Насущный хлеб сражений. Борьба за человеческие и природные ресурсы в ходе гражданской войны в США - Джоан Э. Кэшин

Во время крупных сражений 1862 года армии могли нанести огромный вред лесу всего за один день, а иногда даже за несколько часов. Это характерно для большинства современных войн. Солдаты обеих армий были поражены тем, насколько сильно боевые действия сказывались на природных угодьях, – вот почему до нас дошло так много свидетельств. Описывая первое сражение при Булл-Ран, врач-конфедерат Д. Б. Конрад упомянул, что деревья были «искорежены». Во время сражения при Шайло в апреле 1862 года солдаты видели, как после пушечных выстрелов деревья оказывались настолько переломаны, что их ветки упирались в землю. Зрелище снарядов, уничтожающих все на своем пути и сметающих огромные участки леса, было одновременно страшным и грандиозным, отмечал солдат-северянин Люциус Барбер[234].

В 1862 году участились случаи умышленного поджога лесов. Обе враждующие стороны применяли так называемые «широкие пожары», свободное пламя, к которому редко прибегают в современном обществе, поскольку управлять им крайне трудно. В июне 1862 года генерал армии Юга Джеймс Лонгстрит приказал своим офицерам поджечь лесоматериалы в окрестностях Ричмонда, чтобы окружить противника дымом и огнем; приказ требовал «поджечь все дерево в округе» и «отнестись к этому с тщанием». В случае пожара сосновый лес превращается в пылающий ад: пламя легко распространяется по хвойной подстилке, пожирает молодую поросль и поднимается к верхушкам деревьев. Сосновых лесов в регионе хватало. Посмотрев, как его товарищи сжигают «практически все, что горело», – леса, изгороди и дома, – майор-янки Сэмюэл Т. Уэллс заметил, что армия уничтожает среду обитания и врагов, и союзников. Все это происходило во время «мягкой войны», до того как летом 1862 года вошли в силу новые военные правила[235].

Некоторые командиры-северяне тем не менее старались следовать официальной процедуре реквизиции, описанной в Военном кодексе. Они заставляли своих солдат выдавать мирным жителям любых политических взглядов документы, подтверждающие факт изъятия изгородей или других предметов, чтобы впоследствии те могли получить за них компенсацию. В мае 1861 года во время Кампании на полуострове генерал Джордж Макклеллан сурово напоминал своим офицерам, что необходимо применять «самые жесткие требования», чтобы солдаты не разрушали изгороди, а покупали дерево у его владельцев. Другие офицеры старались защитить родственниц известных политиков, если с такими семьями их связывали какие-то личные узы. Так, Чарльз Денби пришел на помощь престарелой миссис Клемент Клэй из Алабамы, потому что его тесть был знаком с ее сыном Клементом Клэем-младшим по работе в Сенате США. И хотя теперь ее сын выступал на стороне мятежников, Денби все же спас изгороди женщины от уничтожения[236].

Армия Юга тоже отбирала древесину непосредственно у мирного населения. С самого начала войны военные экспроприировали лесопилки и заставили рабочих производить доски для нужд армии. Так, Пелегу Кларку-младшему, жившему в окрестностях Фредериксбурга, Виргиния, сообщили, что, если он не будет делать того, что ему говорят, его ждет арест и лишение имущества. Офицеры забирали дерево у мирных жителей как в Ричмонде, столице Юга, так и в поле. Кроме того, древесину покупали. В газетах появлялись объявления, что армия готова приобрести у населения древесину – например, иву для порохового завода в Огасте, Джорджия[237].

Некоторые мирные жители заключали выгодные контракты на поставку дерева армии мятежников. Как ни странно, среди них встречались белые женщины, такие как Эллен Элмор, и свободные чернокожие мужчины, например Хорас Кинг. Однако бо́льшую часть этой группы составляли белые мужчины. Гражданские поставщики снабжали армию огромным количеством бревен и досок, и это могло быть крайне выгодным занятием, так что иногда некоторые плантаторы обращались к находившимся по соседству офицерам специально и предлагали им заключить контракт. Впрочем, порой это было рискованно: офицеры армии США арестовывали гражданских лиц, поставлявших дерево правительству Конфедерации, и конфисковывали их лесопилки. Офицеры-конфедераты поступали аналогичным образом с поставщиками федералов[238].

Мирные жители, их изгороди и леса

В первые пару лет войны белые мирные жители любых политических взглядов с готовностью снабжали армии древесиной. Местные фермеры, поддерживавшие Конфедерацию, помогали солдатам-мятежникам точить топоры, используя для этого собственные точильные камни, и объясняли, как именно нужно обстругивать доски. Сторонники федералов старались по возможности помогать янки, игнорируя постановления мятежников. Так, мистер Б. Б. Маккенни из округа Ланкастер, Виргиния, в 1860 году голосовал за «кандидата юнионистов» (вероятно, речь идет о Джоне Белле, выигравшем выборы на уровне штата) и возражал против сецессии; в 1861 году он ухитрился отправить по контракту большую партию уложенных в вязанки дров своему деловому партнеру в Нью-Йорк. Тех, кто не интересовался политикой, устраивала любая сторона. Прежде чем его арестовали янки, разнорабочий по имени Джон Макгонегал ездил вдоль Миссисипи и ее притоков и рубил лес для любого, кто готов был его нанять[239].

Были и те, кто активно возражал против конфискации древесины и изгородей. Иногда ситуация сводилась к устным перепалкам. Когда отряд северян прибыл на ферму в окрестностях Александрии, Виргиния, солдаты первым делом реквизировали провизию, а потом начали забирать с собой дерево. Владелица, белая женщина, чье имя осталось неизвестным, спросила офицера: «Вы что, недостаточно нам навредили?» Он ответил, что такова военная необходимость. Другие мирные жители предпринимали меры для защиты своего имущества. Конечно, утаить рощу деревьев они не могли, но некоторые изделия из древесины спасти было гораздо проще. При приближении янки местные жители поспешно разбирали изгороди и прятали их от солдат. Однако мятежники были ничуть не менее требовательными. В начале 1862 года женщина, приходившаяся Фанни Хьюм тетей, лишилась по милости бригады мятежников, прошедших мимо ее фермы в Виргинии, почти всех своих изгородей. Ей удалось спасти садовую ограду, и это женщине стоило «больших трудов» – вероятно, она убеждала, упрашивала и откровенно умоляла солдат[240].

В 1862 году жители отдельных районов Юга стали жаловаться на нехватку древесины. Цены на дерево начали расти – и в городах, и в сельской местности. В отдельных случаях местные власти обратили внимание на эту проблему и постарались помочь нуждающимся. В Мобиле, Алабама, городское правительство выдавало беднякам в качестве благотворительной помощи немного дров, а муниципалитет Фредериксбурга компенсировал населению утрату пиломатериалов, изгородей и древесины во время обстрелов города северянами в декабре 1862 года. Однако большей части населения приходилось справляться своими силами. Мирные жители собирали плавниковый лес на берегах рек или вырубали деревья в местных садах. Некоторые семьи научились обходиться без огня[241].

К 1862 году мирные обыватели начали понимать, что солдаты обеих армий могут изъять у них древесину без предупреждения. Военные часто рубили деревья по ночам или на рассвете, так что владельцы этих деревьев понимали, что происходит, только когда слышали шум у себя во дворе. Одна молодая женщина вспоминала, как находившийся в Виргинии отряд мятежников под командованием Джеймса Лонгстрита сжег апрельской ночью 1862 года множество изгородей. Впрочем, янки пугали местных жителей сильнее: их армия была больше и нуждалась в большем количестве ресурсов. Когда на одной из ферм в окрестностях Александрии, Виргиния, солдаты разломали и уничтожили изгороди на две тысячи долларов, владельцы фермы назвали их «мерзавцами», но древесину было уже не вернуть[242].

Иногда мирные жители могли получить денежные компенсации за древесину, пожертвованную армии мятежников. В 1861 году вышло соответствующее постановление генерал-интенданта конфедератов, и до нас дошел неполный реестр претензий