Герой туманной долины - Пола Гарнет

шум дождя и проезжающих по дороге машин. — О чем те тридцать страниц пустоты?

— О девушке, которая в наследство от умершего отца — автора бестселлеров — получает сундук с его рукописями, написанными втайне за двадцать лет «безмолвия» — он ушел из литературы и все считали, что он больше не пишет. — Шеннон поравнялся с Деллой и засунул мокрый зонт под мышку. — О ее друге, который пытается вновь влиться в общество, что однажды его отвергло, и об издателе, который старается найти новый материал, потому что из-под его руки давно не выходило ничего стоящего. Обо всем и обо всех. — Шеннон пожал плечами.

Он знал, о чем хотел поведать, успел познакомиться с новыми героями собственного пера, подготовил план книги, но не выдавил из себя ни одной стоящей строчки. А персонажи, которые хотели ожить, тихо перешептываясь, терпеливо ждали его где-то на кромке темной долины.

— А эта девушка, она в итоге издаст рукописи отца, да? — спросила Делла, с детской надеждой заглянув в глаза другу.

— Я… — Шеннон замялся и виновато поморщился, — я не знаю, так далеко не загадывал, — признался он, надеясь, что девушка не разочаруется, а та в ответ лишь мягко улыбнулась. — Но точно знаю, что перед ней стоит непростой выбор, — добавил он, вспоминая темные вечера и одинокую лампу на кухонном столе, скользящую по бумаге перьевую ручку и третью чашку остывшего кофе. — Отец на смертном одре просил ее отредактировать рукописи, улучшить — он ведь верил в нее, — но она не может решиться.

— Она на перепутье.

— Люди, кажется, любят такое читать, — пожал плечами Шеннон и почесал затылок, словно гадая, правда ли это.

— А мистер Паркс любит такое писать. Это куда важнее, — проговорила Делла, загадочно двинув бровями.

Девушка провела руками по лбу, стирая дождевые капли, и посильнее натянула на голову берет. Шеннон улыбнулся, вспоминая, как после такого же ливня она выжимала его в клумбу у кафе, смеясь и пытаясь не свалиться со скользкого крыльца. Делла обогнала Шеннона, пробежав вперед, расставила руки в стороны и поморщилась, когда крупная капля упала с кромки берета ей на нос. Она фыркнула и чихнула, заставив юношу рассмеяться, продолжила двигаться спиной к прохожим, лицом к другу.

— Ты напишешь! — крикнула она, сражаясь с гомоном дороги и шумом ливня. — Обязательно напишешь, когда придет время!

Делла кружилась вокруг, заставляя Шеннона крутиться на месте, чтобы не упустить ее из виду, убегала от него вперед, перепрыгивала через лужи, опуская в них пятки, визжала и совсем не боялась простудиться. Она была счастлива, и он был счастлив вместе с ней.

Аллея закончилась, парк через дорогу встречал их деревянной аркой, оплетенной гирляндой с маленькими фонариками. Делла бросилась вперед, кинув через плечо: «Догоняй, мистер Паркс», но остановилась у края дороги, повернувшись к машинам спиной, и замахала рукой, прося Шеннона ускориться.

Тот почти поравнялся с ней, когда девушка шагнула на проезжую часть, не обращая внимания на сигнал светофора.

Внутри что-то оборвалось. Упало вниз не от ужаса, который он испытал, глядя на ее радостную улыбку и расслабленное лицо, не от горечи, которой наполнилось горло, когда он крикнул «стой!», не от пронзившего улицу сигнала клаксона и ее вскрика — от осознания, что она прямо здесь, перед ним, в паре шагов. Он дернулся, не раздумывая, не соображая, что делает, и не пытаясь остановить себя. Делла не успела ничего понять и среагировать — но успел он.

Его мокрая рука обхватила ее запястье и потянула на себя, утаскивая с дороги обратно на тротуар. Шеннон закрыл девушку спиной как раз в тот момент, когда в их сторону обрушился водопад брызг, хлынувших из-под колес автомобиля — тот, сигналя, пронесся мимо, заставив всех на улице заинтересованно обернуться.

— Твою ж… — пролепетал Шеннон, сгибаясь и утыкаясь лбом в трясущееся плечо подруги, горячие руки которой чувствовал в ледяных своих.

Делла молчала, дрожала и, выпучив глаза, смотрела прямо на него, цепляясь за мокрое шерстяное пальто. На нижних ресницах замерли то ли появившиеся слезы, то ли капли дождя, размыв тушь, прочертившую темные полосы до самого подбородка.

— Шеннон? — позвала она испуганно, всхлипывая, чуть не падая, и впилась ногтями в кожу его ладоней.

Он не хотел отпускать, не собирался разжимать пальцы, принимая острую боль от ее хватки с благодарностью. Он ждал этого слишком долго и боялся сильнее прочего. Теперь некуда было отступать. Теперь можно было замереть и почувствовать ее руки в своих, пусть даже при таких обстоятельствах, с ужасом и бешено колотящимся сердцем в груди.

Шеннон закрыл глаза, чувствуя знакомое давление в черепной коробке, внимая пульсации в висках и ощущая, как от накатившей слабости и страха подкашиваются ноги.

Рано или поздно это должно было произойти.

Глава 12

Телефон звонил уже с минуту, но Делла не собиралась сдаваться.

Шеннон поморщился, спрятал уставшее лицо в ладонях и не глядя тыкнул в экран смартфона, надеясь, что попадет на кнопку сброса вызова. Напрасно.

— Привет, — прошелестел тихий голос. Юноша включил громкую связь.

— Привет, — отозвался он, судорожно вдыхая и сильнее кутаясь в плед, из-под которого не вылезал со вчерашнего вечера и в котором провел всю бессонную ночь.

— Как ты?

Шеннон зажмурился, пытаясь прогнать наваждение.

Полные ужаса заплаканные глаза совсем близко, которые задают немой вопрос, сцепленные, переплетенные пальцы и согревающий жар прикосновения, трясущиеся коленки и съехавший набок синий берет.

И пустота. Пустота и бьющее в глаза яркое свечение цвета охры, замершее прямо перед ним.

Он вновь ничего не увидел, не рассмотрел, не нащупал. Мечта Деллы предпочла остаться загадкой.

— Я в норме, — прокашлявшись, ответил Шеннон, опуская щеку на холодную поверхность стола. — Ты как? Отошла?

— Кажется, да, — растерянно проговорила девушка в трубку, тяжело вздыхая. — После стеклянной двери подумала, что хуже уже некуда, но даже тут оступилась. — Ее голос звучал виновато.

Шеннон помнил, как довел Деллу до дома, крепко сжимая ее руку в своей, опасаясь внезапного приступа и молясь, чтобы кожа запомнила ее касания. Помнил, как зашел в прихожую, усадил ее на диван и укутал лоскутным одеялом, как смог уговорить Виски устроиться рядом и налил горячий чай, искоса поглядывая, как Делла ошарашенно смотрит в стену, боясь пошевелиться.

— Прости, — прошептала она, заставляя его моргнуть и прогнать воспоминание. — Я не знаю, как умудрилась не заметить…

Ее голос дрожал, и она была готова заплакать. Вновь.

— Тебе не за что извиняться, — отозвался Шеннон как можно мягче и взял телефон. — Все обошлось. Это главное. Я прошу только об одном, — его