Сирруш (СИ) - Марков Павел Сергеевич

— Вырубка леса, — при этих словах жрец вздрогнул, — повлекла за собой разрушение берегов у притока Сарасвати. Теперь ее питает зловонное болото, а с востока надвигается пустыня из-за нерадивого использования земли местными жителями, — поскольку жрец не перебивал, охотник отпил еще немного вина и продолжил, — они истощали почву постоянными выпасами скота на одном и том же месте. Не меняли места посевов, высасывая из земли все соки год от года. Быть может, оставайся Сарасвати такой же полноводной, долину удалось бы спасти, но…

— Но река высыхает, — закончил за него Чудамани.

Охотник кивнул:

— Да.

— Кто повинен в случившемся?

Перед мысленным взором Шанкара предстал образ Нараяна, опустившегося пьяницы, сломленного под напором проблем, которые он сам и породил. Испытывал ли он к нему жалость? Однозначно нет. Заслуживал ли он шанс на искупление? Возможно.

Охотник выждал паузу, прежде, чем ответил:

— Все. Жители левобережья Сарасвати, которые гнались в сборе урожая за своим более успешным соседом. Староста деревни Нараян, что из-за своей недальновидности наплевал на состояние лугов для выгона скота, а также производил безответственную вырубку леса вблизи притоков реки для очистки местности под новые поля и селения. Каждый приложил к трагедии руку.

Шанкар ожидал, что жреца охватит приступ ярости и справедливого гнева, во время которого он прикажет казнить недальновидного старосту за то, что тот своими действиями поставил под угрозу жизни многих людей. Однако ничего подобного не произошло. К искреннему изумлению охотника, Чудамани сохранял абсолютное внешнее спокойствие. Только излишняя бледность выдавала его тревогу.

— Сколько, говорите, у нас времени до того, как Сарасвати перестанет давать урожай?

— Год или полтора, — повторил Шанкар, — если Нараян последует моему совету и выроет повсеместно колодцы, да воздвигнет защитные ограждения от навеваемого ветром песка.

В глазах Чудамани промелькнуло чувство уважения к охотнику, и последнему это немного польстило.

— Значит, за это время нам необходимо найти новую житницу для страны, — задумчиво произнес жрец, закусив нижнюю губу.

Охотник поерзал на стуле и, решившись, все-таки спросил:

— Простите, Ваша Светлость, если я затрону вопрос, который может меня не касаться…

Верховный жрец ободряюще улыбнулся:

— Спрашивай. Если это не какая-нибудь государственная тайна, я отвечу.

— На сколько лет хватит запасов в зернохранилище?

Чудамани кивнул:

— Верно. Я тоже подумал об этом. Если в зернохранилище перестанут поступать продукты, то их запасов нам хватить примерно на один год.

— Значит, — уточнил охотник, — в общей сложности, у нас в запасе максимум около трех лет прежде, чем мы съедим последнюю лепешку и начнем грызть кожу на сандалиях?

Жрец снова утвердительно кивнул:

— Да, похоже, так.

— И что думаете делать?

Чудамани закусил нижнюю губу:

— Не знаю. Если честно, пока не знаю.

На террасе повисла зловещая тишина, прерываемая лишь треском огня в треножниках.

Наконец, жрец спросил:

— А что если расчистить места под посевы в верховьях Синдху?

Шанкар вздрогнул:

— Нет. Ни в коем случае. Вы и так рискуете, вырубая лес для строительства квартала в Мохенджо-Даро.

— Синдху тоже может пересохнуть?

— Нет, сомневаюсь, но превратиться в малярийное болото — несомненно.

Чудамани задумчиво обхватил нижнюю часть лица ладонью и проговорил сквозь нее:

— Придется сильно поломать голову. Для нашего же блага.

Шанкару нечего было добавить, поэтому он закинул в рот очередной кусок баранины и запил его остатками вина из бронзового кубка.

Верховный жрец убрал руку от лица и обратился к охотнику:

— Как бы то ни было, я благодарен вам за труды. Обещанные 1600 мер серебра вы получите у моего казначея, — он махнул рукой в сторону выхода, — его можно найти возле школы у ворот Цитадели.

— Благодарю, господин Чудамани.

— Уже поздно, — улыбнулся жрец, — полагаю, стоит оставить дела до утра. К тому же, вы устали, вашему организму необходим отдых.

Охотник не мог с ним не согласиться. Ноги хоть и перестали ныть, но в остальном теле ощущалась какая-то вялость, а глаза после выпитого вина и съеденной баранины непроизвольно слипались.

Шанкар уже хотел было встать и поблагодарить Верховного жреца за радушный прием, как вдруг кое-что вспомнил:

— Возле Сарасвати завелся неизвестный и опасный зверь.

Глаза Чудамани широко раскрылись:

— Вот как? Есть догадки, о какой твари идет речь?

Шанкар горько усмехнулся:

— Если бы я знал. Сам не понимаю. Это таинственное существо убило зебу и нескольких сельчан. Подозреваю, что пропавшие лесорубы Нараяна также пали жертвой зверя.

При упоминании о пропавших лесорубах Чудамани напрягся:

— В верховьях Сарасвати пропали лесорубы?

— Да, — охотник кивнул, — я слышал, здесь случилось нечто похожее?

— Именно, — подтвердил помрачневший Чудамани, — скажу больше. Отправленный на поиски вооруженный отряд стражников не вернулся в назначенный час. Это меня сильно беспокоит. Не так, как дела в долине Сарасвати, но все же.

— Когда должны были вернуться воины?

Жрец взглянул охотнику прямо в глаза:

— Вчера вечером.

Шанкар ощутил предательский холодок в области шеи.

«Милостивая Богиня-мать! Неужели все-таки это он? Таинственный зверь из Сарасвати?».

Его размышления прервал Чудамани:

— И если в исчезновении лесорубов спокойно можно было заподозрить Анила, то куда делись вооруженные стражники я ума не приложу, — жрец отвернулся в сторону бассейна. В ровной водяной глади отражалось звездное небо. — Как будто нам не хватало проблем. Обветшалый квартал. Засуха. Убийства. Теперь это… Вы сказали, что не представляете, кто это мог быть?

— Нет, — покачал головой Шанкар, — сначала я подумал на бешеного носорога, но характер некоторых ран указывает на то, что животное обладает острыми зубами.

— Синха? — предположил жрец.

— У синха нет бивней, а тело зебу и одного из гонцов Нараяна оказалось вспорото, словно рогом.

— Поймайте его. Выследите и убейте. Я заплачу вдвое больше того, чем вы получите за разведку в долине Сарасвати.

Охотник не ожидал такого щедрого предложения. Ну, еще бы. Если он сумеет убить существо, то сможет спокойно выкупить Нилам из публичного дома, да еще в придачу куча серебра останется.

Поэтому он, не колеблясь, ответил:

— Я согласен.

— Замечательно, — с энтузиазмом произнес Чудамани, — если вас не затруднит, завтра же отправляйтесь на просеку. Быть может, вам удастся разузнать, куда подевался отряд стражников и эти лесорубы, будь они неладны.

— Где конкретно находится просека?

— На север по главной дороге в Хараппу. Не пропустите. Лагерь лесорубов буквально в двух шагах от нее… Что с вами?

Шанкар не слышал последнего вопроса Верховного жреца. Вся кровь отхлынула от его лица, сделав похожим на сахар. Сон моментально выветрился из головы, а тело покрылось липким, неприятным потом.

«На север, по главной дороге в Хараппу».

«Она сказала, что сегодня утром вынуждена поехать в Хараппу. Там у одного из Верховных жрецов намечается какой-то пир. Понятия не имею, по какому случаю, но он приглашает гостей с обеих столиц. А чем больше гостей, тем больше нужно девиц. А твоя подружка состоит в одном из самых почетных публичных домов Мохенджо-Даро. Вот, она и поехала».

«На север по главной дороге в Хараппу. Не пропустите. Лагерь лесорубов буквально в двух шагах от нее».

— Шанкар, вы в порядке? — словно издалека услышал он встревоженный голос Чудамани.

— Нилам, — одними губами произнес Шанкар.

— Что вы сказали? Шанкар?

Но охотник уже не слушал. Трясущимися руками он водрузил лук со стрелами себе на спину, схватил с пола копье и, под возбужденные оклики Чудамани, ринулся к выходу.