Тьма в хрустальной туфельке - Дж. Дж. Харвуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Элеонора успела отойти на пять шагов, прежде чем крики возобновились. Девушка бросилась к лестнице для слуг, потом – на кухню, где Дейзи взбивала огромную миску сливок, а Ифе пыталась их украсть.
– Мне нужно поговорить с вами обеими, – прошептала Элеонора. – Снаружи.
Девушки пошли за ней. В травяном саду миссис Бэнбёри густой туман клубился у их ног и тонкий слой сажи налип на растения. Элеонора отвела их от двери, туда, где цокот копыт и шум колёс заглушал бы их голоса.
– Меня отсылают… нет, пожалуйста, Ифе, не перебивай, – добавила она, когда ирландка открыла было рот, чтобы что-то сказать. – Послушай меня. Здесь некому будет позаботиться о тебе…
– У неё есть я, – резко возразила Дейзи.
– А как часто ты выходишь из кухни? – огрызнулась Элеонора. – Ифе, ты в опасности. Мистер Пембрук придёт за тобой следующей… нет, пожалуйста, не плачь. Просто послушай. Если он останется один, налей ему выпить из любого графина в кабинете. Убедись, что он допьёт до конца. Я добавила туда наркотик.
Ифе перестала плакать, всхлипнула:
– Но… но это…
Дейзи уставилась на неё и напряжённо спросила:
– Что?
– Лауданум, – прошептала Элеонора. – Это его не убьёт. Просто он станет сонным, и у тебя получится ускользнуть. А если что-то пойдёт не так… помнишь того полисмена? Высокого. Он сказал, что поможет, если… если что-то случится.
Ифе схватила Элеонору за руку:
– Ты ведь вернёшься?
– Конечно, вернусь! Это только до свадьбы. А до того дня ты ведь будешь в порядке, да?
Дейзи обняла Ифе за талию:
– Конечно же, она будет в порядке. У неё есть я.
Элеонора обняла обеих девушек.
– Это ненадолго, – шёпотом повторила она, стараясь сдержать дрожь в голосе. – Я вернусь – оглянуться не успеете.
Никогда прежде Элеоноре не доводилось видеть женщины настолько неестественной, как Фелисити Дарлинг. Гостья казалась механической – сидела в кресле с идеально прямой спиной, и даже ноги её и руки были изогнуты под идеальным углом. Она аккуратно подобрала под себя ступни, а её лицо выражало вежливое безразличие. А когда Фелисити поднесла к губам чашку, Элеонора прислушалась, не доносится ли щёлканья шестерёнок.
Когда она увидела Элеонору и Чарльза, её улыбка встала на место, словно по щелчку.
– Ах, Чарльз, вот вы где! Я уже начала думать, что ты навсегда запрёшься в этом кабинете. А что это за прелесть?
Она говорила с лёгким намёком на манчестерский акцент, хотя тщательно пыталась это скрыть.
– Элеонора любезно согласилась занять место твоей камеристки во время твоего пребывания в «Лэнгхэме».
Элеонора сделала реверанс, но Фелисити уже снова заговорила:
– Какое очаровательное юное создание! Где ты её нашёл? Прошу, садись, выпей чаю.
С этими словами Фелисити резко кивнула, отсылая Элеонору. Девушка пошла наверх, собирать свои вещи. Как странно было думать, что у Чарльза есть невеста. Она никогда не думала о нём как о человеке, который может влюбиться, хотя сейчас, когда вспоминала его широкие плечи и лёгкую улыбку, сама не понимала почему. Он только что вернулся из Парижа. Они с Фелисити познакомились там? Водил ли он её в сверкающую Opéra Garnier, прогуливался ли с ней под локоть мимо старых картин в Musée Louvre, держал ли её за руку на берегу Сены, улыбаясь ей? Неужели это было так прекрасно, как рисовало Элеоноре её воображение?
Девушка встряхнулась и продолжила подниматься, стараясь не обращать внимания на то, что туфли жмут пальцы ног и какая колючая шерсть у форменного платья служанки. Из гостиной доносился смех Фелисити.
В любое другое время Элеонора искренне восхитилась бы отелем «Лэнгхэм» – высокие потолки, люстры, сверкающие огнями, и гладкие блестящие поверхности. Это выглядело как настоящий дворец! Но поскольку она несла багаж Фелисити, то, когда обе девушки прибыли, Элеонору беспокоила только лестница. Фелисити села за столик у окна, пока Элеонора тащила сундуки и коробки в их комнату. К тому времени как она затащила последнюю коробку для шляп на третий пролёт лестницы, Фелисити уже закончила с половиной чайника «Эрл Грея» и тарелкой с миниатюрными сэндвичами.
Мисс Дарлинг промокнула уголки рта салфеткой.
– Знаешь, у них здесь есть носильщики.
Элеонора покраснела. Конечно же, в отеле были носильщики. Настоящая камеристка знала бы об этом! Но ей так хотелось произвести впечатление на Фелисити, что она решила позаботиться обо всём сама. И даже не сказала ни слова, а уже умудрилась показать себя невежественной маленькой девочкой. Настоящая камеристка никогда бы не совершила такую глупую ошибку.
А с другой стороны, настоящая леди могла бы и предупредить.
– Прошу, примите мои извинения, мисс Дарлинг.
Фелисити великодушно кивнула:
– Этого следовало ожидать. Тебя не обучали, и ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что мне потребуется.
Элеонора сохранила невозмутимый вид.
– Я использую любую возможность, чтобы научиться, мисс.
– Надеюсь, это не займёт много времени.
Фелисити вернулась к своим крошечным бутербродам, а Элеонора осмотрелась. Это была самая красивая комната, которую она когда-либо видела: с кремовой кроватью, золочёными зеркалами и плюшевыми коврами. Хотелось немедленно закопаться ступнями в мягкий ворс, дотронуться до вышитого шёлковыми нитями покрывала, прижаться лбом к гладкому стеклу зеркала, холодному, как лёд. Однако кровать здесь была только одна и явно не предназначалась ей. Где же она будет спать?
– У меня есть к тебе пара вопросов, Хартли.
Элеонора попыталась изобразить энтузиазм:
– Да, мисс?
– Как давно ты знаешь Чарльза?
– Всю жизнь, мисс.
Затянутые в перчатки руки Фелисити, сложенные на коленях, сжались.
– Вы часто общаетесь? Общаетесь в смысле…
– Я знаю, что это означает, мисс, – сказала Элеонора, выдавив из себя улыбку. – И нет, боюсь, что нет. В детстве мы были друзьями, но не разговаривали с тех пор, как он отправился в Оксфорд.
– Как полагаешь, он хороший человек?
– Безусловно.
Взгляд Фелисити скользнул по её лицу. Глаза у неё были серыми, но настолько бледными, что казались почти бесцветными, и когда двигались – зрачки будто парили, точно тени, сами по себе.
– Что ж, – сказала мисс Дарлинг наконец. – Я знаю, что Чарльз относится к тебе как к своему маленькому благотворительному проекту, но тебе не стоит привыкать к этому положению. Ты совершенно неприемлема, учитывая твои связи с мисс Бартрам, и на должность камеристки я буду искать другую девушку.
Новая хозяйка помешала чай. Серебряная ложка позвякивала о края чашки из китайского фарфора, и каждое позвякивание было словно щипок.
– Мисс Дарлинг, – начала Элеонора, – я…
Фелисити подняла руку:
– Ни одна из моих личных служанок не будет связана с расследованием убийства. И не нужно тревожить Пембруков этой информацией. В конце концов, теперь я твой работодатель.
Фелисити взяла с подноса ещё один сэндвич и, удовлетворённая, сунула его в рот.
– Ну? Ты собираешься заняться распаковкой вещей?
Элеонора стиснула зубы, присела в реверансе и повернулась к огромной груде багажа.
Дни потянулись, похожие один на другой. Каждое утро Элеонора приносила Фелисити завтрак и думала о Дейзи и Ифе, зевающих над своими плошками с
