смешно, но мастер Роберт оказался