Насущный хлеб сражений. Борьба за человеческие и природные ресурсы в ходе гражданской войны в США - Джоан Э. Кэшин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зимой 1861–1862 года, в соответствии с общепринятой практикой, обе армии отступили в ожидании весны на зимние квартиры. В выборе подходящего для зимовки места офицеры ориентировались на рекомендацию Генри Ли Скотта, советовавшего вставать лагерем в лесу или около леса. Солдаты рубили деревья и строили из них дома. Эта работа занимала много времени: на один деревянный дом могло уйти несколько часов. В «Военном словаре» Скотта говорилось, что для строительства такого дома требовалось как минимум сорок восемь деревьев, а иногда и больше, в зависимости от размера строения. Предполагалось, что здания необходимо выстраивать аккуратно, рядами, однако порой их ставили как придется. Мебель тоже вырезали из местного дерева. При необходимости также строили деревянные часовни и казармы[216].
Многие солдаты выросли на фермах и потому кое-что знали о лесном хозяйстве и использовании древесины. В обеих армиях были люди, которые до 1861 года работали плотниками, и некоторые из них даже знали специальные термины – например «дранка». Особыми умениями, само собой, обладали дровосеки и пильщики, но порой даже сапожник знал достаточно для того, чтобы правильно срубить дерево. Горожане, приказчики и студенты имели слабое представление о лесе, однако им все равно пришлось научиться рубить дрова – точно так же, как другим солдатам пришлось научиться готовить. Военные приобретали и другие навыки: в том числе как собирать хворост и как разводить костер из сырого дерева[217].
Лесные ландшафты Юга отличались значительным разнообразием. Солдаты внимательно их изучали, уделяя особое внимание расположению лесов, их предполагаемой площади и близости к дорогам, ручьям и рекам. И южанам, и северянам было известно множество пород деревьев: красный дуб, сассафрас, лиран, всевозможные вечнозеленые виды. Среди них ходили народные истории о деревьях – так, считалось, что чай из коры белого дуба помогает при расстройстве пищеварения, а дерево гикори отпугивает собак. В обеих армиях сохранялась почтенная традиция вырезать на деревьях свои имена. Например, в 1862 году солдат армии США Джон Н. Фергюсон оставил автограф на коре бука, когда его отряд проходил мимо некоей деревни в штате Теннесси[218].
В своем отношении к лесу армии Севера и Юга разделяли идеи большинства жителей довоенной Америки. Они с удовольствием любовались на пейзажи, где плодородные пашни чередовались с лесами и лугами; в особенности им нравились «холмистые и поросшие лесом края», как писал в 1862 году, вспоминая долину Шенандоа, Виргиния, житель Нью-Йорка Ч. У. Бойс. Многие солдаты были до войны фермерами или происходили из фермерских семей. Они отмечали, какие деревья лучше росли на каких видах почв, и могли распознать реликтовые леса, существовавшие на протяжении сотен лет. И действительно, в первые годы войны практически весь регион представлял собой слабо освоенные лесные массивы[219].
Сосна, любимое дерево Генри Ли Скотта, росла на Юге в огромных количествах. Она является индикаторным видом, т. е. доминирует практически в любом окружении, и, будучи вечнозеленой, способна вырасти до значительной высоты. Сосна может прожить до трехсот лет, и ее корни глубоко уходят в землю. Американский Юг является ее естественным регионом; среди местных разновидностей можно выделить ладанную сосну и сосну Эллиота. Самая распространенная разновидность – сосна длиннохвойная, также известная как желтая сосна, южная сосна, жесткая сосна и сосна Джорджии. Ее древесина отличается большой вязкостью, высоким содержанием смолы и устойчивостью к заболеваниям. В 1861 году в газете «Бруклин игл» отмечалось, что в штатах, поддержавших сецессию, находятся лучшие сосновые леса, и это было действительно так. Сосны росли повсюду, от Виргинии до Техаса, и были знакомы многим солдатам[220].
Среди солдат эта порода дерева считалась лучшей – подобно тому, как говядина считалась лучшим видом мяса. Именно сосну предпочитали использовать для строительства домов и разведения костров, поскольку ее было сравнительно легко срубить, а ядровая древесина этого дерева отлично загоралась. Обеим армиям нравилось разбивать лагерь возле соснового леса, чтобы в полной мере использовать все его ресурсы. Кроме того, густой сосновый лес позволял незаметно приблизиться к неприятелю или укрыть незаконченное фортификационное сооружение[221].
Солдаты обеих армий умели использовать сосну и для других целей. Из сосновых веток готовили ферментированный напиток. Знали и о целебных свойствах сосны. Генерал армии США Уильям Т. Шерман считал, что настойка сосновой хвои помогает справиться с цингой – и действительно, в хвое содержится витамин C. (Мятежники иногда использовали региональное выражение и называли хвою просто «иголки».) Некоторым солдатам сосна нравилась эстетически. Мятежники чувствовали себя под сенью соснового леса в безопасности – возможно потому, что он был им хорошо знаком. Один писатель-южанин назвал сосну Божьим даром человечеству, поскольку у нее есть множество применений. Как ни парадоксально, именно это привело к быстрому уничтожению сосновых лесов[222].
В обеих армиях практиковалось то, что сейчас называется «сплошной вырубкой», причем речь идет не только о соснах: солдаты срубали каждое дерево. Сам термин появился в английском языке только в 1920-е годы, однако обычай уходит корнями в глубокую древность. Начиная с 1861 года солдаты постоянно проводили сплошную вырубку. Осенью того года, перед сражением при Карнифекс-Ферри, Западная Виргиния, мятежники вырубили полосу леса в милю шириной и использовали дерево для строительства брустверов. Как вспоминал рядовой-янки Альфред Беллард, северяне вырубили все деревья при строительстве лагеря у форта Монро, Виргиния. Другой причиной для вырубки было желание видеть перемещения противника. Так, солдаты Конфедерации уничтожили все деревья на участке у реки Потомак, чтобы артиллеристам федералов не удалось пересечь ее незамеченными[223].
Илл. 3. Коттедж из сосновых бревен, построенный солдатами-янки. Библиотека Конгресса США
Можно предположить, что конфедераты относились к вырубке осторожнее и лучше понимали ущерб, наносимый ею земле и живущим на этой земле людям. Однако так было далеко не всегда. Южане делали то же самое, что и северяне: зачищали местность, срубая одно дерево за другим. Очевидцы вспоминали, что в начале 1862 года мятежники «бессмысленно уничтожили» у Боливара, Виргиния, двадцать акров леса. Весной того же года другие отряды конфедератов вырубили лес на 100 ярдов по каждую сторону дороги в Уильямсбург, Виргиния, чтобы построить засеку. Даже религиозные люди как будто избегали вопросов этического характера, особенно в контексте влияния этих вырубок на жизнь мирного населения. Капрал Рэндольф Макким, будущий капеллан, хвастался, что крыша на его доме сделана из дерева, «поваленного нашими собственными руками», и при этом никак не упоминал, кому принадлежали эти лесные
