Несостоявшаяся ось: Берлин-Москва-Токио - Василий Молодяков

Пакт был подписан в Берлине Риббентропом и Мусякодзи. С германской стороны лучшей кандидатуры было не сыскать, тем более что министерство иностранных дел во главе с Нейратом и само постаралось остаться в стороне. С японской стороны послу был поручен только последний, официальный этап переговоров – во избежание конфликтов как в самом посольстве, так и между МИД и армией. Осведомленные современники с самого начала утверждали, что с японской стороны пакт подготовили Осима и Сиратори вдвоем; в интервью конца 1930-х годов они и сами охотно подтверждали это. Американский журналист В. Флейшер, мемуарист вообще точный и аккуратный, писал: «Когда я спросил Сиратори, какова была его роль в переговорах <об Антикоминтерновском пакте. – В.М.>, он привел в пример бытующую в Японии притчу о китайских солдатах второй линии, которые во время боя должны стрелять в солдат первой линии, когда те попытаются бежать. Сиратори сказал, что он как раз и был «китайским солдатом второй линии».[167] В переводе на отечественные реалии это можно назвать «заградительным отрядом».

Таким образом, инициатива в проведении переговоров принадлежала Осима, но Сиратори мог оказать ему значительную помощь при контактах с Риббентропом и сотрудниками его аппарата. Осима был, бесспорно, сведущ в военных вопросах, но недостаточно опытен в политических и дипломатических. Риббентропу, идеологу и геополитику, также недоставало собственно дипломатического опыта. Сиратори удачно сочетал в себе кадрового дипломата, эрудированного и способного политического аналитика и просто контактного человека. Думаю, он помогал Осима облекать его замыслы и идеи в конкретную форму (а может, подсказывал их?) и консультировал его по конкретным вопросам. Разногласий по принципиальным вопросам у всех троих, надо полагать, не было. По крайней мере, во время второго тура их совместной деятельности в 1939 г. они выступали единым фронтом.

Теперь обратимся к сущности, целям и характеру Антикоминтерновского пакта. Мы уже говорили о том, каким его хотели видеть различные представители как германской, так и японской стороны. Что же получилось на самом деле?

Антикоминтерновский пакт традиционно называли военным союзом агрессивных держав, обращая особое внимание на прилагавшийся к нему секретный протокол (или соглашение). Однако если попытаться разобраться в содержании пакта без предубеждения, то нельзя не отметить, во-первых, его неконкретности, во-вторых, ограниченности обязательств договаривающихся сторон. Чтобы не быть голословным, приведу его содержательную часть:

«Правительство Великой Японской Империи и правительство Германии, сознавая, что целью коммунистического «интернационала» (так называемого «коминтерна») является подрывная деятельность и насилие всеми имеющимися в его распоряжении средствами по отношению к ныне существующим государствам, будучи убеждены, что терпимое отношение ко вмешательству коммунистического «интернационала» во внутренние дела наций не только угрожает их спокойствию, общественному благосостоянию и социальному строю, но представляет собой также угрозу миру во всем мире, и выражая свое намерение сотрудничать в деле обороны против коммунистической подрывной деятельности, заключили нижеследующее соглашение.

Статья 1. Высокие договаривающиеся стороны обязуются взаимно информировать друг друга относительно деятельности коммунистического «интернационала», консультироваться по вопросу о принятии необходимых оборонительных мер и поддерживать тесное сотрудничество в деле осуществления этих мер.

Статья 2. Высокие договаривающиеся стороны обязуются совместно рекомендовать любому третьему государству, внутренней безопасности которого угрожает подрывная работа коммунистического «интернационала», принять оборонительные меры в духе данного соглашения или присоединиться к нему.

Статья 3. Настоящее соглашение составлено на японском и немецком языках, причем оба текста являются аутентичными. Настоящее соглашение заключено на пять лет и вступает в силу со дня его подписания. Обе договаривающиеся стороны своевременно, до истечения срока действия настоящего соглашения, должны достигнуть взаимопонимания относительно характера их дальнейшего сотрудничества».[168]

Составной частью пакта являлся конфиденциальный дополнительный протокол следующего содержания:

«При подписании Соглашения против коммунистического «интернационала» полномочные представители относительно этого соглашения договорились о нижеследующем:

а) соответствующие власти обеих высоких договаривающихся сторон будут поддерживать тесное сотрудничество в деле обмена информацией о деятельности коммунистического «интернационала», а также по поводу принятия разъяснительных и оборонительных мер в связи с деятельностью коммунистического «интернационала»;

б) соответствующие власти обеих высоких договаривающихся сторон будут принимать в рамках ныне действующего законодательства строгие меры против лиц, прямо или косвенно внутри страны или за границей состоящих на службе коммунистического «интернационала» или содействующих его подрывной деятельности;

в) в целях облегчения указанного в пункте «а» сотрудничества между соответствующими властями обеих высоких договаривающихся сторон будет учреждена постоянная комиссия, в которой будут изучаться и обсуждаться дальнейшие оборонительные меры, необходимые для предотвращения подрывной деятельности коммунистического интернационала».

Не будем забывать о времени составления этого документа. Преамбула представляется вполне логичным и естественным ответом на агрессивные резолюции Седьмого конгресса Коминтерна (август 1935 г.), персонально затрагивавшие Германию, Италию и Японию. Первоначальный вариант, предложенный германской стороной, был гораздо более риторичным, причем на жесткой риторике настаивал Риббентроп. От него пришлось отказаться по настоянию японцев, которые предпочли более конкретные и деловые формулировки. Предписывая сторонам обмениваться информацией о деятельности Коминтерна, сотрудничать в деле борьбы с ним и консультироваться о принятии мер, пакт, однако, никак не определял конкретных форм и методов этой борьбы.

И даже секретное дополнительное соглашение, о котором стало известно сразу же, но которое было опубликовано только после Второй мировой войны, не таило в себе ничего сверхъестественного:

«Правительство Великой Японской Империи и правительство Германии, признавая, что правительство Союза Советских Социалистических Республик стремится к реализации целей коммунистического «интернационала» и намерено использовать для этого свои вооруженные силы, и будучи убеждены, что это является серьезнейшей угрозой существованию не только государств, но и существованию мира во всем мире, в целях защиты своих общих интересов договариваются о нижеследующем:

Статья 1. В случае, если одна из договаривающихся сторон подвергнется неспровоцированному нападению со стороны Союза Советских Социалистических Республик или ей будет угрожать подобное неспровоцированное нападение, другая договаривающаяся сторона обязуется не предпринимать каких-либо мер, которые могли бы способствовать облегчению положения Союза Советских Социалистических Республик.

В случае возникновения указанной выше ситуации договаривающиеся стороны должны немедленно обсудить меры, необходимые для защиты их общих интересов.

Статья 2. Договаривающиеся стороны на период действия настоящего соглашения обязуются без взаимного согласия не заключать с Союзом Советских Социалистических Республик каких-либо политических договоров, которые противоречили бы духу настоящего соглашения.

Статья 3. Настоящее соглашение составлено на японском и немецком языках, причем оба экземпляра имеют одинаковую силу. Настоящее соглашение вступает в силу одновременно с Соглашением против коммунистического «интернационала» и имеет одинаковый с ним срок действия».

Трактовать соглашение можно по-разному: оно давало равные возможности и для оказания широкомасштабной военной помощи партнеру, и для уклонения от любой реальной помощи. Сиратори однажды сказал, что пакт составлен нарочито неконкретно и подобен раме, в которую можно вставить любую картину.[169] Фраза проникла в газеты, однако, как не без юмора заметил после войны американский историк Дж. Комптон, «партнеры не могли прийти к согласию относительно самой картины: для Японии это был морской тихоокеанский пейзаж, для Гитлера – пейзаж Европейского континента».[170] Сиратори считал достоинством пакта то, что его формулировки можно было трактовать как угодно. Но в этом крылась и внутренняя слабость.