Возвышение - Алекс Хай

— На, вытрись. Чаю хочешь?

— Кофе. И закурить.

— Хреновые привычки нашего брата ты перенимаешь, — отозвался шеф, но не препятствовал, когда я стащил у него сигарету. Руки не слушались, и я даже не с первого раза смог высечь маленькую “Жар-птицу”.

Сварив две чашки, Пистолетыч поставил одну передо мной, а вторую тут же осушил наполовину.

— Значит, так, Михаил, — сказал он, устроившись в кресле, — воспоминания настоящие. Я проверил все. Ни единого шва. Никаких замен не было, и это хорошие новости. Ты не лжешь.

— А если меня взяли под контроль? — тихо спросил я, дико страшась этой мысли. — Если кто-то смог пролезть мне в голову и заложить программу действия? Такое ведь теоретически возможно…

— Нет, — решительно возразил шеф. — Подобное было бы заметно — слишком мало времени прошло, и следы такого вмешательства все равно остались бы, даже запрограммируй тебя сам император. Да и, будем откровенны, у тебя настолько хорошие природные защиты и другие механизмы, что к тебе незаметно не подлезешь. Даже случись это во сне, твоя родовая сила вскинулась бы так, что весь господский дом стал бы ходуном ходить. Нет, Михаил, исключено.

Я сделал несколько глотков обжигающего и дико крепкого кофе, затянулся и едва не свалился со стула — не знаю, что за дрянь курил Корф, но капля этого никотина могла свалить табун.

— Выходит, вы убедились в моей невиновности?

— Почти. Но для ясности задам пару вопросов. Первый — как на полигоне оказалась брошь твоего рода?

Я пожал плечами.

— Так у нас их много. Члены семьи и слуги, которые с нами долго, носят гербовые броши из драгоценных металлов. У Кивернитии и Патриарха они из золота с драгоценными камнями. У нас с Ольгой попроще — серебро с позолотой. Доверенные слуги тоже носят серебряные с позолотой, но там камни попроще. А остальным работникам выдают внешне идентичные, но из материалов подешевле и со стекляшками. Не можем мы всем подряд даровать серебро с камнями.

— Значит, у вас есть запас для слуг?

— Верно. Униформу и ливреи для всех мы не шьем — люди носят что хотят, — пояснил я. — Так что броши — это знак принадлежности к нашим делам. Но работники, особенно те, кто трудится на хозяйстве в доме, нередко их теряют. Поэтому у нас есть запас. А уж выкрали брошь или просто подобрали с земли, этого я уточнить не могу.

Корф задумчиво кивнул.

— Но поскольку материалы используются разные, можно понять, какому сословию или члену семьи принадлежала конкретно эта, — он ткнул на фотографию.

— Именно.

— Что ж. А у тебя запасная есть?

— Отец мне голову открутит, если я ее потеряю, — сказал я и продемонстрировал хитрый замок. — У нас крепление такое, что придется повозиться, чтобы ее отсоединить. Нет, у меня замены нет и я свою точно не терял, как видите.

Тайный советник позволил себе даже не улыбку, а некую ее тень.

— В таком случае у меня есть основания верить, что тебя и правда не было на Всеволожском полигоне в момент инцидента. Но брошь мы все равно проверим.

— Разумеется.

— Однако тот, кто попытался убедить окружающих в том, что произошедшее — дело твоих рук, явно преследовал определенную цель. Остается понять, чего именно он хотел добиться.

Я пожал плечами и потушил недокуренную сигарету.

— Все очевидно. Главная цель — разрушить репутацию моей семьи. Кому-то явно очень не нравится, что род Соколовых начал потихоньку поднимать голову. Не нравится настолько, что от распространения неприятных слухов этот некто перешел к действиям. А у моей семьи сейчас две сильные перспективы: наше рыбное дело и я. Наш недоброжелатель попытался устранить обе проблемы одним махом. Убил нашу рыбу и пошатнул дело, да еще и подставил меня, чтобы вместо работы над восстановлением хозяйства я получил путевку в камеру Трубецкого бастиона. Бьют метко, должен сказать.

Корф залпом допил остатки кофе.

— Что ж, в таком случае давай дадим твоему недругу то, чего он так хочет.

Я удивленно моргнул.

— Вы что, действительно хотите посадить меня в камеру?

— Ненадолго. На пару-тройку дней, пока будем улаживать формальности. Пока получим результаты экспертизы броши, пока криминалисты дадут заключение по примененной на полигоне Благодати… Физическую свободу ограничим, но оставим тебе возможность связываться с родней. Сможешь контролировать процессы.

— И вы надеетесь, что, получив свое, этот таинственный недруг объявится?

— Вот и увидим. Посмотрим, какой следующий удар он нанесет. Есть предположения, что это может быть?

— Да откуда же мне знать? — вспылил я. — Дом наш взорвет? Дуб родовой срубит? Попытается устранить нас физически или нападет на семью, пока меня нет рядом, чтобы их защитить? Да что угодно, ваше превосходительство!

Корф криво улыбнулся своим мыслям, но со мной размышлениями не поделился. Зато придвинул ко мне старый дисковый телефон.

— Отзвонись своим, предупреди. Подробностей не раскрывай — мои люди все расскажут при личной встрече.

Я вспомнил о деньгах и Ольге.

— Боюсь, вашим придется побегать.

— Ничего. Твоих мы возьмем под охрану — так нам обоим будет спокойнее. И деньги твои передадим.

— Сестра в Лебяжьем осталась. Я должен ее забрать.

— Заберут. Только предупреди Ольгу Николаевну. И… добро пожаловать в нашу уютную камеру.

Я тяжело вздохнул. Ну что ж, опыт будет интересный. Хорошо хоть, не в Шлиссельбург засунули, хотя туда, насколько я помнил, отправляли политических преступников. Но если это поможет выйти на того паскудника, что так настойчиво нам гадил, я был готов провести хоть месяц в карцере Шлиссельбургской крепости.

Корф молча постучал по наручным часам.

— Поспеши, Михаил. Время.

Я ментально связался с отцом и коротко объяснил, что случилось. Патриарх, следовало отдать ему должное, лишних вопросов не задавал и в истерику не впал. А вот наши женщины могли. Подумаешь, наследника задержало Тайное отделение.

Сложнее было с Ольгой. Сестра и так на меня обиделась за то, что, по ее мнению, я слишком раскомандовался на ее территории. Готовясь к очередной волне негатива, я набрал ее номер на дисковом телефоне.

— Оль, это я, Миша.

— Ты же сказал, что заедешь через три часа, — недовольно проворчала сестра. — Что, уже подъехал?

— Нет. Я звоню сказать, что не смогу. Вместо меня заедет человек из Тайного отделения и отвезет тебя домой.

— Что случилось? — даже по телефону было слышно, как изменился голос Ольги. Из обиженного вмиг стал напуганным.

— Ничего страшного. Просто появились срочные дела в Петрополе. Займет несколько дней. Делай все по плану, что мы придумали — и все будет хорошо. Скоро вернусь.

— Но…

Я положил трубку на