Тьма в хрустальной туфельке - Дж. Дж. Харвуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Миссис Дарлинг потянула мужа за руку, и он увидел Фелисити. Измученное лицо мужчины пошло яркими пятнами, и глаза сузились.
– Что это на тебе надето?!
Взгляд Фелисити потух. Она сглотнула, понурила голову, теребя шнурки на манжетах.
– Это более чем приличный наряд, – начала она, – и вполне…
– О, вот вы где! Я думал, я вас не найду!
Чарльз вышел из тумана, свежий и чистый, облачённый в голубовато-серое. Его улыбка потускнела. Взгляд голубых глаз метался между мистером Дарлингом, который зло смотрел на свою дочь, поникшей Фелисити и Элеонорой, которая изо всех сил пыталась слиться с окружающей обстановкой.
– Надеюсь, я не помешал? – осведомился он, встревоженно глядя на Фелисити.
Та покачала головой, поджав губы и сжав кулаки.
Чарльз посмотрел на чету Дарлингов, а потом и на всех прохожих, которые явно пытались подслушивать. Затем – внезапно, словно вспыхнувшая вдруг спичка – улыбка снова озарила его лицо. Он широко развёл руки, расслабив плечи, такой сияющий, словно в мире сейчас не было никого, кроме Дарлингов.
– Ну что ж! – Каждое его слово было наполнено добродушным юмором. – А не пройтись ли нам? Я так ждал нашей встречи, мистер Дарлинг, миссис Дарлинг. Как ваши мальчики?
Миссис Дарлинг растаяла:
– Очень хорошо, благодарю. Уолтер и Эдгар так обрадовались солдатикам, которых вы им передали. А Джеральд просто обожает свою новую книгу. Надеюсь, вы получили их благодарственные письма?
Чарльз повёл их к портнихе, аккуратно встроившись между Фелисити и её отцом.
– О да, получил. Такие чудесные письма! Вы можете по праву гордиться близнецами. Моя рука в их возрасте не была такой твёрдой.
Фелисити цеплялась за локоть Чарльза. Мистер Дарлинг, кажется, начал смягчаться. Миссис Дарлинг буквально сияла. Элеонора следовала за ними бесшумной тенью.
Чарльз дипломатично кивал в ответ на какие-то реплики мистера Дарлинга и расточал похвалы братьям Фелисити. Он открывал перед Дарлингами двери и осторожно отводил их от разбитых или грязных участков тротуара. Он притуплял остроту их слов, умиротворял бушующие эмоции и наполнял неловкое молчание комплиментами, которые всегда звучали искренне. Для Элеоноры, которая знала Чарльза с четырнадцати и помнила, как он краснел и заикался, это было просто невероятно.
Лишь однажды флёр его очарования соскользнул. Фелисити с отцом обменивались резкими репликами, шипя друг на друга так громко, что их слова разносились через улицу. Мистер Дарлинг ткнул пальцем под нос дочери, пока они шли, и Фелисити отпрянула. На её щеках расцвели пунцовые пятна.
Чарльз видел, как прохожие смотрели им вслед и перешёптывались, и тоже покраснел. Элеонора почувствовала укол ностальгии и сочувствия, увидев его таким смущённым. Ей было почти больно видеть, как он стушевался. И сейчас он стал похож на того краснеющего мальчишку, которого она помнила. Девушка сдержала улыбку.
Чарльз поймал её взгляд и печально улыбнулся. Флёр очарования вернулся.
– Насколько я понимаю, вы выросли недалеко от Чатсуорта? – обратился он к миссис Дарлинг. – Вы должны непременно рассказать мне об этом. Я так хотел бы увидеть Пики осенью. Я слышал, они просто великолепны.
Миссис Дарлинг, от которой тоже не укрылась ссора, сразу же ухватилась за возможность сменить тему.
– Так и есть! Джеремайя, дорогой, Чарльз подумывает о том, чтобы посетить Пики. Подойди, поговори с ним…
Зайти в лавку портнихи было всё равно что оказаться в вольере для экзотических птиц. Отрезы ткани блестели, сияли на прилавках, словно яркое оперение колибри. Кружево трепетало в пальцах клиентов точно крылья. Звон и постукивание пересыпающихся пуговиц можно было принять за щёлканье клювов, а тихий смех немного походил на пение птиц. В своём простом платье Элеонора чувствовала себя слизнем, которого вот-вот склюют.
Фелисити наконец отлепилась от локтя Чарльза и подошла к портнихе, протиснувшись через группу женщин с покрасневшими глазами, разглядывающих складки чёрного бомбазина[22]. Портниха выскочила из-за прилавка ей навстречу.
– Мисс Дарлинг! – приветствовала она. – Как приятно снова вас увидеть! И вы привели своего жениха! И мать с отцом. Как мило…
– Она мне не мать, – прошипела Фелисити.
– Могу я заинтересовать вас чем-нибудь ещё, для вашего trousseau[23]? – осведомилась портниха. – Я думаю, что-то вроде eau-de-nil[24] прекрасно подчеркнёт цвет ваших глаз…
– Я просто хочу забрать заказ, – резко ответила Фелисити. – Вы говорили, он будет готов сегодня после полудня. Где же он?
Портниха кивнула паре продавщиц, которые тотчас же поспешили в заднюю комнату.
– Конечно, – ответила она, ведя Фелисити в примерочные. – Зелёный шёлк. Отличный выбор, мисс Дарлинг…
Миссис Дарлинг нахмурилась ей вслед.
– Эй ты, камеристка, – обратилась она к Элеоноре. – Надеюсь, зелёный шёлк – не для её свадебного платья?
Чарльз приоткрыл рот от изумления. Щёки Элеоноры горели от стыда.
– Нет, мадам, но полагаю, это что-то для её trousseau.
– О господи.
Губы мистера Дарлинга скривились:
– Иди и убеди её быть разумной, Эстер. Её мать была такой же легкомысленной – и ей нужна твёрдая рука. Я буду ждать в экипаже.
Он вышел. Миссис Дарлинг похлопала Чарльза по руке:
– Должна сказать, мы чрезвычайно рады, что Фелисити нашла такого разумного надёжного молодого человека. Дайте мне знать, если вам вдруг понадобится мой совет.
Она поспешила в примерочную. Как только она ушла, Чарльз повернулся к Элеоноре:
– Элеонора, позволь мне извиниться от имени…
– Я уверена, миссис Дарлинг не хотела ничего плохого.
– Но так с тобой говорить!
– Прошу, не беспокойся об этом. Я слышала и кое-что похуже.
Лицо Чарльза стало жёстче:
– О чём ты?
Элеонора надела свою привычную маску служанки – непроницаемое выражение лица хорошо ей служило. Но от Чарльза это не укрылось. Когда занавеси опустились, его взгляд метнулся к гардеробной и обратно.
– Элеонора, Фелисити… достаточно с тобой обходительна?
Щека Элеоноры всё ещё горела. Всё тело болело после сна на полу, и шею сводило так, что она никак не могла избавиться от судороги в мышцах. Туфли натирали, новое платье чесалось по швам, а корсет был тугим, словно железные обручи. Чарльз смотрел на неё так, словно знал всё это. И девушка покраснела. Насколько же всё было проще, когда они были совсем юными! Когда он ещё не был таким высоким и широкоплечим, когда его губы не казались такими полными. Она уже не могла представить себе, как могла ему в чём-то признаться без ощущения некой интимности. А ведь он женится на другой женщине всего через несколько недель. Но, несмотря на всё это и даже несмотря на то что они были окружены незнакомцами, Элеонора хотела рассказать ему всё.
Она облизнула губы, не зная, с чего начать.
В тот миг дверь в примерочную распахнулась, и появилась Фелисити, туго зашнурованная в кислотно-зелёное платье с кирасным корсажем, плиссированными оборками и блестящей золотой отделкой. Её мачеха следовала за ней, поджав губы. Лица у обеих раскраснелись.
– Ну? – резко спросила Фелисити. – Как вам?
– Очаровательно, мисс, – прошептала Элеонора.
– Да, – сказал Чарльз, но голос его звучал жёстко. – Очаровательно.
Фелисити сияла. Её белёсые волосы
