Сирруш (СИ) - Марков Павел Сергеевич

Охотник, к моменту окончания его диалога, сумел взять себя в руки и надеялся, что кузнецу не бросится в глаза сильная бледность, покрывшая его лицо.

— Значит, он сейчас в темнице?

— В храмовой тюрьме Цитадели, — кивнув, подтвердил Брасид, — единственный заключенный с почетным караулом, — тут он хмыкнул.

— А его семья?

Брасид перестал улыбаться.

Его добродушное лицо стало хмурым:

— Жена, когда получила печальную весть, упала без чувств, сильно ударившись головой о косяк. Она сейчас дома, переживает последствия падения и ожидает вызова в суд. Нирупама всегда находится подле матери. В общем, несладко им сейчас, без кормильца все-таки остались, — он посмотрел на Шанкара, — ты бы заглянул к ним.

— Обязательно, — пообещал охотник, — но сейчас не могу. Мне необходимо переговорить с Верховным жрецом.

— Да, конечно, дела, — понимающе кивнул кузнец и протянул руку, — удачи тебе, Шанкар.

— И тебе, Брасид, — ответил охотник на сильное рукопожатие.

— Не забудь про шкуры.

Шанкар натянуто улыбнулся:

— Не забуду.

Кузнец скрылся в своей мастерской, подготавливая ее к закрытию, а Шанкар, все еще слегка ошеломленный, продолжил движение в сторону Цитадели, окутанной вечерними сумерками.

Новость о том, что Анил обвиняется в убийстве лесорубов поразила его до глубины души. Он никак не мог поверить в то, что его знакомый способен на такое. Взбираясь по склону холма к воротам Цитадели, охотник внезапно вспомнил о загадочном существе, убившем зебу и посланников Нараяна. По спине пробежал неприятный холодок.

«Уж не связаны ли эти события?».

Однако, немного поразмышляв, Шанкар пришел к выводу, что навряд ли. Долина Сарасвати, где оказались обнаружены следы пребывания зверя, находилась на значительном расстоянии от лагеря лесорубов в верховьях Синдху. Ни одно живое существо не имеет такого огромного ареала обитания. К тому же, ему пришлось бы постоянно перемещаться между двумя местами, дабы успеть расправиться и с лесорубами на Синдху, и с сельчанами на Сарасвати. А для этого зверь должен был обладать развитым умом, не хуже человеческого. И в последнем Шанкар сильно сомневался, ибо каждое животное на земле уступало в умственном развитии людям. Даже обезьяны. Охотник скорее поверит в то, что это действительно Анил в припадке безумия перебил своих товарищей, нежели в то, что это дело рук сверхумной макаки-людоеда. Макака-людоед. Он даже усмехнулся такому повороту мыслей.

Приблизившись к воротам Цитадели, он поинтересовался у скучающего стражника:

— Где мне найти Верховного жреца Чудамани? Это срочно.

— По какому делу? — вяло спросил тот.

— Насчет Сарасвати.

На лице стражника появились проблески интереса:

— А, так это вы… — он указал пальцем себе за спину, — Верховный жрец сейчас отдыхает в банях. Думаю, вы найдете его там.

— Благодарю, — бросил охотник, проходя сквозь ворота внутрь Цитадели.

К тому моменту, как он приблизился ко входу в бани, небо покрылось звездами, а сумерки сгустились настолько, что без дополнительного освещения становилось трудно различать дорогу. Охотник надеялся, что уборщики улиц соизволят зажечь факелы, когда он отправится домой.

Он постучал в деревянную дверь, чувствуя, как ноги начинают ныть от перенапряжения, а в животе урчит от голода. Дверь открыл знакомый слуга-привратник и вопросительно уставился на Шанкара.

— Я ищу Верховного жреца Чудамани. Мне сказали, что он здесь.

— Он не велел беспокоить его, — пробурчал слуга.

— Я из долины Сарасвати.

— О, — резко посторонился привратник, — тогда входите.

Охотник кивнул и зашел в темную комнату.

— Он у бассейна. Полагаю, вы найдете дорогу.

— Несомненно, — ответил Шанкар, пересекая комнату слуги и выходя на террасу возле бассейна.

Верховный жрец Чудамани сидел за тем же столиком, за которым находились охотник и Девадат во время их последнего разговора накануне путешествия Шанкара в долину Сарасвати. Свет от ряда треножников, стоявших вдоль стен, освещал его гладкое лицо. Насколько мог судить охотник, жрец был достаточно молод. Достаточно молод для занимаемой должности. Ухоженная короткая борода обрамляла овальное лицо Чудамани. Темные волосы были коротко острижены. Серые глаза, расположенные близко к ровному прямому носу, с умиротворением наблюдали за небом. В руке жрец держал бронзовый кубок, наполненный вином, из которого он периодически делал небольшие глотки, смакуя хмельной напиток. Подойдя чуть ближе, Шанкар заметил, что на нем выгравирован рисунок в виде парящего коршуна.

Заслышав усталые шаркающие шаги охотника, жрец прекратил созерцание ночного неба и обернулся.

Шанкар склонил голову в почтительном поклоне и произнес:

— Приветствую вас, Ваша Светлость. Простите за бесцеремонное вторжение, но у меня имеются известия из долины Сарасвати.

— Вы Шанкар? Охотник? — поинтересовался он слегка хриплым голосом, отставляя кубок.

— Да, господин, я…

— Садитесь, — перебил его Чудамани, указывая на плетеный стул, — вы с ног валитесь.

— Благодарю, — искренне произнес Шанкар, снимая со спины лук с колчаном и бросая на пол копье.

— Еще один кувшин вина сюда! — крикнул жрец в темноту. — И тарелку баранины.

Где-то во тьме закопошился слуга-привратник, скрываясь в подсобке.

Шанкар рухнул на стул, ощущая, как гудящие ноги охватывает приятная истома.

Чудамани широко улыбнулся:

— Слышали новость?

— Какую? — вяло поинтересовался Шанкар.

— Наши олухи-стражники к северу от Хараппы снова видели повозку, стремительно проносящуюся вдали. Причем на этот раз их было несколько!

— А, вы про это… — охотник подумал, что Верховный жрец хочет рассказать ему об Аниле, но нет. — Не слышал. Снова кто-то перебрал вина?

— Это уже второй случай за последнее время, — пожал плечами Чудамани, — меня это начинает интересовать. Была мысль самому отправиться туда и взглянуть на диво собственными глазами, однако, — тут легкая тень пробежала по его гладкому лицу, — сейчас и здесь хватает забот.

— Верно.

— А теперь, рассказывайте, — вновь улыбнулся Чудамани. — От чего жители долины Сарасвати так всполошились?

Охотник подметил про себя, насколько идет этому человеку улыбка. Она внушала искреннее доверие и чувство сопереживания со стороны собеседника. Шанкару даже стало немного жаль от того, что придется разрушить хорошее настроение жрецу.

Не собираясь ходить вокруг, да около, он глухо произнес:

— Все плохо, Ваша Светлость.

Как и предполагал охотник, улыбка слетела с уст Чудамани, словно пожухший лист пальмы.

Когда жрец заговорил, в его голосе послышались твердые стальные нотки:

— Говорите, без утайки.

— Сарасвати высыхает, и это не предотвратить.

Чудамани слегка побледнел. Огонь треножников отражался в его глазах, скрывая от Шанкара частичку внутренних чувств. В этот момент к столу подошел привратник, неся на подносе еще один бронзовый кубок, тарелку с бараниной и кувшин вина.

Подождав, пока тот удалится на почтительное расстояние, жрец спросил:

— Долина будет пригодна для выращивания хлеба?

Шанкар налил полный кубок вина. На нем также виднелось изображение парящего коршуна.

— Еще год или полтора. Потом все.

— Что вы имеете в виду?

Охотник посмотрел жрецу прямо в глаза:

— Потом долина превратится в пустыню. Только камень и песок.

Чудамани побледнел еще сильнее. Жрец прикрыл глаза, старательно обдумывая услышанные слова. Не мешая его размышлениям, Шанкар отпил добрую половину из кубка, а затем закусил крупным куском баранины.

Они провели в молчании около пары минут. Потрескивание треножников и пение ночных птиц наполняли окружающую тишину. Будь обстановка не столь серьезной, быть может, охотнику удалось бы проникнуться этой ночной красотой.

Наконец, Чудамани открыл глаза, прерывая собственные размышления:

— Каковы причины обмеления реки?