Насущный хлеб сражений. Борьба за человеческие и природные ресурсы в ходе гражданской войны в США - Джоан Э. Кэшин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1863 году военные были по-прежнему убеждены, что их потребности куда важнее, чем нужды гражданского населения. Солдаты-янки уничтожали древесину все с той же скоростью. Спускаясь по рекам в долине Миссисипи, они то и дело выходили на берег, чтобы собрать топливо. Капитан Сайрус Хасси, принимавший участие в этих экспедициях, сообщил, что его люди «почти весь день собирали древесину» в Луизиане и «много награбили», однако оставляет последнюю фразу без объяснений. Капитан Уильям Дж. Кендрик в феврале 1863 года признавался, что его солдаты «без раскаяния» и «угрызений совести» сожгли в окрестностях Мерфрисборо, Теннесси, тысячи жердей. В этих разоренных краях редко можно было увидеть нетронутую изгородь. Полковник Хирам Стронг вскрикнул от удивления, когда весной 1863 года заметил такой забор в подзорную трубу[252].
Янки продолжали уничтожать леса на своем пути. Иногда виной тому оказывался несчастный случай. В 1863 году солдаты из 13-го Массачусетского пехотного полка развели костер у реки Раппаханнок и случайно подожгли траву. Через несколько секунд пламя уже охватило росший на берегу сосновый лес. В других ситуациях солдаты руководствовались желанием отомстить – например, сжигали брошенные лагеря противника, потому что летом 1863 года конфедераты под командованием генерала Роберта Э. Ли уничтожали имущество жителей Пенсильвании. Еще одной причиной расходования дерева была хаотическая и непредсказуемая природа военных кампаний. В 1862–1863 году одно из подразделений армии США уже выстроило себе зимние квартиры возле Фредериксбурга, Виргиния, однако прежде чем солдаты туда заселились, неожиданно поступил приказ отправиться в другое место. В ходе войны такая ситуация складывалась не один раз[253].
Постановления в армии Конфедерации
Разумеется, для мятежников приказы Поупа не имели никакого значения. Армия Юга нуждалась в древесине, как никогда. Как вспоминал один солдат, в 1862 году перед сражением при Энтитеме они построили баррикады из жердей и «всего, что только удалось достать». Некоторые определенно полагали, что имеют все основания так себя вести, поскольку иначе выжить невозможно. Ходили слухи о часовых, которые замерзали ночью до смерти, и поэтому, как написал бригадный генерал Элайша Пэкстон, солдаты были убеждены, что выбор перед ними стоит простой: «работать топором или замерзнуть». Они продолжали отбирать древесину у мирных жителей любых политических убеждений. К осени 1862 года жители Алабамы и Миссисипи так часто жаловались на постоянную реквизицию дров и других ресурсов офицерами-мятежниками, что Военное министерство потребовало объяснений от командующего, генерал-майора Джона Форни. Что он ответил, историкам неизвестно[254].
В январе 1863 года армия Конфедерации официально опубликовала собственные военные постановления. В их состав вошел старый Военный кодекс со статьями, запрещавшими грабежи и мародерство (ст. 52), а также рубку и порчу деревьев (ст. 54). Однако политика южан не отличалась в этом отношении от политики северян: и те и другие были убеждены, что армии требуется дерево и что солдаты имеют право брать его где угодно, в том числе и забирать у мирных жителей. Конфедераты понимали, какой вред будет нанесен лесам, и потому внесли требование, отсутствовавшее в аналогичных документах у янки: было запрещено уничтожать растущие на общественных территориях «декоративные» деревья, если на то не было приказа начальника артиллерийско-технической службы. В соответствии с довоенными принципами рачительного хозяйствования, авторы новых постановлений осуждали действия, связанные с воровством – и не только дерева – у мирных жителей Юга, и называли грабежи «преступлением такого масштаба», что за ним должно воспоследовать «суровое» наказание[255].
Некоторые офицеры-мятежники действительно начали соблюдать дух и букву официальных требований: например, они выдавали мирным жителям документы о реквизиции древесины. Полковник Уильям Хоук выписал расписку на пять вязанок дров, сожженных его солдатами в окрестностях Фронт-Ройяла, Виргиния. Иногда офицеры заставляли своих людей возместить ущерб не деньгами, а работой. Так, осенью 1863 года генерал-лейтенант Ричард Юэлл потребовал, чтобы его подчиненные восстановили каждую разрушенную ими в Виргинии изгородь, и только после этого отдал приказ о выступлении. Когда армия начала готовиться к обороне Атланты и рубить деревья, росшие на частной земле, генерал-майор Дж. Ф. Гилмер посоветовал своему коллеге-офицеру соблюдать официальные требования и привлечь к оценке стоимости древесины двух экспертов и одного третейского судью. Гилмер назвал это «хорошим планом», который он уже применял на деле[256].
Но все же некоторые солдаты-мятежники давали понять, что соблюдать нескончаемые требования офицеров было нелегко. Один врач писал, что ему пришлось «нарушить границы частной собственности» для того, чтобы раздобыть топлива для своего госпиталя, расположенного в окрестностях Чаттануги. Рядовой Луис Леон рассказал, как одной холодной ночью 1863 года в Северной Каролине он и его товарищи «украли» жерди из изгородей мирных жителей, чтобы развести костер. Солдаты понимали, что в отсутствие изгородей фермерам было сложно засеивать поля и выращивать урожай, и тем не менее забирали у них жерди, причем не всегда их мотивы звучали убедительно. Летним утром 1863 года военный хирург Арчибальд Аткинсон-младший наблюдал, как солдаты из его подразделения разломали «отличную» изгородь в округе Кэролайн, Виргиния, чтобы построить мостик через канаву[257].
Однако большинство солдат-конфедератов разделяли убеждение, что нужды армии превыше всего. Они срубали и спиливали огромное количество деревьев с целью строительства зимних квартир, часовен и – невероятная ирония – укрытий от солнца. Чтобы замедлить продвижение вражеских отрядов и поездов, они заваливали дорогу бревнами и поджигали их. Точно такой же политики они придерживались за пределами Конфедерации. В июле 1863 года, после того как Роберт Э. Ли проиграл битву при Геттисберге, его солдаты отступили к Виргинии и разобрали принадлежавшие жителям Мэриленда амбары, чтобы навести понтонный мост через реку Потомак[258].
Обычно мятежников не интересовало, кому принадлежала древесина. В Чаттануге у рядового Джесси Эндрюса и его капитана не было палаток, поэтому они поднялись на соседние холмы, чтобы срубить деревья и построить укрытие. При этом они никак не упоминают владельца этих деревьев и уж тем более не сообщают о выписанных ему документах. За короткий промежуток времени южане вырубили множество деревьев самых разных пород. По словам свидетеля, в 1863 году у городка у Порт-Хадсон, Луизиана, они вырубили столько деревьев, что в образованном этими деревьями лесу могли бы скрыться «10 000 холмов и ущелий». В данном случае целью было замедлить продвижение противника. По причине изменчивости военной обстановки огромное количество древесины пропадало впустую. Осенью 1863 года южане выстроили форты и укрытия у Миссионерского хребта, но вскоре проиграли битву и были вынуждены отступить[259].
Как мы уже наблюдали в ситуации с провиантом, некоторые офицеры-мятежники так сильно хотели навредить неприятелю, что не беспокоились о вреде, нанесенном местному белому населению. Полковник Вирт Адамс выяснил, что вражеским кораблям на реке Миссисипи не хватало топлива. В связи с чем он доложил своему командиру, что во время своей предыдущей поездки в Гринвилл «весьма удачно» уничтожил порядка 10 000 вязанок дров. Полковник был убежден, что это помешает флоту янки, и ни слова не сказал о том, как эта мера отразились на мирных жителях. Когда по региону стали двигаться набитые солдатами Конфедерации поезда, они время от времени останавливались, чтобы разломать на дрова чью-нибудь изгородь, и сразу же отбывали дальше. После сражения у Чикамоги войска Юга причинили «немало
