Генри VII - Милла Коскинен

их выдаче теряли, в таком случае, этот самый здравый смысл. Напомню, что изначально и Ричмонда, и Тюдора поместили под охрану, чтобы их просто-напросто не похитили.

Далее, мне не вполне понятен финт с переодеванием, если путь Ричмонда пролегал по лесу, не говоря уже о том, что вряд ли конюх графа носил одежду простолюдина. И, если в сопровождении Ричмонда были бретонские стражники (а они должны были быть), то какова вероятность того, что они не разглядели подмены в такой небольшой и тесной группе?

Похоже, что или Ландау играл на две стороны, или его крупно подставили. А подставить его мог только человек, власть которого над стражниками была выше власти Ландау — или герцогиня, или, скорее всего, сам хитроумный герцог Франциск. Хотя могла иметь место и многоходовка. Вся эта феерия произошла в конце сентября.

Ландау же, стал собирать эскорт для сопровождения Ричмонда к англичанам через четыре дня после бегства неудобного государственного пленника. Естественно, он или изобразил, или действительно почувствовал глубокий шок от известия, что птичка упорхнула, и разослал поисковые группы по городам и тесноватым весям Бретани.

И тут на сцене появился внезапно выздоровевший Франциск. Его гневу не было предела. Как, этот презренный торгаш Ландау посмел договориться о выдаче несчастных беглецов под топоры английских палачей?! После того, как он, Франциск, своим герцогским словом гарантировал им безопасность?! Он немедленно вызвал Вудвилла, Чейни и Пойнинга к себе, осыпал их подарками и извинениями, и — отпустил во Францию. Вся операция обошлась ему в 708 ливров.

Конечно, Франциск рисковал. Теперь у не было того, чего хотели и Франция, и Англия. С другой стороны, наконец-то не было. Времена изменились, и играть с соседями в те же игры, как при незабвенных Эдварде IV и Луи XI, смысла не имело. Франция получила своего альтернативного претендента на престол Англии, но Франция была слаба. Более того, 13 сентября 1484 года, Ричард III разрешил французским послам с эскортом в 200 человек прибыть в своё королевство. И если у Франциска были сомнения относительно боеспособности запутавшейся во внутренних проблемах Франции, то союз Англии с Францией его пугал.

Теперь, когда Тюдор был у французов, герцог Бретани здраво рассудил, что ему удалось перекинуть эту проблему на плечи ближнего, и ослабить возможность заключения неприятного для него союза. А вот союзу Англии с Бретанью ничто больше не мешало. Заодно, герцог получил блестящий повод приструнить Ландау, да и указать своей герцогине на её место при дворе.

Что ж, человек предполагает…

Трансформация беглеца

Ситуация во Франции осенью 1484 года была богатой на возможности. Мало того, что Анна де Божё вышла победительницей из склоки с Луи Орлеанским. Во Франции тогда находились и многое бретонские бароны, лихо попытавшиеся свести у себя дома счеты с Ландау, напав на его поместье в апреле. Авантюра не удалась, и теперь правительство де Божё имело в руках рычаги воздействия на Бретань. Всё-таки, бароны — это не только длинные родословные, но и сложная взаимосвязь вассальной и родственной преданности с людьми, находившимися в Бретани.

Теперь к этому букету добавился и Генри Ричмонд с эскортом в 400 человек, которые тоже имели свои связи в Англии. Это был роскошный подарок Судьбы. Впрочем, 23-летняя Анна де Божё имела привычку воздействовать на окружающих её людей и обстоятельства так, чтобы подобные подарки не заблудились по дороге.

Удивительно также, насколько эта женщина, руководившая Францией в опасный и уязвимый момент, умела сливаться с окружающим фоном. Формально, страной управлял её брат — коронованный король, Шарль VIII. Именно он встречался с Ричмондом и благосклонно принял просьбу своего «гостя» о помощи. Но за решениями мальчика-короля, оставшимися в исторических записях, стояла именно его старшая сестра. Знаменательная встреча состоялась в Шартрезе, в конце октября.

Ричмонду и его окружению были определены апартаменты в Сансе (причём Анна не забыла включить в распоряжение фразу о разумных расходах). Более того, сам Ричмонд примкнул к свите короля, в честь чего ему и его людям дали 3000 франков прибарахлиться (и снова Анна дала понять, что эти деньги были разовым подарком). И, чтобы два раза не заседать, Генри Ричмонда просто провозгласили законным наследником короля Генри VI Английского. Франция решила вычеркнуть период йоркистского правления из истории. Правда, когда Ричмонд реально высадился в Англии, он решил не трясти перед носами изумлённых островитян подобным вывертом, и ограничился лаконичным “unto us of right appertaining”[32].

От Ричмонда ожидали самостоятельности, причём проявленной быстро — на длительное пребывание при французском дворе у него просто не было финансов. Что самое неприятное, ему дали понять, что если он не будет действовать энергично, формальное уважение, проявляемое к этому французскому ставленнику на английский престол, может и закончиться. Анна де Божё не собиралась тратить годы на дипломатические кадрили, к которым так тяготел Франциск Бретонский. Это больше чем вполне устраивало и беглых ланкастерианцев.

Джон де Вер, 13-й граф Оксфорд

Тем более, что к тому моменту в руки Генри Ричмонда пришёл настоящий козырь — Джон де Вер, 13-й граф Оксфорд, непримиримый враг Йорков. Эдварду IV удалось нейтрализовать этого вояку в крепости Амме возле Кале, где де Вера держали 10 долгих лет, и откуда он пытался сбежать ещё в 1477-м году. Неудачный побег заставил де Вера искать других путей к освобождению. Но искал бы он их долго, и не факт, что успешно, если бы в нём не был заинтересован архитектор схемы свержения Йорков с трона Англии. У де Вера было всё то, чего не было у Генри Ричмонда — военный талант, отчаянная дерзость, сногсшибательная харизма и легендарная репутация.

Нет, Ричард III вовсе не забыл, что в Амме сидит его личный враг. В конце концов, именно с матушкой де Вера ему пришлось изрядно намучаться, прежде чем он сумел получить пожалованные братом-королём земли де Веров. Почтенная леди, Элизабет де Вер, была урождённой Говард, и приходилась Джону Говарду двоюродной сестрой. Дама полностью унаследовала боевой дух и изворотливость Говардов, и успешно передала их своим детям.

Учитывая историю семьи, у де Вера были все причины в мире ненавидеть Йорков вообще и самого Ричарда в частности, поэтому король ещё в конце августа распорядился отправить де Вера из Амме в Англию, но приказ выполнен не был. И когда, в конце октября, Ричард отправил за опасным пленником собственных людей, оказалось, что из Амме исчез не только де Вер, но и охраняющий его Джеймс Блант, а сама крепость